Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери Страница 42

— Да. Они позвонили сегодня днем и спросили, можем ли мы прийти, потому что возникли проблемы с расписанием. — Он пожал плечом. — Я думаю, что проблема с расписанием возникла из-за того, что я отправил документацию от психолога об оценке, включая конкретные рекомендации по дополнительным уровням поддержки детей с особыми потребностями.

— Я показала им, что теперь читаю очень хорошо, — сказала Дженни. — И еще решала дурацкие задачки со словами.

— Я уверена, что ты была невероятной, — сказала я ей, а для Ноя добавила: — Похоже, ты тоже неплохо справился.

Он встретил мой взгляд и удерживал его долгое мгновение, пока Дженни подпрыгивала и кружилась между нами. Затем на кратчайшие секунды его взгляд опустился на мой рот. Что это было?

— Ты будешь ездить в школу на автобусе? — спросила Дженни.

Ной снова встретился со мной взглядом.

— Шей не будет ездить на автобусе. И никогда не ездила.

— Потому что Ной сжалился надо мной, — ответила я.

— Потому что… — Он покачал головой. — Учителя не ездят на автобусе. Прости, малышка.

Она подняла на меня глаза.

— Можно я тоже буду ездить на твоей машине? Автобус — отстой.

Ной начал отвечать, но я подняла руку.

— Я принесла все те потрясающие книги об исследователях, о которых я тебе рассказывала, но думаю, что твои новости требуют празднования. Может, навестим собак? Или коз? Что скажешь?

Дженни подбежала к духовке и прищурилась на цифровые часы на панели.

— Четыре… ноль… девять. — Она повторила цифры себе под нос несколько раз. Затем: — Ной, время коров?

Он покачался на пятках, вздохнул.

— Да.

— Коровы, — крикнула она. — Коровы! Они идут в доильный амбар! На дойку! И-и-и…

— Звучит идеально, — сказала я. — Нам можно туда?

— Есть правила, — сказал Ной.

— Ничего не трогать, быть вежливой, не затевать никаких безумств, слушать все указания, оставить в покое молочников, и если я буду супер-лучшей, то смогу погладить одну корову, прежде чем они пойдут на пастбище.

Ной бросил взгляд между мной и нетронутой тарелкой с сыром и хлебом.

— Ешь. Я не допущу, чтобы ты рухнула в обморок в молочном амбаре.

Я отломила кусочек хлеба, немного сыра. Сделала из этого небольшой сэндвич.

— Хорошо. Я ем.

Он провел рукой по шее, говоря:

— Ты останешься рядом со мной. Последнее, что мне нужно, это чтобы ты потеряла там туфлю. Мы поддерживаем чистоту, но, Боже, я не могу допустить, чтобы ты упала рядом с коровами. И допей этот сок, ладно?

Я поднесла соломинку к губам, улыбаясь ему, когда выпила остатки своего пиратского напитка. Ной долго смотрел на меня, прежде чем пробормотать что-то про себя и выскочить за дверь.

Я не знала, чего добилась, но знала, что это было что-то.

Мы забрались на квадроцикл, Дженни взволнованно бормотала о коровах, пристегивая ремень безопасности на заднем сиденье. Ной посмотрел на меня, его солнцезащитные очки снова закрывали глаза. Затем потянулся через все мое тело и положил руку мне на плечо.

— Это долгая поездка, — сказал он. Его лицо было так близко. — Думаешь, сможешь с этим справиться?

Я не знала, что делать со своими руками. Куда они должны были деться? Должна ли я была что-то делать? Более того, предполагалось ли, что я что-то делаю, или для меня было в порядке вещей сидеть здесь и позволять ему так прижиматься ко мне?

— Да, — пробормотала я. — Думаю, да.

О чем мы вообще говорим?

— Надеюсь, что ты права.

Я не знала, о чем он думает, но то, как мужчина провел пальцами по моему плечу и как его дыхание участилось настолько, что я заметила, натолкнуло меня на хорошую идею. Чего бы я ни добилась несколько минут назад, теперь настала очередь Ноя получить свое.

Затем он протянул ремень безопасности через мою грудь и зафиксировал его рядом с моим бедром.

— Держись, — рявкнул он, положив руки на руль. — Молокозавод на другой стороне холма. Я не остановлюсь, если ты или твои туфли выпадут.

Ной вывел квадроцикл из сарая и поехал по дороге, пока Дженни скандировала: «Время коров!», сзади.

Ной очень умело позволял мне верить, что дружба, которая у нас когда-то была, осталась в прошлом, а настоящее было скреплено волей Лолли, учебными потребностями Дженни и частичками дружеских отношении, сохраняющимися между нами, но сейчас это уже не было правдой. Возможно, это вообще не было правдой с тех пор, как я вернулась.

Ной всегда был застенчивым ребенком. Никогда не говорил много, пока я не подталкивала его к этому. Даже тогда он больше слушал, чем говорил. Теперь, когда я думаю об этом, наши лучшие разговоры происходили в записках, которые мы передавали друг другу каждый день. В них он открывался больше всего. Так мы общались после тех сонных утренних поездок в школу.

Возможно ли, что это была его новая версия застенчивости? Так ли выглядела застенчивость человека, который хотел оставить фермерскую жизнь позади, но вернулся в семейный бизнес и по пути удочерить племянницу? Были ли его ворчание и брюзжание взрослым воплощением обеда в библиотеке, чтобы избежать других детей? И то, что он использовал меня в качестве живого щита от прислушивающейся к мочеиспусканию дамы, было ли это еще одним примером заржавевших социальных навыков?

— Постараюсь, — ответила я, когда он притормозил в конце дороги.

Он приостановился, дважды посмотрев в обе стороны, прежде чем пересечь дорогу Олд-Уиндмилл-Хилл-роуд.

— Если это будет похоже на то, что я видел сегодня, то постарайся получше. — Он повернул на узкую тропинку, идущую вдоль линии белой изгороди. — Пудинг и кофе, боже, — пробормотал он.

— Поможет, если скажу, что обычно я пью кофе с огромным печеньем в «Розовой сливе» в городе?

— Господи, нет. Почему ты… неважно. Это неважно. Эй, Дженни.

— А? — отозвалась она.

— Когда закончим в молочном амбаре, я хочу, чтобы ты достала яйца для Шей.

— Мне не нужны яйца.

— Очевидно, что нужны, — сказал он.

— Я не люблю яйца на завтрак, — сказала я.

— Я не люблю голые яйца, — сказала Дженни. — Но Ной смешивает яйца с сыром, беконом и другими вкусностями и кладет их на сэндвич, и это отличное дерьмо.

Шум квадроцикла был достаточно громким, чтобы заглушить мой смех.

— Голые яйца, — повторила я.

— Когда она сказала это в первый раз, я подумал, что она сказала «медвежьи яйца»20. Как у медведя гризли. Я попытался объяснить, что у медведей не бывает яиц, а она сказала, что голые яйца — живые и отвратительные, и,