Дьявола не существует - Софи Ларк Страница 49

- Это выглядело так, будто ты думала, — говорит Коул.

- Я не думала. Я была потеряна, пока не посмотрела на тебя.

Коул слегка улыбается. — Ты, должно быть, единственный человек в мире, который находит мое присутствие успокаивающим.

- Поначалу я определенно этого не делала.

— О чем ты подумала, когда посмотрела на меня?

- Я подумала… даже если я облажаюсь, ты не будешь меня смущать. Ты все равно будешь держать меня за руку по дороге домой.

— Я знал, что ты не собираешься все испортить. Ты всегда находишь выход.

Когда мы с Коулом собираем сумки из отеля и возвращаемся в аэропорт, я думаю про себя, что люди не могут всему научиться самостоятельно. Кто-то должен нас учить. Возможно, кому-то необходимо поверить в нас, прежде чем мы сможем поверить в себя.

Нелюбимые дети калечатся, потому что никто не показывает им путь.

Коул для меня гораздо больше, чем просто любовник. Он учитель, которого у меня никогда не было. В каком-то смысле отца у меня никогда не было.

Я краснею, вспоминая, как я назвала его вчера вечером, когда была в полусонном состоянии. Я никогда раньше никого не называл этим словом.

Я не хочу быть еще одной испорченной девочкой, у которой проблемы с отцом.

Но боже, как здорово иметь папу.

Возвращение в Сиклифф похоже на возвращение домой. Я бегу впереди Коула в дом, практически перепрыгивая ступеньки. Распахнув двери и вдыхая этот знакомый аромат, все больше смешивающийся с моим собственным шампунем, моими духами и старыми книгами, Коул позволил мне поставить их на полку в гостиной, хотя потрепанные книги в мягкой обложке контрастируют с его книгами в твердом переплете и кожаных переплетах..

Я готовлю ужин для нас обоих, с удовольствием пользуясь медными кастрюлями с толстым дном и деревянными ложками Коула. Почти ничего в этом доме не сделано из пластика. Даже те предметы, которые Коул никогда не использует, высочайшего качества, как для украшения, так и для ранее маловероятной вероятности того, что кто-то действительно воспользуется кухней.

Коул готовит для себя только самые простые блюда. Тем не менее, он прилежный ученик и внимательно наблюдает, как я смешиваю в небольшой миске четыре яичных желтка, свежетертый сыр пармезан и итальянские травы.

- Это слишком много бекона, - комментирует он.

- Если это не половина бекона с горошком, то это не карбонара, — смеюсь я.

- Я думаю, итальянцы могут не согласиться.

- Открою тебе секрет, который тебя шокирует… Мне не всегда нравится самая настоящая еда.

- Что ты имеешь в виду?

- Я знаю, что это кощунство, но иногда мне больше нравится американская версия. Мы берем все эти продукты со всего мира, усиливаем их, добавляем стероиды. В Сан-Франциско лучшая еда в мире, я в этом убежден.

- Откуда ты знаешь, — смеется Коул. - Ты никогда не была в Италии.

— Это правда, — признаю я.

Должно быть, я выгляжу несчастной, потому что Коул быстро добавляет: - Я свожу тебя.

— Я бы этого не хотела, — говорю я, пытаясь отшутиться.

— Я серьезно.

Я колеблюсь, у меня сжимается горло. Отчаянное желание посетить Европу и увидеть самое потрясающее искусство и архитектуру, созданные человеком.

Но я качаю головой.

— Ты и так слишком много сделал для меня.

— Я сделал именно то, что хотел, — говорит Коул с суровым выражением лица. — Не пытайся помешать мне делать больше того, что я хочу. Ты уже должна знать, что это невозможно.

Я никогда не знаю, как поступить с Коулом. Он действительно беспощаден.

Я меняю тему, говоря: - Посмотри, ты можешь использовать горячую воду для макарон, чтобы разморозить замороженный горошек.

- Гений, — говорит Коул с легкой улыбкой.

Когда я размешала соус в горячей лапше и разделила обе порции на наши тарелки, Коул крутит карбонару вокруг вилки и экспериментально откусывает.

- Хорошо?— говорю я, подпрыгивая на своем месте.

- Я беру свои слова обратно. Это действительно чертовски хорошо.

- Лучше, чем Италия?

- Ты скажешь мне после того, как попробуешь настоящую вещь. У тебя лучший вкус.

Я вспыхиваю от удовольствия, нападая на собственную тарелку с едой.

Мне никогда не нравились комплименты так сильно, как от Коула. Мужчины всегда говорили мне, что я красивая, но это самая вежливая дань уважения. Это ничего не говорит обо мне как о личности.

Коул хвалит мой вкус, мое мнение и мои таланты. Он замечает во мне вещи, на которые раньше никто не обращал внимания, например, тот факт, что я чувствую вкус и запах острее, чем большинство людей, что действительно делает меня лучшим поваром.

Это положительная сторона моих сенсорных проблем. Хотя меня часто отвлекает или напрягает свет, звук, запах и прикосновение, я также получаю глубокое удовольствие от музыки и еды, насыщенных цветов и текстур, а также от правильного прикосновения к моей коже. Это благословение и проклятие. Когда все не так, это чистая пытка. Но когда все идет хорошо, от этого подарка я никогда не откажусь.

Коул более внимателен к моим сенсорным проблемам, чем кто-либо, кого я когда-либо знал. Хотя он иногда использует их, чтобы манипулировать мной, он никогда не мучил меня так, как это делал Рэндалл. Вместо этого он называет меня своим котенком-удовольствием и приводит меня в состояние такого комфортного блаженства, что я чувствую, что сделал бы все, чтобы быть его домашним животным и жить в этом доме вечно.

Когда мы закончили есть, Коул со своей тщательностью вымыл и высушил посуду, а я поставил ее на место, он говорит:

— Мне есть что тебе показать.

- Что это такое?

- Пойдем со мной.

Он ведет меня в столовую, где мы никогда не едим, предпочитая сидеть за высокой столешницей на кухне.

Мой ноутбук до сих пор стоит на том же месте. Полагаю, я сделал это своим офисом, хотя я не то чтобы провожу много времени за компьютером.

Коул открывает ноутбук и так быстро листает окна, что я едва успеваю уследить за тем, что он делает.

Наблюдать за тем, как Коул управляет технологией, жутковато: его мозг и пальцы работают быстрее, чем сама машина.

- Присаживайся, — говорит Коул, указывая на стул рядом со своим.

Я проскальзываю в него, чувствуя себя неловко.

Когда у Коула