Книжный магазин «Булочка с корицей» - Лори Гилмор Страница 48

– На лодке есть презервативы? – спросила она, и Ноа замер.

– Хейз, – его голос стал хриплым от желания. – Мы не… То есть я знаю, что обычно ты не…

– Чего я обычно не делаю?

Ноа отодвинулся, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, и опустил руки с ее груди на более безопасное место на животе.

– Ты рассказывала мне, что обычно не занимаешься сексом без обязательств, и я понимаю, что ты пытаешься попробовать что-то новое, но это уже не просто развлечение, и я знаю, что на самом деле мы не… ну то есть мы не…

Сердце Хейзел екнуло, пока Ноа пытался подобрать слова. Это слишком больно, слишком неловко. Она не будет принуждать его говорить это, не будет заставлять признать вслух, что между ними все несерьезно, что все это не по-настоящему.

И она прервала его поцелуем.

– Все в порядке, – сказала Хейзел, хотя это было не так. – Я знаю, что это… несерьезно. Просто легкое развлечение. Но хочу этого с тобой. Сейчас.

Ноа наблюдал за ней, всматривался в ее лицо. Не будь они так близки, не узнай она его так хорошо за последний месяц, то не заметила бы, как по его лицу пробежала тень разочарования. Но Хейзел заметила. Та появилась и исчезла, сменившись сексуальной ухмылкой.

– Отлично, я тоже. Сейчас.

– Хорошо.

Ноа удержал взгляд Хейзел еще на мгновение, а после прикоснулся губами к ее губам. Он целовал ее, пока она не забыла о причинах своего разочарования, пока ей не стало безразлично, почему он целовал ее, важно было лишь то, что он делал это.

Черт, до ее тридцатилетия оставалась всего неделя, и Хейзел непременно получит от нее удовольствие.

А с разбитым сердцем разберется и после праздника.

Сегодня она пережила шторм в море и сейчас оказалась в постели с самым сексуальным мужчиной, к которому ей посчастливилось прикасаться.

Безрассудство одержало верх.

Хейзел прижималась к нему мягким, пышным, красивым телом, но Ноа мог думать лишь о выражении ее лица в тот момент, когда сказал ей, что им необязательно заниматься сексом… что между ними ничего нет.

Ложь.

Хейзел была для него всем.

Хейзел была так же хороша, как любимая книга, от которой не можешь оторваться, как прикосновение солнечных лучей к лицу, как идеальная чашка кофе. Если Ноа думал, что, помогая ей последние два месяца, проводя с ней время, пробуя ее на вкус, прикасаясь к ней, сможет выбросить ее из головы, то оказался еще большим идиотом, чем думал сам.

Его интерес к привлекательной продавщице книг лишь перерос в крепкую дружбу и вместе с тем сексуальную одержимость.

Теперь он был не просто увлечен Хейзел Келли, а по уши и очень некстати в нее влюблен.

И на миг ему показалось, что эти чувства взаимны. Что, быть может, легкое разочарование на ее лице означало, что она тоже хотела большего.

Но потом Хейзел сказала «легкое развлечение» – и лучше бы сразу выбросила его за борт.

– Все хорошо? – прошептала она, скользя губами вдоль его шеи.

– Да. Более чем.

Включайся в игру, Ноа. В этом ты хорош. Он не позволит своим зашкаливающим чувствам к этой женщине испортить момент. У него было немало фантазий с участием Хейзел в его постели, и он не упустит возможности их воплотить.

Если это возможность побыть с ней, то он будет соглашаться всякий раз, когда она предложит.

Может, так он выставит себя идиотом, но зато с почти обнаженной Хейзел в объятиях. Что его вполне устраивало.

На Хейзел все еще была его футболка, и Ноа провел ладонями по мягкой ткани, ощущая под ней ее теплую тяжелую грудь. Ее соски выступали под хлопком, и Ноа наслаждался видом Хейзел в одних только трусиках и его белой футболке, которая почти просвечивала после многих лет носки.

– Идеально, – выдохнул он, и Хейзел улыбнулась, заливаясь румянцем.

Он наклонился и взял ее сосок в рот, смачивая ткань языком. Хейзел застонала и выгнула спину. Он провел рукой по второй груди, дразня ее через футболку. От тонкого барьера между их кожей происходящее становилось еще более возбуждающим, усиливая его желание.

– Ноа, – простонала она, и теперь он до конца своих дней будет помнить звук своего имени, произнесенного в мольбе.

– Что тебе нужно, Хейз?

– Большее.

Ноа усмехнулся, хотя его сердце екнуло. Он хотел дать ей все. Стать для нее всем. Но по-прежнему даже не знал, хотела ли этого Хейзел, а сам планировал вернуться домой сразу же после ее дня рождения. Как он мог стать для нее всем, если уезжал?

Он отбросил эту мысль, задрав край футболки Хейзел, и провел языком по ее возбужденным соскам. Она ахнула, запустив пальцы в его волосы, оттягивая пряди и прижимая его к себе. И Ноа это понравилось.

Он проводил по ее соскам языком, обхватывал их губами, пока Хейзел не начала метаться под ним, а ее тихие умоляющие стоны не стали все громче и громче, но теперь их никто не мог услышать – вокруг были лишь открытое море и необитаемый остров.

Заставь ее кричать.

Мысль, жгучая и настойчивая, будто молнией пронзила его.

Он обвел сосок Хейзел языком и отстранился. Она подняла голову.

– Куда ты? – спросила она возмущенно, но мило.

Ноа усмехнулся, прижавшись к ее животу:

– У меня много планов.

Хейзел вновь положила голову, когда он добрался до ее простых хлопковых трусиков. Ноа не мог объяснить, почему же они сводили его с ума.

Он спустил их по ее пышным бедрам и соблазнительным ногам, и Хейзел отбросила их в сторону.

Он впился пальцами в ее кожу и развел ее ноги перед собой, точно угощение, свое личное сокровище. Первое прикосновение – и из груди Ноа вырвался сдавленный стон. Он отогнал прочь все мысли о том, что время на исходе и однажды ему придется жить без этого, и устроился между бедер Хейзел.

– Ноа, – ахнула она, когда он коснулся ее языком.

– Так нормально?

– Да, – пискнула она. – Да, да, да… – повторяла Хейзел, пока он вылизывал ее плавными, длинными движениями.

Он крепко схватил ее за бедра, удерживая на месте.

Ему всегда это нравилось. Секс. Доставлять партнершам удовольствие. Но такого не было никогда. Он никогда не ощущал того, что испытывал с Хейзел. Он хотел остаться здесь навсегда, слушая ее стоны и всхлипы.

– Ноа, пожалуйста. Еще.

Еще больше. Всего.

Ноа скользнул в нее пальцем и стал двигать им, не прекращая посасывать. Ее пятки уперлись в матрас, бедра двигались ему навстречу.

Он