Бурбон и ложь - Виктория Уайлдер Страница 39

— Заткнись, Грант, — смеется он.

Когда я оглядываюсь, Лейни уже перестала раскачиваться и висит там, подвешенная над водой, глядя прямо на нас. Она достаточно далеко, и вполне возможно, что она просто смотрит в нашу сторону, любуясь красотой этого места, или просто вдаль, я уже несколько раз ловил ее за этим занятием. Но какая-то часть меня знает, что она смотрит на меня. Я чувствую это, как будто электричество пробегает по моей коже от каждого открытого места и дальше до тех частей меня, которые скрыты от глаз.

— Кстати, ты снова говоришь как офицер Фокс. — Он бросает в рот замороженную виноградину.

— Что плохого было в том парне?

— Ничего, просто ты уже давно перестал им быть.

Я закрываю глаза и подставляю лицо солнцу.

— Я не люблю лжецов, Линк. Она лжет о том, что она здесь делает.

— И это тебя бесит?

— Это и то, что она повсюду.

Я вижу ее на моей кухне, в моем душе, лежащей в моем гамаке. Лейни не выходит у меня из головы с момента ее появления, и я тону в мечтах о том, что она сделает нечто большее, чем просто улыбнется мне. Что ее тело прильнет к моему. Я хочу услышать ее историю. Я хочу, чтобы она доверилась мне.

— Ты уверен, что дело не в том, что она первая женщина за много лет, на которую ты обратил внимание?

— Отчасти так и есть.

Я тяжело вздыхаю, расстроенный тем, что мое желание настолько очевидно.

Он улыбается, но его глаза по-прежнему устремлены на эти чертовы качели.

— Все лгут, Грант. Чаще всего себе.

Вот так мой брат всего несколькими словами ставит меня на место.

Он встает и направляется к берегу реки, прямо к тому месту, где на качелях висит Лейни.

Воды здесь по пояс, но течение такое слабое, что кажется, будто поверхность едва движется. Она запрокидывает голову так, что кончики ее клубнично-золотистых волос погружаются в воду, и солнце освещает ее лицо, заставляя его сиять. Я люблю своего брата, но я ненавижу каждый его шаг, который приближает его к ней.

— Дядя Грант, можно мы сейчас начнем охоту на мусор? — говорит Лили, плюхаясь на расстеленные полотенца.

— Конечно, мой маленький цветочек, — говорю я, наблюдая, как Линкольн говорит Лейни что-то, по-видимому, очень смешное. Я сжимаю зубы, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме того, как она на него смотрит. — Почему бы тебе не пойти и не сказать своей сестре, что мы начинаем, и победитель получит право управлять гольф-каром Гриза.

— О боже, — вырывается у нее. Во всю мощь своих легких она кричит: — Ларк! Ларк! Победитель получит право управлять гольф-каром!

Ларк подбегает к тому месту, где мы сидим, и, запыхавшись, говорит:

— Я готова, дядя Грант. Давай сделаем это.

Я смотрю за их спины, на тихую реку, над которой раскачивается самое сильное отвлечение, которое когда-либо видел Фиаско. Она снова скользит по воздуху на качелях, а Линкольн подталкивает ее, они смеются, и я безумно хочу оказаться на его месте. Я никогда не завидовал своим братьям. У нас своя жизнь, разные взгляды на то, что важно, но мы всегда ставим друг друга на первое место. Несмотря ни на что. Но в этот момент я ничего так не хочу, как оттолкнуть своего брата в сторону и быть ближе к этой прекрасной лгунье.

Глава 20

Грант

— Я нашла паука. Значит я победила, — говорит Ларк, отправляя в рот еще одну ложку своего мятного мороженого.

— Да, но это я заставила его забраться на палочку и принесла сюда. Поэтому я — победительница, — возражает Лили, облизывая рожок и собирая все до последней радужной посыпки.

— Ладно, девочки, — говорит Линкольн, бросая свой пустой стаканчик в мусорное ведро позади них. — Уже поздно, и я уверен, что мы примерно в десяти минутах от ссоры, на которую у меня не хватит сил. Так что, — он хлопает в ладоши, — давайте поблагодарим Лейни за компанию. А дядю Гранта — за ужин с мороженым.

Я успеваю обнять их прежде, чем они начинают препираться о том, кто будет выбирать «шоу перед сном» на Netflix.

Линк бросает на меня недовольный взгляд, который заставляет меня усмехнуться.

— Меня не было всего пару минут.

После того как мы проделали путь от моего дома до реки, мы вернулись обратно и сели в его джип, чтобы съесть мороженое в «The Fiasco Creamery».

Линкольн переводит взгляд на Лейни справа от меня и дарит ей одну из своих очаровывающих улыбок.

— Лейни, спасибо, что провела с нами время. Девочки считают, что ты намного круче, чем остальные взрослые, которых они знают.

— Наверное, они правы, — шутит она в ответ. Затем смотрит на меня и, кивнув в мою сторону, добавляет: — Хотя их дядя Грант, возможно, меня переплюнет.

— Ты уверена, что хочешь пойти пешком? Я могу подбросить вас обратно.

Прежде чем она успевает ответить, я встреваю в разговор.

— Вам в другую сторону. Мы в порядке.

Взгляд Линкольна говорит мне, что он знает, что я просто хочу побыть с ней наедине.

Мы стоим в нескольких футах друг от друга, наблюдая, как они собираются уезжать, а девочки машут нам, пока Линк их пристегивает.

— Не помню, когда в последний раз я просто плыла по течению и получала от этого столько удовольствия. — Повернувшись ко мне, она мягко улыбается. — Спасибо, что позволил мне провести время с твоей семьей. Это было… — Она делает большой вдох и на выдохе говорит: — Хорошо.

Я провел большую часть дня, стараясь украдкой поймать взгляд моей новой соседки и не обращая внимания на то, как мой брат разговаривает и флиртует с ней. У него это всегда хорошо получалось. Заставлять людей чувствовать себя нужными. Чувствовать себя желанными. Я никогда не был таким.

Я потираю затылок, потому что от того, что мы вдвоем стоим здесь, а светлячки мигают нам вдалеке, мне хочется подойти поближе. Или взять ее за руку, когда мы пойдем.

Темные дороги приобретают здесь совершенно новое значение. В такую ясную ночь, как сегодня, видны абсолютно все звезды.

— Здесь нет светового загрязнения. Так темно, — говорит она, касаясь моей руки.

Я достаю свой телефон, чтобы включить фонарик.

Она смеется, потом вздыхает.

— Хорошая