Измена. Горькая правда в наш юбилей (СИ) - Голд Джулия Страница 18

Я смотрела снизу вверх на врача и внимательно его слушала. Кивнула, показывая, что поняла его, и отпила последний оставшийся глоток воды. Врач сел на своё кресло и молчал, явно в ожидании моего ответа.

Мне нужно было сказать это вслух? Мурашки поползли по плечам, но говорить пришлось, осознавая со словами действительность:

— Он навсегда останется инвалидом? Он не сможет больше ходить? Получается, у него будет работать только верхняя половина тела, да?

— Да. — Единственное слово и тишина.

Я опустила взгляд, не понимая, как Дима мог быть против операции. Он же не дурак. Именно этот вопрос я и задала врачу, так как его слова начали вызывать недоверие. Врач смотрел на меня некоторое время, но я не опускала взгляд в ожидании ответа, и он вздохнул, стал искать что-то на своём столе.

Один за другим, он протягивал мне документы комментируя:

— Вот заключение и выводы. Внизу читайте. Там рекомендации. Вы видите?

— Даа… — Всё я видела. Это был официальный документ, со всеми печатями и подписями. Даже была приписка от специалиста о возможных изменениях в голове у пациента на фоне сотрясения мозга.

Я читала и слушала одновременно, а врач продолжал, не жалея, не скрывая.

— Операция должна быть проведена в ближайшие пару дней, пока у пациента там всё подвижно. Вот отказ Северова Дмитрия Олеговича, письменный. Писала та девушка, которую вы назвали любовницей вашего мужа. Подписывал он сам. Но пациент сейчас находится под действием мощных обезболивающих. Если совсем грубо говорить, то вы можете принять решение за него. Вам придётся заполнить кучу бумаг, нам вызвать специалиста, который подтвердит, что пациент действует во вред себе, не осознавая действительности. Мы оформим ему временную неработоспособность, и тогда права по принятию решений перейдёт к вам. Но… У всего есть последствия, Анна Витальевна.

— Говорите.

— Это не моё дело, и вы, конечно, можете мне так сказать, но своим решением вы, скорее всего, испортите отношение с вашим мужем.

Отношения с мужем.

Хотелось одновременно рассмеяться и заплакать. Наша семья разваливалась, и стоило ли её спасать. Я считала, что нет.

Вопрос сейчас стоял в другом. Если я дам слабину, то Дима потеряет то, к чему шёл многие годы. И как раз это он мне не простит. Себе он не простит прежде всего.

А ещё был мой сын, мой Глеб. Его я была готова отпустить, но лишить и его перспектив? Нет, на это я была не согласна.

Мы всё равно разведёмся, этого хотела уже я. А муж пусть думает, что ему вздумается. Глебу он не сможет ничего сделать после операции, сын будет помогать отцу, пока тот будет проходить реабилитацию.

Пусть о Диме заботится его Лера, ничего, наймут специалиста, и не одного, с Диминым достатком это не проблема, справятся. Сейчас главное было — провести операцию. И с Диминым гневом я уж как-нибудь справлюсь.

— Вы понимаете, что без его юриста у нас ничего не получится? Нам нужно перетянуть его на свою сторону. Юлиан Соломонович Коган специалист высочайшего класса, он будет проверять ваши документы через лупу, не меньше.

— А вы сами готовы идти до конца? Нужно решать здесь и сейчас! Сегодня, максимум завтра мы должны быть готовы к проведению операции. Вы готовы взять ответственность на себя и подписать документы?

— Да, я готова.

— Тогда зовите этого юриста сюда, в кабинет. Ему потребуется немало времени на изучение документов.

Юлиан Соломонович, как всегда, не торопился с вопросами и выводами. Он внимательно слушал, ещё более внимательно изучал все документы, которые собрал лечащий врач мужа.

Через час на мой вопрос юрист чётко ответил:

— Я согласен, операцию нужно проводить как можно быстрее. Подписывайте, Анна, тем более терять по сути уже нечего. Хуже не будет.

Я подмахнула всё, понимая, что будет, Дима мне это ещё припомнит.

------------------------------

Сегодня приинесла новинку от Анны Арсовой и Ненси Найт

Развод. Нас больше нет

─ Нет больше семьи, Аня, ─ пронзительный холод в голосе мужа заставляет поежиться. ─ Пора положить этому конец.

─ Что на тебя вообще нашло? ─ севшим голосом спрашиваю я. ─ Мы ведь столько лет вместе, столько всего прошли, пережили. Двух дочек вырастили…

─ Все верно, ─ кивает муж. ─ Прошли, пережили… Все в прошедшем времени. А в настоящем? Мы просто стали чужими людьми. Твоя любовь ко мне прошла, осталась только привязанность.

─ А твоя любовь? Она осталась?

─ По всей видимости, нет, ─ безразлично отвечает муж, а мне хочется упасть замертво от боли. ─ Ты убила ее во мне, Аня. Поэтому я хочу развода.

Для моего мужа двадцать пять лет семейной жизни в одночасье превратились в труп, который уже не реанимировать. И это он сообщил мне прямо перед Новым годом.

Возрастной кризис? Нет, все оказалось куда проще ─ в пятьдесят у моего мужа просто появилась новая любовь…

Заходите и читайте!!!

Глава 23

Глава 23

Старый знакомый и отличный юрист, Юлиан Соломонович не смог уговорить Диму принять решение о немедленной операции.

Специалист, присутствующий на разговоре, провёл тесты и резюмировал:

— Временное изменение сознания и навязчивая идея. Ваш муж на удивление упёрт в своих желаниях. Он ждёт каких-то немцев и жаждет заключить с ними договор. Подробности неважны сейчас, важно то, что он отказался подписывать разрешение на операцию. Я заполнил нужные бумаги, мы признаем его временно недееспособным. Комиссию соберём завтра, примем решение и подпишем документы.

После врач обратился ко мне:

— Подписывать будете вы, Анна Витальевна, а после и объясняться с мужем. Это я вас готовлю, у меня опыта достаточно. Сочувствую, но частенько на первых порах близким приходится непросто. Пока давление не спадёт и навязчивые идеи не исчезнут, муж потреплет вам нервы.

Я же сидела и сохраняла спокойствие. Нервы он трепать будет не мне, а той, кого и хотел видеть рядом с собой.

Хотя этот маньяк своего дела сможет и мне жизнь испортить.

Главное, что я сына не стала в это дело вмешивать. Даже когда Глеб категорически потребовал:

— Объясни, что за спешка, мама! Отец категорически против срочной операции, да и я склонен с ним согласиться. У отца вообще какие-то странные мысли, планы, он велел мне подготовиться к встрече с представителями корпорации Штраубе. Я должен буду его страховать.

При нашем приватном разговоре у меня возникло желание всё же поделиться с сыном, сбросить часть ответственности. Я так устала от этого напряжения, от борьбы с мужем и его навязчивой идеи. Ещё и Лера поддерживала своего любовника, разгуливала по территории рядом с палатой, сидела у кровати моего мужа, изображала любовь и заботу.

Меня тошнило от этого лицемерия и желания присосаться к деньгам больного человека. Я была уверена, Лера всё понимала: у Димы были реальные проблемы с памятью и восприятием ситуации, но деньги ей были дороже. Сейчас Дима смотрел на неё как на единственную надежду, на ту, кто понимала его.

Я не стала врать сыну, но умолчала кое о чём, не желая навлекать гнев отца потом.

— Прости, Глеб, но немцев ты пока не потянешь. Они тебя продавят, и ты после окажешься кругом виноват. Знаешь что, слушай отца, но действуй через его представителя. Всё общение с потенциальными крупными заказчиками курирует Коган, с ним и советуйся.

Я просила Юлиана Самуиловича не рассказывать ничего Глебу, пусть Дима злится только на меня. Своего давнего друга и юриста он точно не уволит, а я как-нибудь потерплю гнев мужа.

Комиссия приняла решение, и сегодня должна была состояться операция. Диму подготовили, хотя не объясняли к чему, он так и не понял ничего.