Многоточия - Наталья Способина Страница 15

— Гришенька, ну а ты как?

LastGreen повернулся на оклик. Зацелованная и счастливая Анька держалась за подол маминого халата мертвой хваткой, а мама смотрела так, будто ей вправду было не все равно. LastGreen мысленно дал себе подзатыльник. «Конечно, ей не все равно. Она твоя мать! Она просто больна».

— Да я хорошо. Что со мной сделается? — Он подошел ближе.

Ноги едва двигались, словно на них навесили груз.

«Да чё ты, как баба, разнылся?» — прозвучал в голове голос Потапа.

LastGreen решительно шагнул вперед и обнял мать за плечи.

Незнакомый больничный запах перебивал безнадежный запах застарелого перегара, к которому он привык с самого детства. И Анька привыкла. Господи, ну почему к такому вообще нужно привыкать?

Мамина спина под его ладонями вдруг оказалась такой маленькой, что у него вырвалось:

— На тебе все ребра пересчитать можно. Тебя здесь вообще кормят?

Накрыло стыдом за то, что он так не хотел сюда ехать, с такой готовностью верил, что ей ничего не нужно. Что ж он за мужик такой, если может отвернуться от собственной матери в трудную минуту?

— Да кормят, конечно, Гришенька. Кормят, мой хороший. Здесь как в детском садике: даже полдник есть.

Мать отступила на шаг и погладила его по голове, как маленького.

— Какой ты у меня большой стал. Только сейчас заметила. Смешно даже.

— Смешно, — повторил LastGreen и посмотрел на Аньку, потому что смотреть на маму не было сил. Мелкая светилась от счастья, как лампочка.

— А мы к Лене поедем скоро, — выпалила она, перехватив взгляд LastGreen’а, и тот едва не застонал.

— Ань, хватит, — одернул он сестру.

Матери не было дела ни до Лены, ни до кого-либо еще, поэтому он удивился, когда она вдруг спросила:

— А кто такая Лена?

— Гришка в нее влюбился, — страшным шепотом сдала его Анька.

LastGreen грозно посмотрел на сестру. Это бы, наверное, подействовало, если бы она его хоть чуть-чуть боялась.

— Ты встречаешься с девочкой? — От этого вопроса захотелось провалиться под землю, потому что… Ну серьезно. Встречаешься? С девочкой? Таким тоном можно спросить двенадцатилетку. И то прозвучит тупо.

— Да не встречаюсь я ни с кем, мам. Анька ерунду несет.

— А вот и встречаешься! — надулась мелкая. — Мы к ней в гости ездием. Я даже ночевала там один раз.

— Как ночевала? — Мать испуганно посмотрела на LastGreen’а. — Гришка, ты ее с чужими людьми оставлял?

Злость, знакомая, глухая, которой он ни разу так и не дал вырваться наружу, привычно подкатила тошнотой к горлу. Сколько же всего он мог сказать в эту минуту. Например, считались ли за чужих людей местные алкаши, которых бывал полон дом? Мать при этом могла уснуть, а Анька бегала там без присмотра. Один раз эти уроды ей, совсем маленькой, даже выпить дали. «Капельку для настроения, потому что она плакала». А у нее живот болел. И это не мать, а LastGreen с Потапом таскали ее по врачам, пока не выяснилось, что у нее непереносимость коровьего молока.

LastGreen на миг прикрыл глаза, медленно выдохнул и сказал:

— Она с Сашей была. Не волнуйся. И у Лены… хорошая семья. Они Аню не обидят.

Вероятно, мать что-то увидела в его взгляде, потому что отвернулась и принялась тормошить притихшую мелкую.

— А что ты хочешь на день рождения? Вот мама выйдет скоро, пойдет работать, а там у кого-то уже будет день рождения. М? Что ты хочешь?

Вся эта сцена выглядела жутко неловко и наигранно. Будто мать просто не знала, как себя вести. «А ведь, наверное, так и было», — понял он.

Она же вообще почти с ними не разговаривала. И они с ней почти не разговаривали. LastGreen помнил что-то смутное из детства: как они смотрели мультики, как гуляли в парках, катались на карусели. Но это было давным-давно, еще до гибели отца. А потом началось вот это все — неловкое, ненужное и такое, что хотелось выть.

— Тебе привезти что-нибудь в следующий раз?

— Нет, что ты! — Мать замотала головой и махнула на пакет, который сиротливо лежал на банкетке.

LastGreen не придумал ничего лучше, чем купить апельсинов, яблок и шоколадку. Он понятия не имел, что носят в больницы. Когда он сам лежал с воспалением, Потап приносил ему семечки и шоколадки. Но это потому, что LastGreen его об этом просил. В кино он видел, что принято приносить фрукты. Фрукты не ассоциировались у него с больницами, скорее с праздником, а теперь еще с Леной. У нее на кухне стояла плетеная корзинка, пестревшая апельсинами, разноцветными яблоками, бананами. Прямо как в кино. Но Волковы вообще жили так, как многим и не снилось. Будто на красивой картине, в которой, по правде говоря, им с Аней не было места.

— Ну мы поедем тогда? А то Аньке еще ботинки купить нужно.

— А с этими что случилось? — Мать всплеснула руками так, будто для нее было новостью, что дети растут. Быстро растут. И это притом что Аня была на удивление аккуратным ребенком и почти ничего не рвала и не пачкала.

— В них скоро жарко будет, — терпеливо ответил LastGreen, — и она выросла уже.

— Выросла. — Мать посмотрела на Аньку и, порывисто наклонившись, прижала ее к себе. — Выросла. Красавица моя. Так на папку похожа.

При упоминании отчима LastGreen скрипнул зубами, но привычно смолчал.

— Ну мы поедем, — пробормотал он, мечтая уйти, сбежать на край света.

Да, он был фиговым сыном, потому что стыд и неловкость напрочь вытеснили жалость. Хорошо Аньке, которая пока ничего не понимает.

— Ну бегите, бегите. Конечно. — Мать засуетилась, схватила пакет и начала совать его Ане. — Вот возьми домой. У меня тут все есть. Кормят как в садике.

— У нас тоже дома все есть. — Мелкая решительно отодвинула пакет.

Фруктов дома не было, но Анька, кажется, понимала, что матери они нужнее.

— Ну бегите, — повторила та и крепко обняла дочку. — Соскучилась я как по вам. Ну скоро дома буду. Скоро-скоро. Оглянуться не успеете. И все у нас будет хорошо, по-новому.

— Правда? — Анька отклонилась и заглянула в глаза матери с такой надеждой, что у LastGreen’а защемило в груди.

— Правда.

Мать обняла LastGreen’а непривычно крепко.

— Соскучилась я по вам. Сил нет уже.

И от этих слов, сказанных в самое ухо, у него что-то перевернулось внутри.

— Мы тоже соскучились, — честно ответил он, обнимая ее в ответ.

А вдруг все правда получится? Она ведь раньше не лечилась, а теперь вот согласилась. Вдруг еще будут и у Аньки карусели, мультики, вкусные ужины, пирожки домашние? Мама ведь пекла в его, LastGreen’а, детстве.

— Гришечка, ты оставь мне денежек немножечко. Рублей