Жестокое лето - Морган Элизабет Страница 36

Но нет.

Он лишь крепче сжимает мой подбородок.

– Не надо. Не прячься в раковину, не думай слишком много, не пытайся предугадать будущее.

Откуда он знает?

– Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя, хочу войти в тебя, Камила, но мне необходимо знать, что ты об этом не пожалеешь. У тебя был ужасный вечер. Я не желаю испортить то, что могло стать прекрасной историей, из-за того, что думал членом и воспользовался твоей слабостью.

Мысли путаются.

Вспоминаю, в каком состоянии была пару часов назад и как Зак помог мне.

Как легко он до сих пор сдавал все мои экзамены.

Может быть, это ловушка.

Может быть, к концу лета мое сердце будет разбито.

Но ведь Эбби и Кэт утверждали, что нужно давать людям шанс, что я не должна бояться и пытаться заранее все просчитать. И прятаться от потенциальной боли.

Иногда что-то разбивает тебе сердце, такова жизнь. Неужели ты хочешь, лежа на смертном одре, вспоминать все те случаи, когда тебе удалось избежать боли? Не лучше ли перебирать в памяти людей, с которыми ты встретилась, и опыт, который пережила, даже если порой что-то из этого тебя ранило?

И я решаюсь.

Не хочу избегать эмоций и прятаться от людей, чтобы те меня не обидели.

Хочу, чтобы у меня остались яркие, пускай и болезненные, воспоминания.

А для этого нужно давать людям шанс.

– Зак, давай начистоту. Я сейчас не могу ничего тебе обещать. Я не… Не буду встречаться ни с кем другим, но ничего более личного, чем физический контакт, гарантировать не могу.

– Мне подходит. Можем двигаться постепенно, но я буду знать, что ни с кем тебя не делю. Делиться я не стану, Ками.

Я прикусываю губу, потому что, сколько бы ни твердила себе, что не хочу отношений, мне в самом деле нужна эксклюзивность, мне нужно знать, что он ни с кем больше не проводит ночи.

Поэтому я согласно киваю, для чего мне приходится встать на носки, ведь Зак все еще держит меня за подбородок. А потом легонько, так легонько, что он, может, и не почувствовал бы, если бы не обнимал меня, касаюсь губами его губ.

– Хорошо. А теперь, Зак, покажи мне дом, – шепчу я.

22

Ками

«Показывает дом» Зак так – улыбается, берет меня за руку и тянет в свою спальню, а я хихикаю, понимая, что давно уже не чувствовала себя такой свободной.

Но когда он вталкивает меня в комнату, швыряет на кровать и смотрит обжигающим взглядом, я перестаю смеяться.

– Сними платье, – хрипло говорит он.

– Что?

– Платье! Мне нужно тебя видеть. Сними его!

Сейчас не время спорить, тем более что он берется за ворот футболки сзади и стягивает ее через голову. Наконец я вижу его грудь – широкую, сильную и поросшую темными волосами, которых мне не терпится коснуться. Он крепкий, широкоплечий, я и не подозревала, что меня это так заведет, не говоря уж о легко очерченной V-образной линии, ведущей к его все еще скрытому под джинсами твердому члену.

Наклонившись, чтобы снять ботинки, он, не глядя на меня, говорит:

– Ками, сейчас же!

Не тратя времени зря, я ерзаю, подтягивая платье вверх по бедрам, потом снимаю его через голову и остаюсь лишь в туфлях на каблуках и коричневом белье, он же стоит надо мной в одних джинсах.

– Боже, какая же ты красивая, – в глазах его пляшут языки пламени. Я прикусываю губу и скрещиваю ноги, чтобы хоть как-то прикрыться. – Нет-нет-нет. Не делай так. Разведи ноги, Камила. – Я кусаю губы, он же серьезно смотрит на меня, качая головой. – Почему ты нервничаешь?

Зак приваливается к стене, скрещивает руки на груди.

И спрашивает так просто, будто я не сижу перед ним в одном белье, а он не стоит в одних джинсах, под которыми виднеется твердая выпуклость. Будто мы просто беседуем о погоде.

– Что?

– Ангел, ты думаешь, будто научилась так искусно прятаться, что тебя невозможно раскусить. Может, так и есть, может, идиоты, с которыми ты встречалась раньше, и твои подружки ни о чем не догадывались. Но я? От меня ты не спрячешься. Ты скрестила ноги, вид у тебя напряженный. В чем дело? Расскажи.

Я смотрю на него, не зная, что ответить.

– А может, мы просто… продолжим?

– Ты не окажешься в моей постели, пока не поймешь, какая ты красивая. Твой разум не помешает мне сделать с тобой все, что я собираюсь. – От его слов у меня в голове рождаются такие картинки, что по телу прокатывается горячая волна. – Расскажи! Что творится в твоей очаровательной головке?

Закусив губы, я гадаю, что победит – мое эго или пульсация между ног. Утолить которую может только он.

И пульсация побеждает.

– Зак, я женщина. Не все части моего тела нравятся мне одинаково. Если ты вдруг забыл, ты еще не видел меня обнаженной.

Он кивает, опускает руки, шагает ближе к кровати, и я вздыхаю с облегчением, решив, что эта неловкая сцена закончена.

И мы сейчас перейдем к чему-то поинтереснее.

– Покажи мне, – серьезно говорит он, просунув большие пальцы в шлевки джинсов.

Что?

– Что?

– Покажи мне.

– Показать?

– Покажи, что мне, по-твоему, может не понравиться. Покажи, от чего ты не в восторге.

– Я не…

– Покажи, какие части твоего тела тебе не нравятся, потому что, черт меня побери, Ками, я неделями на тебя пялился. И теперь ты лежишь передо мной голая, и я, блин, не вижу в тебе ни одного изъяна.

– Зак, это…

– Покажи мне, Камила! – он говорит так решительно, что я не решаюсь возразить.

Но и как подчиниться, не совсем понимаю.

– Я не знаю как, – сдавленным шепотом отвечаю я.

Он улыбается, на его щеках проступают ямочки, и почему-то от этого мне становится легче.

– С этим мы справимся. Начнем с ног. Разведи их, – сделав глубокий вдох, я подчиняюсь, убираю одну ногу с другой и теперь сижу, просто сдвинув их вместе. – Нет, раздвинь. – В животе у меня ноет, киска сжимается, но я слушаюсь. – Умница. А теперь скажи, что тебе не нравится в твоих ногах, – он шагает ближе и опускается на колени.

Дыхание сбивается, но сейчас, когда он на меня смотрит, я не могу солгать или уйти от ответа.

– Слишком толстые, – шепчу я. – На них ничего не налезает.

Он дотрагивается до моих ног, гладит большими пальцами те места, о которых я только что говорила, разглядывает, водит огрубевшими пальцами по шоколадной