Не поддающийся (чувствам) - Дарья Волкова Страница 16

Но, пожалуй, с самым любопытным членом команды топов «Балашовского» я познакомилась вчера. Именно он подарил мне эти зеленые спирали в горшке, на которые я сейчас смотрела.

Высокий, широкоплечий, сероглазый. Человек, который ведает всем производством «Балашовского». Захар Мелехов. Внезапно – муж Богини.

Вот он совсем не вулкан. От него у меня было ощущение большой горячей печи. Русской печи. И когда он, вручив мне горшок с зелеными спиралями, рассказав пару анекдотов на грани приличия, спросив, можно ли, если что, назвать моими именем новый сорт пшеницы и пообещав забегать, потому что я делаю «что-то по-настоящему интересное, а не вот это все», ушел – в кабинете стало как будто прохладнее без него. Словно он все вокруг согревал собой.

В общем, коллектив подобрался любопытный. Рустам Ватаев казался в этой компании совсем нормальным и даже обыкновенным. Но я была уверена, что это обманчивое впечатление.

Дверь моего кабинета открывается. Запоздало осознаю, что стучали, а я проигнорировала.

А вот и предмет моих мыслей.

– Добрый день, Рена.

Глава 4.

У меня по-прежнему что-то екает, каждый раз екает, когда вижу его высокую широкоплечую фигуру в темном костюме. С которым идеально сочетаются четкие, почти резкие черты лица. В составлении психологического портрета Рустама Ватаева я пока не очень преуспела. Первым слоем в нем считывается все то же, что я увидела при первой встрече. Надменность и сдержанность превалируют. Он настоящий наследный принц «Балашовского». Но ведь семья Ватаевых родом с Кавказа. Где южная горячая кровь, где фирменный кавказский темперамент? Может, я мыслю шаблонами? Или Рустам Ватаев не считает нужным соответствовать каким-то там шаблонам?

Я спохватываюсь и предлагаю Ватаеву сесть. Но он не торопится принять мое предложение, задумчиво смотрит на горшок на моем столе.

– Это и есть трахиандра?

Интересно, откуда он узнал? На знатока комнатных растений Ватаев не похож.

– Да. Захар Мелехов подарил.

Рустам, наконец, садится напротив меня.

– Это знак особого расположения. Надеюсь, Захар тебе не напугал таким подарком.

Как Мелехов может напугать? Напугать – этого про твоего отца. Про Самсонова. И даже... бросаю краткий взгляд на острые скулы, черные глаза и пожатые губы… даже про тебя.

– Нет, конечно. Захар не может напугать. Он добрый.

Черная бровь идеально прогибается. Похоже, слово «добрый» отсутствует в лексиконе Ватаева. И он резко меняет тему.

– Рена, ты не отвечаешь на мои вопросы.

Я и в самом деле взяла паузу. На проект бюджета Рустам, как начальник финансового управления, накидал целую гору вопросов и замечаний. Я пока разгребла только половину из них.

– Я пока не со всем разобралась, – отвечаю честно.

– Давай разбираться вместе. Время уходит. Бюджет надо принять до Нового года.

Это поначалу похоже на мое полнейшее фиаско. То, что Рустам понимает за секунду, я осознаю за пять минут его объяснений. Он ориентируется быстро и четко, я туплю. Но Рустам на удивление терпелив. Его объяснения понятны. И – о чудо – оказывается, мы все разгребли. Всего-то за… О, прошел почти час!

Осознаю, что вдруг стало тихо. И что мы с Рустамом смотрим друг на друга. Точнее, он смотрит на мои губы. Это из-за того, что я сказала очередную чушь? Или из-за… из-за тех поцелуев?

– Извини, – внезапно вырывается у меня. И на вопросительный изгиб его брови поясняю: – Извини за те поцелуи.

Ты же о них сейчас думаешь?!

Мне кажется, у Ватаева дергается угол рта. Только кажется, наверное.

– Ты извиняешься даже за то, что я поцеловал тебя?

Да, точно. На балу же это он… меня.

– Раз, два, три… Нужен третий. Для соблюдения традиции.

Я смотрю на Ватаева, кажется, позорно открыв рот. А он, как ни в чем не бывало, продолжает все с тем же непроницаемым выражением лица:

– Например, на новогоднем корпоративен. Через неделю.

Он мне сейчас поцелуй назначает?!

– Мне кажется, не все традиции… надо вот так четко соблюдать.

– И в самом деле.

Он встает, и в этот момент раздается стук в дверь. После приглашения в кабинет заглядывает Каминский.

– Меня ищешь? – оборачивается к нему Рустам.

Тот широко улыбается то ли мне, то ли Ватаеву.

– Нет, я к Рене.

Ватаев делает шаг в сторону.

– Прошу. Мы только что закончили. Жду окончательный вариант, Рена. Желательно сегодня до конца дня.

Кажется, Ватаев всегда оставляет за собой последнее слово.

За ним закрывается дверь, а я вопросительно смотрю на Каминского. Ты же все слышал. У меня срочная работа. Не тяни.

– С Рустамом непросто работать, верно?

Да вот только что было прямо все отлично. Пока мы не заговорили о поцелуях. Каминский несколько секунд ждет моего ответа, и, не дождавшись, продолжает:

– Он жесткий человек, как и его отец. Но профессионал великолепный.

Ты пришел ко мне сплетничать о Рустаме Ватаеве, Леонид? Как-то это не вписывается в корпоративную этику «Балашовского», мне кажется. В мои этические нормы – точно. Ненавижу сплетни. Все-таки жестом предлагаю Леониду сесть, но он качает головой.

– Нет-нет, я на секунду. Я просто хотел сказать, Рена, что, хотя мы с вами имеем мало пересечений по работе, вы всегда можете на меня рассчитывать. Новички должны поддерживать друг друга.

Насколько я понимаю, мы с Каминским находимся на разных ступенях служебной иерархии «Балашовского». Он выше. Но от таких слов нельзя отмахиваться.

– Хорошо. Конечно. Спасибо.

Он снова широко улыбается

– Обещаете мне танец на новогоднем корпоративе?

Да я просто нарасхват! Выдавливаю из себя улыбку.

– Разумеется.

***

Его Высочество Ватаев-младший согласовал мне бюджет. И на этом можно считать, что наши служебные контакты прекращаются до следующего года – если не случится ничего экстраординарного. И если я задержусь в «Балашовском» на год. Всякая текучка с оформлением платежей проходит уже через подчиненных Втааева. Ну и хорошо. Как-то мне неспокойно в его обществе. Мне бы еще новогодний корпоратив пережить – на котором мне поцелуй назначили. И танец. Слиться, что ли?

Не получилось. Милана строго-настрого велела мне быть. Для неформального знакомства с коллективом. Да я уже со всеми знакома! Но мой шеф неумолим, а мне по статусу