Скамейка грешников - Анастасия Уайт Страница 15

Он удаляется к товарищам, и его место у нашего столика занимает Дрейк. Кажется, Хадсон Мур сначала собирался пройти мимо, но в итоге решает присоединиться к брату Лайлы. Он оценивает сначала мое лицо, затем перемещает взгляд на мою грудь, и на его лице возникает самодовольная ухмылка. И все же он за все это время не издает ни звука.

– Привет, – обращается к нам Дрейк, не вытаскивая рук из карманов. Я киваю и продолжаю следить за ним. – Чем вы тут занимаетесь?

– Ну привет-привет, – напевает Лайла с озорным выражением лица. – Да просто пришли поужинать. А ты?

– Как будто я в это поверю. – Он дружелюбно смеется. – Хочешь послушать свежие сплетни?

– Может быть, – подтверждает она довольно, после чего обращает внимание на Мура. От ее взгляда не ускользает то, как он пялится на меня, поэтому моя подруга хмурится. – А-а… привет, Хадсон.

– Привет, Лайла, – отвечает он басом. – Представишь меня своей подруге? Вчера так и не удалось с ней познакомиться, потому что меня не отпускала твоя соседка…

– Я Ава, и мне неинтересно, – холодно заявляю я.

В его глазах вспыхивает ярость, но он быстро ее маскирует за фальшивым смехом.

– Ты понятия не имеешь, что теряешь.

Я прикладываю палец к нижней губе.

– Все равно нет.

Его лицо искажает гневная гримаса. Напоминает мне Драко Малфоя из фильмов о Гарри Поттере: платиновые волосы и голубые глаза, но, в отличие от Тома Фелтона, он напрочь лишен притягательности.

– Мур, если она говорит «нет», это значит «нет», – чеканит Дрейк сурово. – Уйди.

– Ну и ладно. – Он срывается с места и быстро шагает к приятелям.

«Спасибо», – благодарю я Дрейка одними губами, и он отвечает теплой улыбкой.

– Хорошо спалось?

Его глаза расширяются, а щеки заливает румянец. Ну разве он не милашка?

– Да, как только ты покинула мою кровать, я наконец смог поспать с комфортом.

– В каком смысле покинула твою кровать?! – вопит Лайла, приковывая взгляды всех посетителей.

Умеет же Дрейк подобрать слова. Черт подери.

– Я провела ночь в его комнате. Я увидела, как моя соседка уходила с вечеринки с каким-то парнем и мне совсем не хотелось слушать, как они занимаются сексом. Поэтому он разрешил поспать на его кровати, а сам спал в кресле-мешке. Твой брат настоящий джентльмен. – Я протягиваю ему руку помощи, потому что иначе он потопит нас обоих.

– Ох… – выдавливает она и бросает на нас взгляды, сверкая своей самой широкой улыбкой. Я ни за что на свете не расскажу ей о том, что переспала с ее братом. – Уверена, там было неудобно. – Выражение ее лица смягчается. – Но я благодарна. Ты позаботился о моей подруге, когда ей это было так нужно. Она мне очень дорога.

– Ну что ты. – Он пожимает плечами и облизывает губы. У него сейчас стоит? Выпуклость в области его паха становится все отчетливее. Дрейк, ну твою мать. – Мне пора. Еще увидимся.

– Пока, – прощаюсь я, чувствуя облегчение. Он едва нас не раскрыл.

– Пока. – Лайла больше на него не смотрит. Она переключает все внимание на хоккейную команду. Похоже, уйдем мы отсюда еще не скоро. – Дрейк?

– Что? – выкрикивает ее брат, почти устроившийся за столом товарищей.

– А ты сможешь подвезти нас обратно до общежития?

– Конечно.

Я впиваюсь пальцами в бедро и откидываюсь на кожаную спинку скамьи. Не представляю, что она задумала, но, по всей видимости, мы здесь застряли.

Глава 8. Мистер стояк и его джинсы

Я забрасываю очередное драже в рот, прислушиваясь к болтовне парней. Мне хотелось остаться дома и что-нибудь посмотреть, но это традиция, которую никто не собирался нарушать. После каждой вечеринки мы приезжали сюда поболтать, выпить и перекусить. Обстановка здесь обычная, и меня это устраивает. Особенно когда у меня в руках M&M's. Я улыбаюсь собственным мыслям и поворачиваюсь, чтобы бросить взгляд на столик, за которым сидят Лайла и ее лучшая подруга. Только что вошли Бенсон и Мур, и они остановились, чтобы перекинуться с девушками парой слов.

Вдруг Мур разворачивается на пятках и прямо несется к нам с разъяренным выражением лица. Интересно, что его так разозлило? Он падает на стул напротив меня и бормочет под нос:

– Гребаная сука.

– Кто? – Я перевожу взгляд со столика и устремляю его на Мура. Он поднимает на меня глаза и выдавливает улыбку.

– Да эта Ава. Она сексапильная, но полная сука.

– Ава? – уточняет Клэй, опешив. Мур кивает в ответ. – Ну, у нее точно хватает сил постоять за себя, но звать ее сукой? Да ладно.

– Никогда не видел тебя таким разгоряченным. – Я толкаю его локтем в ребра, но он лишь смеется.

– Я не разгоряченный. – Клэй делает глоток безалкогольного пива. – Просто констатирую факт.

– В каком смысле покинула твою кровать?! – разрезает воздух вопль Лайлы, чем привлекает внимание всех посетителей. Я пытаюсь прислушаться к тому, что говорит первокурсница, но ничего не слышу. Только вижу ее улыбку.

– Думаешь, Бенсон ее трахнул? – Мур прищуривается, словно разрабатывает план.

– Хм-м, мне это и в голову не приходило, – бормочет Клэй. – Что скажешь?

– Вряд ли. – Черта с два я поделюсь тем, что уже знаю. Приберегу эту информацию до лучших времен.

– Может, и трахнул. – Роджерс ставит бутылку на стол и следит за тем, как Бенсон идет к нашему столу. – Он сказал, что она для нас под запретом.

– Мне чихать, что он там сказал. Эта телочка та еще штучка, но мне необходимо добавить ее в свой список, – цедит сквозь зубы Мур, обращаясь в основном к себе. Он не сводит глаз с первокурсницы. – Я точно добавлю ее в коллекцию, даже не сомневайтесь.

– Поспорим? – Клэй выпивает еще пива. Мур сверлит его взглядом с хитрой улыбкой.

– Давай, почему нет? – Он протягивает руку моему лучшему другу. – Она проведет ночь в моей постели к зимним каникулам.

– А я ставлю на то, что ты и пальцем ее не тронешь, не то что трахнешь. – Роджерс протягивает руку и поворачивается ко мне. – Разбей.

С непроницаемым выражением лица я кладу M&M's на стол.

– А что получит победитель? Я хочу в долю.

– Не знаю. – Мур пожимает плечами. – Плевать. Давайте повеселимся.

– Как насчет… – Клэй вдруг затихает. Внезапно он разражается хохотом, да таким сильным, что трясется всем телом. – В последний день перед зимними каникулами проигравший пойдет на лекции в платье и в полном макияже.

– Тебе пять,