Прощай, неразделённая любовь (СИ) - Марина Галс Страница 6

Но вот его имя всплыло на дисплее, и пальцы сами собой замерли в сантиметре от экрана.

А вдруг?..

Может, он передумал? Осознал, что совершил ошибку? Или, может быть, без меня вся работа развалилась, и теперь он готов унижаться, лишь бы я вернулась?

В большом волнении я поднесла телефон к уху.

— Привет, Краснова! Как ты там?

Голос бывшего босса звучал так бодро и жизнерадостно, будто между нами не было неприятного разговора при увольнении. Можно было подумать, что он звонит старой приятельнице поболтать о погоде.

Я сжала трубку в ладони, не зная, чего мне стоит ждать от этого звонка.

— Здравствуйте, Иван Александрович, — поприветствовала я его в ответ, тоже стараясь звучать беззаботно.

Про себя же я уже рисовала картину: вот он, слегка смущённый, начинает извиняться. Говорит, что без меня в офисе хаос, и что только я могу всё исправить. А потом, может быть, даже попросит прощения. И если он действительно станет умолять, если пообещает ползать передо мной на коленях… ну, тогда я, так уж и быть, пожалуй, соглашусь.

— У меня всё хорошо, — добавила я и приготовилась слушать его извинения.

— Рад за тебя! — Он даже ради приличия не попытался спросить, как я пережила увольнение. Не поинтересовался, нашла ли новую работу. В его голосе не было никакого участия, никакого интереса ко мне. — Слушай, тут такое дело...

Он вдруг запнулся, и в этой заминке что-то насторожило меня.

— Я принял на твоё место новую девочку...

Моё сердце гулко ухнуло куда-то вниз, к горлу подступил колючий комок.

Значит, так. Никаких извинений не будет. И никаких просьб о возвращении я тоже не услышу. Босс уже нашёл мне замену. И не просто нашёл, а поспешил сообщить мне об этом. Решил поделиться своей радостью.

— … у неё, к сожалению, только юридический колледж, а не универ, как у тебя, — с каким-то странным воодушевлением продолжал Иван, — но девчонка, скажу тебе, просто загляденье! Всё при ней: и сверху, и снизу. Такую круглую, аппетитную попку, ещё поискать!

Я обомлела.

Давай, скажи ещё, что ты бы ей вдул! Или как там у вас, у мужиков, при виде таких форм принято изъясняться?

Сделав глубокий вдох, я резко прервала его:

— Отличное кадровое решение, Иван Александрович! Но меня-то вы зачем побеспокоили? Чтобы рассказать про задницу моей преемницы?

Он громко рассмеялся. Даже не смутился.

— Да нет, извини, с языка сорвалось... — поспешил он перевести всё в невинную шутку. — Понимаешь, при всех своих… э-э-э… достоинствах, девочка эта до невозможности глупенькая. Даже кофе сварить толком не может! Светик, будь другом, выручи, а? Встреться с ней, расскажи, что, где лежит, покажи всё, а главное, научи свой фирменный кофе готовить. Я без него загибаюсь!

В ушах зазвенело.

Он звонил не за тем, чтобы вернуть меня. Не для того, чтобы извиниться.

Он хотел, чтобы я сама подготовила свою замену. Чтобы научила новую «девочку» варить ему кофе.

И тут произошло невиданное. Я первый раз в жизни решительно отказала ему. Сказала твёрдое «нет».

— Увы, ничем не смогу вам помочь, Иван Александрович, — мой голос звучал твёрдо, хотя внутри всё буквально клокотало от негодования. — У меня нет ни минуты свободного времени. Всё расписано на месяц вперёд.

Я даже сама удивилась этой лжи. Но было приятно.

— Новый босс требует постоянного присутствия рядом с собой. Так что справляйтесь сами. Без меня.

В трубке повисло молчание. Он явно не ожидал отказа от послушной и исполнительной Светланки.

Ну, и прекрасно!

Пускай теперь сам разбирается со своим аппетитным недоразумением.

***

Этот звонок стал последней каплей. Последним подтверждением того, что Соколов не видит во мне ничего, кроме функций. Я для него не личность, не профессионал, не человек со своими чувствами и желаниями.

Я — всего лишь та, кто умеет варить кофе и хорошо знает, что, где лежит.

Но самое обидное даже не это.

Самое обидное — его искреннее недоумение, когда я вдруг отказалась играть по его правилам. Когда не согласилась помочь и потратить время и нервы на того, кто даже не считает нужным сказать «спасибо».

Так что пусть девочка с юридическим колледжем сама учится справляться с обязанностями.

У меня теперь другие планы.

Глава 6

После разговора с Соколовым я совсем расклеилась.

Его голос, такой бодрый, такой неунывающий и оптимистичный — словно ничего не произошло, больно резанул по нервам.

Я чувствовала, как внутри меня всё сжимается в тугой, болезненный комок. Как быстро он нашёл мне замену! Даже не верится! Неужели я была настолько незначительной для него? Настолько легко заменимой?

А теперь ему ещё хватает наглости, расписывать передо мной прелести этой, судя по всему, бестолковой девицы, которой, видимо, даже не пришлось особо стараться, чтобы занять моё место.

«Глупенькая, но всё при ней!» — его слова до сих пор звенели в ушах. Значит, в нашей профессии главное — не мозги? Главное, чтобы «всё при ней»? Чтоб юбка была короче, а грудь — побольше?

Разумеется, зачем ей нужен ум, если имеется аппетитная попа? Зачем напрягаться, учиться, разбираться в тонкостях работы, если можно просто томно улыбаться, мило хлопать ресницами и вовремя наклоняться за упавшей ручкой.

Меня передёрнуло от оскорбительной простоты этой формулы успеха. Получается, я зря старалась? Зря доказывала, что разбираюсь в деле лучше половины отдела? Зря думала, что профессионализм ещё что-то значит?

Горькая ирония ситуации заключалась в том, что Соколов, который на словах всегда ратовал за качество и эффективность, теперь сам же демонстрировал, что ценится в его компании. И это были не знания. И даже не трудолюбие.

А умение правильно себя подать.

***

Внутри меня яростно боролись противоречивые эмоции, разрывая душу на части.

Я ненавидела Ивана.

Ненавидела за его спокойствие, за его равнодушие, за то, что он, казалось, даже не заметил моего исчезновения. Но в то же время я всё ещё продолжала любить его. Безумно, отчаянно, вопреки здравому смыслу.

Разве чувства можно выключить, как кран? Разве они исчезают только потому, что я уволилась с работы и перестала видеть любимого мужчину каждый день? Нет. Они остались, время от времени напоминая о себе острой душевной болью.

Его образ, независимо от моей воли и желания, то и дело всплывал в памяти: вот он сидит за столом, слегка прищурившись от солнца, бьющего в