Райская лагуна - Кэролайн Пекхам Страница 42

Я вырвала свою руку из его хватки и нахмурилась, чувствуя, как моя ненависть к нему возросла до невероятно высокого уровня, и я зашагала обратно к Кармен так быстро, как только могла.

Она щелкнула пальцами двум мужчинам, которые остались с нами, и один из них схватил коробку с уликами против меня и моих мальчиков, прежде чем они вдвоем повели Шона и Трэвиса к двери.

Трэвис оглянулся на нас, когда его повели дальше по балкону, и от его пристального взгляда на Кармен у меня по коже пробежали мурашки, прежде чем он отвлекся и ушел.

— Говори, — приказала Кармен, поджав губы, как будто у нее возникло искушение убить всех кто здесь находился и покончить с нами.

Я оглянулась на Шона, размышляя, действительно ли он продаст меня и рискнет потерять свою любимую игрушку, и тут же поняла, что мне абсолютно наплевать, если он так поступит. Потому что промолчать было гораздо хуже, чем то, что может случиться со мной за признание правды. Так что если это будут последние слова, которые я произнесу, то пусть так и будет. Потому что я произнесу их из любви и в искренней надежде, что их окажется достаточно, чтобы спасти мальчиков, которые были всем моим миром столько, сколько я себя помню.

— Эти люди были уже мертвы, когда мы нашли ту лодку, — выдохнул я, стараясь говорить тихо, чтобы мой голос не донесся дальше, чем до стоявшего передо мной ледяного наемника картеля. — Я клянусь в этом. Мы ничего им не сделали. Мы понятия не имели, что это ваша лодка, мы были просто глупыми детьми, которые случайно устроили пожар и…

— Это вы устроили пожар? — резко спросила она, хотя тоже приберегла свои слова только для меня.

— Мы не хотели. Как только мы поняли, на чьей лодке находимся, мы в панике…

— Хватит, — рявкнула она, делая шаг ближе ко мне и хватая меня за подбородок кончиками своих красных когтистых ногтей. — Я вижу тебя, дитя радуги, прячущуюся под болью и стыдом за то, что ты пережила. Я вижу тебя. И я не думаю, что пришло время твоему пламени погаснуть.

Мои глаза расширились от ее слов, какая-то осязаемая, изломанная часть моей души задрожала от жестокой честности этих слов, когда она, казалось, отбросила всю чушь во мне и заглянула прямо в мою гребаную душу.

— Держись за этот огонь в своем сердце, — прошипела она. — И используй его, чтобы сжечь каждого, кто попытается его потушить. — Ее взгляд метнулся к Шону, который, казалось, был близок к тому, чтобы описаться, наблюдая за нами с дальнего конца балкона, и на мгновение мне показалось, что она действительно увидела всю правду обо мне. Как будто она точно знала, кто я такая и почему нахожусь здесь, и стояла в центре, как самая крутая болельщица в мире, ожидая, когда я закончу то, зачем пришла.

— Как ты… — начала я, но она оборвала меня.

— Мы учимся узнавать своих, не так ли? Забытых, сломленных девочек. Но мы намного больше этого. Прими это. Владей этим. Стань той, кем ты была рождена. Жизнь слишком коротка, чтобы смириться со своим местом в сточной канаве, когда звезды только и ждут, чтобы ты поднялась и заявила о себе. И я клянусь, когда ты поднимешься, на этой земле не будет человека, достаточно сильного, чтобы сместить тебя с трона, который ты для себя построишь.

Мои губы приоткрылись от силы ее слов, и каким-то образом мне показалось, что они проникли прямо в самые темные, самые одинокие уголки внутри меня и укрепили их прутьями чистого железа. Кармен дернула подбородком в сторону Шона и Трэвиса, которые все еще ждали меня, затем повернулась и зашагала прочь, направляясь в дом через другую дверь, не оглядываясь.

Я последовала ее инструкциям и двинулась, чтобы снова присоединиться к Шону, но ее слова застряли во мне, и я знала, что она была права. Я слишком долго, блядь, страдала и желала, чтобы моя жизнь изменилась. Так что я собиралась перестать хандрить и начать работать над тем, чтобы стать женщиной, которой, я знала, я могла быть. И первое, что мне нужно было сделать, чтобы достичь этого, это убить гребаного Шона. Так что я планировала сделать это как можно скорее.

В горле, казалось, перекатывался гравий, когда я курил сигарету на балконе своей спальни, наблюдая за океаном. Утренний воздух был наполнен обещанием обжигающе жаркого дня, и я почти желал, чтобы солнце сегодня палило так жарко, что расплавило бы плоть на моих костях и превратило все остальное в прах.

Ветра не было. Дышать было нечем. Или, может быть, просто так ощущался каждый день без нее. Как будто мои легкие знали, что больше нет ничего, ради чего стоило бы качать воздух.

Я подумывал о том, чтобы сыграть со своей жизнью в русскую рулетку, но при одном взгляде в сторону спальни мой взгляд упал на Джей-Джея в моей кровати, спящего с тревогой, написанной на его лице.

Очевидно, это вошло у меня в привычку. Спать в постели с парнем, которого не было в моей жизни десять лет. Даже когда мы останавливались в мотелях за пределами Сансет-Коув, мы занимали одну кровать. Как будто это было совершенно нормально. Мы вдвоем жаждали общества другого, как будто если оно пропадет, мы умрем.

Я еще раз глубоко затянулся сигаретой, затем щелчком отбросил ее от себя с каскадом искр, когда она, кувыркаясь в воздухе, упала во внутренний дворик далеко внизу. Дым вырвался из моих губ, и мое лицо исказила гримаса. Никотин не давал мне того, в чем я нуждался. Моя зависимость была вызвана не пачкой «Мальборо». Она была где-то там, за океаном, в поместье, куда я не мог попасть. И прямо сейчас она, вероятно, лежала в постели с Шоном Маккензи, позволяя его члену заполнять ее и доставлять ей удовольствие так, как я никогда не был способен.

Дрожь пробежала по позвоночнику и заставила меня оскалиться. Я убью этого человека. Я убью его за то, что он превратил мою Роуг в мстительное, озлобленное существо, и я размажу его кровь по стенам своего королевства, чтобы показать ей, кто в этом городе самый больший монстр. Если она думала, что он сможет захватить Коув, она бредила. Может, я и презирал каждого «Арлекина» в этом городе, но я бы встал вместе с ними против нашего общего врага