Кэндес Бушнелл - Пятая авеню, дом один Страница 79

И она уснула. Джеймсу не спалось. Минуло несколько невыносимо бессонных секунд, счет пошел на минуты, дальше — на часы. Джеймс встал и закрылся в ванной Минди. Он редко туда заходил: если она заставала мужа в своей ванной, то обязательно требовала отчета, «что ему там понадобилось». Предостережение было строгим: пусть только посмеет справить там нужду!

В этот раз он смело нарушил правило: помочился, сознательно не подняв сиденье унитаза. В поисках аспирина он открыл аптечный шкафчик Минди. Как и во всем остальном в их жизни, здесь уже много лет не проводилось уборки. Он обнаружил три почти полностью выдавленных тюбика зубной пасты, жирную бутылочку детского масла, косметику в грязных коробочках и дюжину пузырьков всевозможных медикаментов, в том числе три упаковки антибиотика «сипро», изготовленных еще в октябре 2001 года — Джеймс вспомнил, как Минди готовила семью к эвакуации после 11 сентября 2001 года, — средство от малярии, антигистамины (от укусов и сыпи, как было сказано на этикетке) и снотворное с предупреждением об опасности передозировки на упаковке. В этом вся Минди, подумал он: приготовилась ко всему, включая возможность добровольного ухода из жизни. В ее планы не входило только одно — секс. Он покачал головой и принял таблетку снотворного.

Стоило ему прикоснуться головой к подушке, как он погрузился в сон, полный ярких цветных сновидений. Он парил над землей, посещал причудливые края, где все жили в лодках, переплывал теплое соленое море, занимался любовью с кинозвездой. Но кончить не успел — проснулся.

— Джеймс? — Минди уже встала и собирала перед уходом на работу белье для стирки. — Ты здоров?

— Здоровее не бывает, — заверил ее Джеймс.

— Ты разговаривал во сне. Разговаривал и стонал.

— Неужели? — Он бы не возражал досмотреть сон, снова полетать, поплавать, заняться любовью. Но тут он вспомнил, что у него назначена встреча с Лолой, и встал с кровати.

— Что ты сегодня делаешь? — спросила Минди.

— Не знаю. Много всего.

— Нам нужны бумажные полотенца, средство для мытья стекол, мешки для мусора. Алюминиевая фольга. Собачий корм для Скиппи — «Экануба», маленькие кусочки, самые мелкие. Это важно, большие он не ест.

— Может, напишешь список?

— Никакого списка! Хватит с меня, надоело все делать и быть для всех мамочкой. Тебе нужен список — сам и составляй.

— Разве не я делаю покупки? — возмутился Джеймс.

— Ты, большое спасибо. Вот и выполняй свою обязанность целиком, а не наполовину.

— Ах так? — Это было обыкновенное начало обыкновенного дня в жизни Джеймса Гуча.

— У меня пухнет от мыслей голова, — сообщила Минди. — Сам знаешь, когда ведешь блог, обязательно думаешь про вещи, о которых раньше избегала думать…

«Предположим, — мысленно ответил ей Джеймс, — но нежнее это тебя не сделало. Как наезжала на людей на манер катка, так и наезжаешь!»

— Я пришла к выводу, — продолжила она, — что ключевое значение имеет выбор в качестве супруга взрослого человека. — И, не дав ему ответить, она вышла из спальни. Судя по ее возгласам, неуемную сочинительницу сетевого дневника в очередной раз посетило вдохновение.

«Еще одно радостное открытие, — фиксировала свои мысли Минди, — состоит в том, чтобы не только не желать, но и не делать! Сегодня утром меня осенило: с меня хватит! Беспрерывная возня: стирка, покупки, складывание белья и одежды, списки. Бесконечные списки! Мы все знаем, что это такое. Вы пишете список для мужа, а потом вам требуется столько же времени для того, чтобы проследить, что он купил все по списку, сколько потребовалось бы на то, чтобы все купить самой. Ну нет, теперь это в прошлом. В моем доме больше такого не будет».

Довольная, она вернулась в спальню, чтобы еще потеребить Джеймса.

— И еще. Я знаю, твоя книга выходит через шесть недель, но тебе уже пора садиться за новую. Не тяни резину. Если книга окажется успешной, то написать еще одну сам доктор прописал. А если провалится, то тебе все равно придется взяться за другой проект.

Джеймс, возившийся в ящике со своим нижним бельем, поднял голову:

— Я думал, тебе расхотелось изображать из себя мамочку.

Минди улыбнулась:

— В самую точку! Раз так, предоставляю твое будущее тебе. Но все-таки не забудь о мини-кусочках для собаки!

После ее ухода Джеймс тщательно оделся, несколько раз поменяв джинсы и рубашку и в конце концов остановившись на черной шерстяной водолазке. Посмотрев в зеркало, он остался доволен результатом. Возможно, Минди он больше не привлекает, но это не значит, что он утратил интерес для других женщин.

Утром, по пути в гимнастический зал, Филипп зашел перекусить и столкнулся с Шиффер Даймонд. Все эти дни он думал о Шиффер. Он убеждал себя, что поступил правильно, но его все равно не покидала потребность извиниться и объясниться.

— Я как раз собирался позвонить, — промямлил он ей.

— Ты вечно собираешься позвонить, — парировала она. Теперь, с переездом Лолы в его квартиру, с чувствами к Филиппу у Шиффер должно было быть решительно покончено. Но увы, они никуда не делись, а только дополнились иррациональным раздражением. — Жаль, что дальше сборов никогда не идет.

— Могла бы позвонить сама.

— Филипп!.. — вздохнула она. — Обрати внимание, мы уже взрослые люди.

— А-а, ну да… — Он старался не обращать внимания на витрину с соблазнительными вкусностями. Сколько раз они были здесь вместе, покупали после воскресного секса мороженое, кофе, The New York Times! Таких мгновений умиротворения и комфорта он с тех пор не испытывал. Тогда он был готов поверить, что они до восьмидесяти лет так и будут наслаждаться этим воскресным ритуалом. Хотя бывало и иначе после очередной ссоры или после ее отъезда в Лос-Анджелес или на съемки, когда им не удавалось построить планы на будущее: по таким случаям он покупал здесь сигареты, страдал и давал себе слово, что больше не будет с ней встречаться.

— Послушай… — начал было он.

Она взяла с полки журнал, где была помещена ее фотография на обложке, и стала его разглядывать.

Он улыбнулся:

— Ты по-прежнему все это коллекционируешь?

— Не так, как раньше. — Она заплатила за журнал и направилась к выходу. Он поспешил за ней.

— Я насчет Лолы…

— Филипп, я же тебе говорила: меня это не касается. — Она называла его по имени, только когда бывала на него сердита.

— Я хочу объяснить.

— Не стоит.

— Я не виноват. Просто ее родители остались без денег, и ей негде жить. Что мне было делать — оставить ее на улице?

— Родители остались без денег? Перестань, Филипп, неужели ты такой легковерный?