Убит тобой (СИ) - Семакова Татьяна Страница 16

– Вы безумные. – Мужчина от неожиданности крякает, Тихон хмыкает. – Родственники?

– Я его дядя. Так заметно? – кокетничает мужчина, а Тихон громогласно ржет, удаляясь по коридору.

– Тихон доверяет только семье, – пожимаю я плечами и улыбаюсь. Выходит печально.

– Ничего, может, еще породнитесь. – Мужчина подмигивает мне, а я бурчу:

– Вот уж вряд ли.

– Так, дружок, ты ничего от меня не получишь, – говорит вдруг мужчина строгим голосом. – Тут тебе не столовая.

Я опускаю взгляд и вижу Василия, трущегося о ноги мужчины.

– Ой, это мой! – брякаю я.

Только собираюсь присесть за котом, как из морга быстрым шагом выходит Тихон и на ходу поднимает Василия. Сажает его себе на плечо и идет к машине, не останавливаясь.

– Хвост-то распушил, – фыркает мужчина, посмотрев вслед Тихону с котом и покачав головой.

Кого из этих двоих он имел ввиду я так и не узнала. Мужчина просто скрылся за дверью морга, не сказав мне ни слова на прощание.

В растерянности похлопав ресницами, я тороплюсь в машину. Василия застаю на коленях Тихона, ревниво сощуриваюсь на разлившегося с комфортом шерстяного предателя, но не тревожу. Лезу назад и копошусь в сумке, доставая чистые вещи.

Пока едем до отеля, переодеваюсь в теплое вязаное платье по фигуре. Обматываю голову шелковым шарфом, ярко крашу губы и решаю, что этого будет достаточно для маскировки, учитывая, что рядом со мной будет тот, в чьем убийстве меня обвиняют.

Остановившись на парковке, Тихон оставляет в окне щелочку для воздуха и наказывает коту, выставив в его сторону указательный палец:

– Дважды подумай, прежде чем драть сиденья, понял меня? Хоть одна царапка и я залатаю ее тобой же. – Кот тянет нос к его руке, обнюхивает палец и трется об него. – Кого я обманываю? – удрученно вздыхает Тихон, перекладывает кота на соседнее сиденье и выходит из машины.

Открывает мне дверь, подает руку. Я в туфлях, так что помощь принимаю охотно. Вкладываю пальчики в его ладонь и ругаю себя за свой наряд. Платье, каблуки, помада, кот… собрала, блин, самое необходимое.

Мирона за баром уже нет, как и нужной нам блондинки, там что я сразу веду Тихона за кулисы через лазейку, сквозь которую обычно прохожу сама, минуя вход для сотрудников с обратной стороны здания.

Тихон окидывает взглядом вереницу гримерных столов с яркими лампочками по рамам зеркал, стойки с разноцветными костюмами и змеи проводов под ногами. Безошибочно определяет помрежа, в несколько широких шагов настигает его, хватает за шкирку и утаскивает в сторону.

– Что вы делаете? – взвивается шокированный помреж. – Что происходит? Кто вы? Охрана! Охра-а-а… – Славик замечает меня и перестает вопить. Дергает плечами, стряхивая с себя руку Тихона, поправляет свитер с дизайнерскими дырками и заговорщицки шипит: – Ты в своем уме?

– О чем ты? – прикидываюсь я валенком.

– О чем я?! – взбудораженным шепотом переспрашивает помреж и косится вбок. – Тебя полиция ищет!

– А, это, – брякаю я разочарованно. – Я со следователем уже разговаривала.

Смотрю на него честными глазками, Славик недоверчиво сощуривается, а Тихон за его спиной только головой покачивает.

А что? Не соврала даже.

– Слав, мне нужна услуга. Только ты сможешь помочь, – говорю я, почесывая самолюбие помрежа.

– Допустим, – увиливает хитрый Славик. – А мне с этого что будет?

– Я не заставлю тебя убрать из твоих соцсетей все фото и видео, на которых присутствую я, – ехидничаю я, а Славик закатывает глаза. – И выступлю сольно в какой-нибудь день. Сама сыграю и спою.

– Что нужно? – загорается помреж.

– Универсальный ключ от номеров. На пару часиков. Ну, может, три… Мы бы сняли, просто… не афишируем, как видишь.

– Ви-и-ижу, – растягивает помреж, обернувшись через плечо. – Ладно. Но споешь, – делает паузу, сверяясь со временем, – через четыре минуты.

– Слав, ну куда, меня вон… мужчина ждет, – шиплю я возмущенно.

– Такую куколку можно и подождать, – невозмутимо отражает помреж. – А у меня дыра в программе. Гости скучают.

– Дыра у тебя в свитере твоем дурацком, – бурчу я, зацепив рукав его нелепого одеяния пальцем.

– Свитер стильный и ты сама это знаешь. А платье возьми с открытыми плечами. И сядь покрасивее, не сутулься. Что там? – Резко сдергивает с моей головы шарф и отшатывается. – Ты ж моя хорошая, – произносит он сочувственно и трагично поджимает губы. – Ну ничего. Пусть так. Очки сними.

– Что тебе не нравится? – Я обиженно приглаживаю непослушные кудряшки.

– Нет-нет, – идет на попятный помреж и медленно отходит, продолжая смотреть мне в глаза. – Все очень… очень… природе виднее. Переодевайся!

Тихон давится смехом, а чуть только помреж разворачивается к нам спиной, шкодливо пропускает палец сквозь завиток.

– Мне нравится, – интимно шепчет Тихон, склонившись к моему уху.

По телу проносится волна шальных искорок, и я спешу к стойке с платьями.

– Отвернись, – говорю я Тихону.

– Глаз с тебя больше не спущу, – парирует он строго и скрещивает руки на груди. – И я видел без зеркала больше, чем ты сама, – отмечает он, а я пунцово краснею. – Шевелись, у тебя три минуты, Анфис.

Спустя пять песен, шквал аплодисментов и пошлые свисты братьев с бара, я тороплюсь за кулисы и получаю от помрежа заветный ключ. Быстро переодеваюсь и рассказываю Тихону свой нехитрый план:

– Если постоялец в номере, скажу, что потеряла там накануне сережку. Пока буду отвлекать его поисками, ты найдешь дверь. Даже если ключ не сработает, не может же она быть настолько тайной, что аж не видно? Мы просто не обратили достаточно внимания.

– Согласен. Годный план, кудряшка, – хвалит Тихон и забирает из моих рук карту.

Поднимаемся на пятнадцатый этаж. Стучим минуту, не меньше. Карелин пожимает плечами и открывает дверь. Когда проходим, вдруг слышим шум воды и как какой-то мужик поет «Один в поле воин» писклявым голоском.

– Никому еще не удавалось сделать мне так больно, – кривится Тихон, а я пытаюсь смеяться без звука, закрыв рот ладонью. – Так, погнали, – командует он приглушенно и первым идет в сторону нужной стены.

Пока он залезает в шкаф, обследуя руками заднюю стенку, я ловко выуживаю из заднего кармана его джинсов карточку и иду прямым ходом к большому зеркалу. Прикладываю карту к стене и веду ей от угла рамы почти до самого пола, как вдруг раздается тихий щелчок.

– Тихон, – зову я негромко.

Карелин выныривает из шкафа, сначала широко улыбается, заметив приоткрытую дверь, а через секунду его лицо превращается в камень. Я понимаю, что не слышно больше ни воды, ни пения, а вот мокрые шлепки голых ног по выложенному крупной плиткой полу – отчетливо.

Шаги слышатся все громче, Тихон бросает взгляд на ведущую из номера дверь, но даже мне ясно, что выйти мы уже не успеем. Тихон в два широких шага подходит ко мне, распахивает дверь в соседний номер и затаскивает меня внутрь, быстро закрываясь.

Я хихикаю, а Тихон прикрывает глаза и с улыбкой качает головой.

– Почти попались, – фыркаю я.

Взгляд цепляется за предметы знакомого окружения, а в голове начинают вспыхивать яркие воспоминания. Столик, который я задела ногой, когда Тихон нес меня в спальню. Ваза, которую он успел подхватить, но сделал такой крен в сторону, что я испугалась и взвизгнула. Его тихий смех, мой смущенный взгляд, его чувственный поцелуй.

Наверное, я жалкая. Но самые приятные часы в жизни я провела именно здесь, в этом номере. И с этим мужчиной.

Поднимаю на Тихона взгляд и мгновенно понимаю, что и его накрыло. Об этом говорит его помутневший взгляд, обращенный на меня, на это непрозрачно намекает его высоко поднимающаяся грудная клетка в попытке дышать глубже и размереннее.

Он делает ко мне шаг, хватает за подбородок, задирая повыше, и без промедления горячо целует. Я выдыхаю со стоном удовольствия и отчаяния, не сумев сдержаться. Тихон, как и в прошлый раз, отстраняется, взглядом спрашивая разрешения продолжить.