Прощай, неразделённая любовь (СИ) - Марина Галс Страница 21

Однако, хорошо выспаться мне так и не удалось.

Около девяти часов утра раздался настойчивый, почти агрессивный звонок в дверь.

Я застонала и плотнее натянула одеяло на голову, пытаясь создать иллюзию, что меня, происходящее за дверью, не касается.

— Кто бы ты ни был, уходи… — глухо пробормотала я в подушку, надеясь, что незваный гость просто ошибся адресом.

Звонок повторился. Резкий, нетерпеливый, будто кто-то отчаянно тыкал в кнопку пальцем с явным намерением поднять меня с постели, во что бы то ни стало.

«Наверное, опять сосед Сергей Ефимович пришёл одолжить пару тысяч до пенсии», — мелькнула у меня догадка, и я с головой зарылась под подушку, пытаясь игнорировать назойливый звук.

Старик, конечно, был милым и безобидным, но ужасно навязчивым. В прошлый раз он полчаса рассказывал мне о своих больных суставах, прежде чем перейти к главному — «взаймы до вторника, честное пионерское!».

Я сделала вид, что меня нет дома.

Но незваный гость, казалось, только ещё больше вошёл в раж и не собирался легко сдаваться, продолжая трезвонить.

Подушка не спасала от пронзительных трелей, и это начинало превращаться в настоящую пытку.

— Да, что он, не может зайти попозже?! — в сердцах вырвалось у меня, и я резко села, сдвинув маску на лоб.

Глаза слипались, не проснувшись окончательно, голова гудела, а в висках отдавался этот проклятый звонок. Не найдя рядом тапки, я босыми ногами зашлёпала в прихожую, с каждым шагом всё сильнее злясь на бестактного визитёра.

Даже не взглянув в глазок, я с силой распахнула дверь и выдала с маху, не скупясь в выражениях:

— Ефимыч! Ну, сколько можно! Чёрт бы тебя… — На этих словах я резко осеклась, потому что передо мной стоял вовсе не пожилой сосед.

Иван Соколов собственной персоной, вооружившись пышным букетом цветов и коробкой коллекционного шоколада, яростно штурмовал мою дверь. Делал он это с таким усердием, будто от этого зависела вся его жизнь.

***

Он стоял на пороге, залитый мягким утренним светом, который струился из большого окна на лестничной площадке. Казалось, будто сама свежесть раннего утра вошла вместе с ним через открытую дверь.

На нём была надета светлая льняная рубашка с расстёгнутым воротом, от которой веяло дорогим парфюмом. Его волосы слегка растрепались, а красивый ровный загар на лице подчёркивал белизну идеальной улыбки. Иван был бодр, уверен и невероятно хорош собой. Так хорош, что у меня перехватило дыхание.

— Прив-е-ет, — томно протянул Соколов, искривив губы в лёгкой ухмылке. Его глаза искрились озорством, от которого у меня когда-то (да, и сейчас тоже) сладко замирало сердце.

Он вёл себя так, будто между нами не было вчерашнего «недоразумения», будто я не оставила его в ресторане «Король Ричард» с разбитым самолюбием и парой колких фраз на прощание.

— Я разбудил тебя?

Мой мозг отказывался воспринимать реальность. Всё внутри сжалось в комок — от неожиданности, от неловкости, от внезапно нахлынувших воспоминаний.

— Иван Александрович? — мой вопрос прозвучал хрипло, будто я только что поднялась с кровати, что, в общем-то, и было правдой.

Появление на моём пороге Соколова казалось настолько невероятным, что мне пришлось даже тайком ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон. Вдруг я всё ещё лежу в кровати, а моё подсознание разыгрывает передо мной этот странный спектакль?

Но ответная боль подтвердила: он действительно здесь. Стоит на моём пороге, улыбается, смотрит тем самым взглядом, от которого у меня когда-то подкашивались ноги.

— Вы?!.. Ко мне? — до конца не веря в происходящее, уточнила я.

— Да, Светик, это я, — блеснул он беззаботной широкой улыбкой. — К тебе! Собственной персоной!

Соколов сделал шаг вперёд и принялся беззастенчиво разглядывать меня с ног до головы, довольно ухмыляясь.

— А ты и так ничего… Сладкая девочка… — с видом знатока, повидавшего немало женщин, изрёк он снисходительным тоном. — Только что из кроватки?

Только сейчас до меня дошло, в каком виде я перед ним предстала: босиком, в пижаме с розовыми медвежатами (подарок родителей на прошлый день рождения), и со спутанными, непричёсанными волосами после беспокойного сна. А лицо… Боже мой! Ни тонального крема, ни туши, ни даже капли блеска для губ. Только бледная кожа, слегка припухшие со сна глаза и, наверное, глупейшее выражение растерянности.

— Ой! — вырвалось у меня почти по-детски, и я, не в силах выносить его оценивающий взгляд, стремительно исчезла в глубине квартиры.

Ворвавшись в комнату, я попыталась собраться с мыслями. «Что он здесь делает? Почему пришёл? После вчерашнего…» В памяти всплыл наш, не самый дружеский разговор. А теперь он стоит на пороге, будто ничего и не было?

Сорвав с лица маску для сна, я схватила расчёску и яростно принялась расчёсывать волосы, глядя на своё отражение в зеркале. «Кажется, вчера я выглядела лучше…»

— Светик! Мне можно зайти? — прокричал Иван, до сих пор торчавший на лестничной площадке.

— Проходите пока на кухню, Иван Александрович! — ответила я через приоткрытую дверь комнаты, лихорадочно соображая, что бы такое на себя надеть.

Отбросив расчёску, я распахнула шкаф и уставилась на вещи, висевшие на плечиках.

Брючный костюм? Нет, слишком официально, будто собираюсь на собеседование. Вечернее платье? А это, пожалуй, чересчур нарядно для утренней встречи. Микрошорты и облегающий топ? Нет, это выглядело бы как попытка соблазнить, а я не хотела давать ему повода.

Нет... Всё не то.

Хотелось чего-то лёгкого, воздушного, женственного, но не слишком откровенного.

И тут взгляд упал на скромно висевший на вешалке, летний сарафан в мелкий цветочек. Пожалуй, подойдёт! Хорошо подчёркивает фигуру и соответствует настроению.

Но когда я сняла его с вешалки, пальцы дрожали. «Неужели я действительно собираюсь наряжаться для него? После всего, что Иван сделал? После того, как он два года полностью игнорировал меня?»

Я с сомнением покрутила плечики с цветастым нарядом в руках, но уже в следующее мгновение встряхнулась, быстро скинула с себя пижаму и облачилась в сарафан.

Ехидный голос в голове тут же подлил ещё немного масла в огонь: «А ты могла бы просто выйти к нему в пижаме с медвежатами. Или в халате. Но нет, ты выбираешь этот сарафан, который тебе так к лицу. Значит, Иван тебе всё ещё не безразличен?»

Не обращая внимания на едкие мысли, я, как могла, прихорошилась и оценила своё отражение в зеркале: без макияжа, с розовыми от волнения щеками, но вполне симпатичная. Очень даже ничего,