Николайо Андретти - Паркер С. Хантингтон Страница 42

— Было бы рискованно, — соглашается Николайо, и я напрягаюсь. — Вот почему он подарил планшеты всем домам благотворительности в городе.

У меня отпадает челюсть.

— Что?! Всем до единого?! Это должно было стоить ему целое состояние! Зачем он это сделал?

Николайо пожимает плечами и не отвечает мне. И хотя мне хочется знать, я не настаиваю. Я слишком счастлива, чтобы беспокоиться. Поэтому, когда желание обнять Николайо схватывает меня за горло, я не сопротивляюсь. Я наклоняюсь вперед и крепко обхватываю его широкий торс, погружаясь в соблазнительный аромат сандалового дерева, мускуса и Николайо.

— Не знаю, как ты уговорил Ашера сделать это, но спасибо тебе, — шепчу я ему на ухо.

Несмотря на то, что мне нужно отпустить его, я продолжаю прижиматься к Николайо. Через несколько неловких секунд он обхватывает меня руками, возвращая объятия. Мне приходит в голову, что это первое объятие, которое я получила от кого-то, кроме Мины и миссис Розарио.

Мне все равно, что это происходит на глазах у Джекса, который смотрит на нас с другого конца комнаты с совершенно новым нектарином во рту.

Мне все равно, что это происходит на глазах у Мины, которая на удивление тихо сидит на другом конце видеочата.

Мне все равно, что это происходит с человеком, которого я постоянно твержу себе, что должна ненавидеть.

Все, что меня сейчас волнует, — это то, как я в экстазе, то, что кто-то сделал что-то для меня, не ожидая ничего взамен, и то, как невероятно приятно его руки обхватывают мое тело.

Как блаженство.

— Пссссс! — Юношеский голос Мины доносится из планшета громким шепотом. Ее голос звучит четко, когда она шепотом спрашивает: — Он твой парень?

Я отпрыгиваю от тела Николайо, отцепляясь от него, когда понимаю, что планшет стоит напротив нас и Мина может все видеть. Я включаю звук видеочата, пытаясь унять красноту на щеках.

Николайо бросает на меня понимающий взгляд и встает, потягиваясь, хотя сидел всего несколько минут. Я ценю, когда он оставляет нас с Миной наедине, заходит в ванную и включает душ.

Когда он закрывает за собой дверь, я, наконец, отвечаю на вопрос Мины:

— Нет, он не мой парень. И он это слышал, Мина!

Мина невинно пожимает плечами.

— Я же тихо говорила, — говорит она, как будто это меняет положение. Она смотрит на меня без всякой задней мысли. — Он такой милый. Ты должна с ним встречаться.

Я стону.

— Я не выбираю парней только потому, что они симпатичные, Мина.

— Тогда как еще ты выбираешь парней для свиданий?

Я выбираю их, исходя из того, насколько велик их банковский счет и насколько легкой добычей, по моему мнению, они будут.

Конечно, я этого не говорю.

Я на мгновение замолкаю, обдумывая свои слова, прежде чем, наконец, ответить:

— Когда ты будешь достаточно взрослой, чтобы встречаться, выбирай парня, с которым ты будешь чувствовать себя потрясающе. Того, кто делает для тебя что-то, когда ты просишь и даже когда не просишь. Того, с кем ты чувствуешь себя в безопасности. Того, кто вызывает у тебя бабочек, но при этом заставляет тебя чувствовать себя спокойно.

— То, что ты описываешь, не похоже на человека, — говорит она, несомненно, думая о мальчиках-подростках в ее классе, о мальчиках, которых она часто сравнивала с людоедами во время моих визитов к ней.

Я смеюсь и соглашаюсь.

— Нет. Ни в малейшей степени. — Мое лицо становится серьезным. — Но ты удивительный человек, Мина, и если это зависит от меня, ты никогда не согласишься на меньшее, чем заслуживаешь, а это абсолютно все.

Она замолкает на мгновение, прежде чем сказать:

— Ты тоже удивительный человек, Минка.

И, черт возьми, мое сердце раздувается в десять раз, и мне хочется согласиться.

Но вместо этого я натягиваю на лицо улыбку и киваю головой.

— Спасибо, Мина.

— Ты собираешься рассказать мне, почему ты не навестила меня?

Я колеблюсь, размышляя над тем, что мне следует и чего не следует ей говорить.

— Я не смогу навещать тебя какое-то время, но постараюсь, как только смогу. Обещаю. Просто… сейчас за Николайо и, возможно, за мной охотятся.

Она впитывает мои слова, ее глаза расширяются от беспокойства, но она не говорит об этом. Такова мрачная реальность нашей жизни. Я не помню случая, чтобы кто-то из нас так или иначе не подвергался опасности, будь то родители, выселение, голод, социальные службы и так далее.

— Минка, ты сейчас чувствуешь себя в безопасности?

Я решительно киваю головой.

— Да.

И это не ложь. Несмотря на то, что в последнее время со мной происходят нелепые вещи, я чувствую себя в безопасности. У меня есть крыша над головой, еда и свободное время, чтобы готовиться к экзаменам. И как бы мне ни хотелось это признавать, я доверяю Николайо, что он обеспечит безопасность нам обоим.

— Ты сейчас чувствуешь себя спокойно?

Я бросаю на нее странный взгляд.

— Да…

— Ты попросила Николайо достать нам планшеты?

— Нет, он сделал это сам.

— А когда ты его обняла, ты почувствовала бабочек?

Да.

— Мина, о чем ты говоришь? Ты ведешь себя странно.

— Мои вопросы странные? Это же твой контрольный список.

У меня отпадает челюсть, потому что она права.

Святая корова. Николайо поставил все галочки в моем списке.

И я не знаю, как мне к этому относиться.

28

Всегда прощайте своих врагов,

ничто не раздражает их так сильно.

Оскар Уайльд.

МИНКА РЕЙНОЛЬДС

— Внимание! Внимание! Я ела муравьев на завтрак!

На мои слова Мина разражается самым милым хихиканьем.

— Твоя очередь! — напоминаю я ей.

— Я… я… не могу. Не могу. О-остановиться. Смеяться, — задыхается она между взрывами сладкого, невинного смеха.

Я случайно роняю планшет на матрас, когда слышу глубокий голос:

— Ты съела своих тетушек на завтрак?! Любовь моя, тетушек нужно есть только на ужин. Дяди — на завтрак! (прим. Ant — муравей; aunt- тетя.)

— Мне пора, — говорю я Мине, а она разражается очередным приступом смеха.

— Пока, Минка! — Она кричит: — Пока, Николайо!

После того как Николайо попрощался с ней, я завершаю видеочат и выключаю экран. В седьмой раз с тех пор, как Николайо подарил мне планшет, мы с Миной вместе смотрели французские дневные сериалы.

Вместо субтитров мы в первый раз решили, что будет интереснее угадывать, что говорят актеры. Угадывание превратилось в придумывание случайных и нелепых вещей, и теперь это веселая игра, которую я