Игры мажоров. Совратить недотрогу - Юлия Михайловна Герман Страница 35

Меня тянуло к нему. Хотела дышать его запахом, чувствовать его тепло и поцелуи… Боже! Как же он целовал. Вспыхнула, только вспомнив об этом.

Сердце, разогнавшееся до сверхскоростей, подгоняло сказать “да”, и я ждала сопротивления разума. Но голова молчала. Будто все тревоги и опасения заглушило неразумное сердце.

– Скажи, что я не пожалею, – прикусила нижнюю губу.

– Я буду стараться, чтобы так оно и было, – нахмурившись, ответил он.

– Не обмани меня, – дрожащими руками взяла шлем.

– Иди ко мне, – потянул меня на себя вместе со шлемом. Обхватил мое лицо ладонями, жадно блуждая по нему взором, будто впитывая мои черты лица. – Спасибо, – прижался лбом к моему, тяжело дыша.

А затем отобрал шлем и протянул из рюкзака вторую кожаную куртку.

– Надень! – улыбнулся он, и у меня моментально потеплело на душе.

– Что я творю?!

– Делаешь, что хочешь, крох! И никто не смеет тебя за это осуждать.

– А ты? – застегнула кожаную куртку, в которой буквально утонула. Но от кожи исходил тот самый запах, от которого хотелось жмуриться от удовольствия и вдыхать, вдыхать.

– А я просто счастлив, что даешь мне этот шанс, – надел на меня шлем, поцеловав в нос через открытый визор, тут же опуская защитное стекло.

– Полетели, Мотылек, – надел свой шлем, улыбаясь. – Теперь будем летать вместе.

Глава 32

Ната

Обнимала за талию и прижималась к широкой спине. Ветер обдувал нас, пока мотоцикл лавировал среди автомобильного потока. Сидела зажмурившись, опасаясь, что вот-вот при новом повороте байк накренится до земли и мы упадем. Но Петя уверенно мчался вперед. Осмелилась открыть глаза, но видела лишь проносящиеся мимо автомобили. Прикусывала губы, чтобы не визжать, когда он разгонялся, сжимая его бедрами и цепляясь в его куртку изо всех сил.

Адреналин струился по венам, позволяя чувствовать острее, видеть ярче. Улыбалась в шлем, привыкнув к скорости, но не перестав бояться. Хотелось сидеть так, обнимая Петю, целую вечность, трогать его, чувствовать, и чтобы эта поездка не заканчивалась.

Он выехал за город и ускорился. Я чувствовала простор и свободу, пока он гнал по трассе. Хотелось кричать от счастья, пойманного в миг эйфории, но боялась спугнуть его, словно трусливую птичку, клюющую зернышки на подоконнике. Стоит издать шум, и она упорхнет безвозвратно.

Вдоль трассы зажглись фонари, когда Державин въехал на территорию старого аэропорта. Множество машин и мотоциклов стояли с зажженными фарами. Рядом с транспортом толпились люди. Стильный парни и девушки в легкомысленных мини и на высоких шпильках, все устремили свои взоры к Петру и его байку.

Петя въехал в самую толпу и только там заглушил мотор.

– Пит! – послышались мужские и женские крики со всех сторон, окружая нас хаосом.

Я отпустила куртку Петра, отпрянув назад, но не решаясь подняться с мотоцикла. Когда он говорил о гонках, я представляла себе все немного иначе. Казалось, мы приезжаем, и, ни с кем не контактируя Петя, принимает участие в заезде, а потом мы возвращаемся домой.

В реальности же это место выглядело как одно из тех, что я старательно избегала. Петя слез с байка, стягивая с головы шлем, улыбаясь публике. Потянулся ко мне, чтобы помочь мне избавиться от шлема, но я отрицательно покачала головой. К такому я оказалась не готова. К тому же я чувствовала, с каким любопытством поглядывали на меня собравшиеся.

Он несколько мгновений смотрел мне в глаза через визор, а затем наклонился и произнес так, чтобы его слышала только я.

– Сейчас поздороваюсь и вернусь. Никуда не уходи, – нахмурился, будто и правда думал, что я смогу отсюда куда-то сбежать.

– Хорошо, – кивнула ему.

Он сжал мою ладонь, поднося к губам и подмигнув, повернулся к своим многочисленным приятелям. Он здоровался с парнями за руки, но и девчонки липли к нему. Они лезли обниматься, целовали в щеки и обтирались об него пышными грудями. А я… Мне стало не по себе. Я хотела уехать отсюда и больше не возвращаться. Понимала, что это то, к чему привык блондин, знала – это среда его обитания. Его… но не моя.

Я же как пресноводная рыба, в морской воде загнусь от обезвоживания, стоит мне задержаться среди этого парада лицемерия на более длительное время. Старалась не реагировать на всех этих девиц, что вились вокруг Державина, но внутри у меня скреблись кошки, а во рту выступила горечь. Зачем я сюда приехала? Ведь сразу ясно, не место мне среди мажоров.

– Привет, – услышала знакомый женский голос и напряглась.

Обернулась на рыжеволосую девушку, ощущая неясную тревогу.

– Моленина, не притворяйся, будто мы незнакомы, – провела она пальцем по рулю байка.

– Я и не пытаюсь, – ответила, не снимая шлема.

– Тогда почему прячешься? – приподняла она бровь.

А я окинула взглядом ее наряд, состоящий из короткого черного платья в обтяжку, поверх которого накинута кожаная куртка молочного цвета, черных с белыми полосками по краю гетр и грубых ботинок на шнуровке. Яркие черные стрелки на глазах и красная помада завершали ее образ, делая яркой и эффектной, хоть и вульгарной. На ее фоне я выглядела бесцветной молью.

– Не люблю внимание, – пожала плечами.

– Могла бы придумать что-то пооригинальнее, – хмыкнула сокурсница. – Не любила бы, не приехала сюда с Питом. Он самый популярный парень. И, разумеется, люди будут говорить о его спутницах.

– Пора тебе прекращать всех ровнять по себе.

– Какая же ты все же дура, – фыркнула Мира. – Тебе выпал такой шанс, и ты его упустишь.

– Все в порядке? – подошел Петя, обращаясь ко мне и бросая напряженные взгляды на Миру.

– Да вот, поздоровалась с сокурсницей, – усмехнулась она. – Имею право?

– Она тебя как-то обидела? – проигнорировал рыжую блондин.

– Нет, все в в порядке.

– Ой! Все ясно с вами, – дернулась Мира и ушла в толпу.

– Точно все нормально? – озабоченно смотрел на меня, подняв стекло моего визора.

– Точно, – постаралась улыбнуться.

– Сейчас будет заезд.

– Хорошо, – стянула шлем, понимая, что все это затянется.

– Я быстро сделаю этих лузеров, и мы с тобой сразу уедем.

– Не волнуйся за меня.

– Нет уж. Одну я тебя не оставлю.

Взял меня за руку и повел в сторону парковки. Я чувствовала на себе десятки любопытных взглядов и старалась убедить себя, будто мне плевать на всеобщее внимание. Они жалили. Оценивали меня и перешептывались. А я вот так, под