Королевы и монстры. Яд - Джей Ти Джессинжер Страница 34

– Кейдж?

– Да?

– Ты складываешь грязное белье, прежде чем отправить его в стирку?

Он сдвигает брови.

– Конечно нет. На хрена это делать?

– А у тебя мерзнут ноги?

– Нет. Вообще у меня всегда температура выше нормы. Но о чем ты вообще?

Я уже знаю, что Кейдж не оглядывается перед поцелуем. Он пристально смотрит мне в глаза, как будто никогда не хочет отрываться. Как будто не хочет упустить ни секунды.

– Я о необдуманных решениях. Один последний вопрос.

– Какой?

– После того как ты оставил меня в комнате отдыха в ресторане, я слышала еще выстрелы. Это был ты?

Он отвечает без колебаний.

– Да. Двое парней целились в Ставроса и Слоан. Я убил их.

Ох, кривая дорожка. Кривая дорожка на высокий, шаткий мостик через ревущую глубокую реку далеко внизу. Как я надеюсь, что ты выдержишь мой вес, когда я ступлю на тебя.

Я шепчу:

– Хорошо. Спасибо за честность. А теперь, пожалуйста, отведи меня в спальню.

Не говоря ни слова, Кейдж подхватывает меня на руки.

15

Нат

Я уже поняла, что этот мужчина напорист, но была не готова к той необузданной страсти, с которой он накинулся на меня в постели. Если раньше он как-то сдерживался, то сейчас окончательно сорвался с цепи… и готов взять свое.

На кровати он встает на колени, нависает надо мной и раздирает верхнюю часть платья. Звук рвущейся ткани едва заглушает мое прерывистое дыхание. Потом Кейдж стягивает футболку через голову, с диким рычанием набрасывается на меня, задирает мне лифчик до подбородка и припадает к одному из моих затвердевших сосков.

Он жадно к нему присасывается. Когда я вскрикиваю, Кейдж на секунду перебарывает свое ненасытное желание и успевает прохрипеть:

– Нежно будет в следующий раз. Сейчас я хочу оставить на тебе следы.

Он впивается зубами в мягкую плоть под моим соском.

Я постанываю и извиваюсь под ним. Это немного больно, но в то же время потрясающе. Десятибалльные волны наслаждения прокатываются по моему телу после каждого обжигающего укуса.

Кейдж проделывает то же самое со второй моей грудью, впиваясь в нее, будто хочет поглотить меня полностью. Потом он откидывается назад, переворачивает меня на живот, расстегивает лифчик отработанным движением пальцев и стягивает платье с бедер через ноги. Той же суровой процедуре подвергаются трусики.

Он швыряет все на пол. Когда я оглядываюсь на него через плечо, Кейдж смотрит на мое обнаженное тело безумными глазами. Его ноздри трепещут, татуированная грудь вздымается, челюсти и кулаки крепко сжаты.

Я чувствую трепет.

Ничего похожего мне раньше испытывать не приходилось. Смесь ужаса, возбуждения и чистого адреналина: от этих ощущений мурашки бегут по коже, а бешено колотящееся сердце сбивается с ритма.

Он настолько меня хочет, что я чувствую себя сверхчеловеком. Как будто способна на всё. Как будто каждый атом моего тела вибрирует с опасной интенсивностью, угрожая разорвать изнутри. Как будто могу воспарить над этой постелью и поджечь своим огнем весь дом.

Глядя в пылающие глаза Кейджа, я понимаю, что сейчас впервые в жизни не боюсь быть собой. Впервые не боюсь осуждения. Впервые не боюсь сделать что-то неправильное, глупое… то, что делать «не должна». Впервые я чувствую себя по-настоящему свободной.

Я шепчу:

– Ну что же, давай. Давай все и сразу. Дай мне всего себя. И даже не смей сдерживаться.

Долю секунды он колеблется и облизывает губы, его веки опускаются. А потом он берет меня за лодыжки, подтягивает к краю кровати и широко, жадно раскрыв рот, кусает за задницу.

Он впивается в нее зубами с хищным рыком. Это – первозданный победный клич. С таким лев торжествует над свежей добычей.

Вслед за зубами я чувствую его руку. Его раскрытая ладонь опускается на то же место, где был рот, с обжигающим хлестким шлепком. Я подпрыгиваю и вскрикиваю от неожиданности.

Кейдж начинает говорить со мной на своем языке. Рявкающие, гортанные слова незнакомой речи вырываются сквозь стиснутые зубы. Это просто невыносимо сексуально.

Он снова возвращает меня на спину, стягивает лифчик, отбрасывает его и крепко меня целует, покусывая мои губы. Кейдж тяжело дышит, а его руки дрожат. Я понимаю, что он балансирует на тонкой грани самоконтроля, лишь едва сдерживая себя, потому что боится сделать мне больно, если исполнит мою просьбу и полностью отпустит ситуацию.

От мысли, что этот огромный, опасный человек может быть таким заботливым и нежным, у меня чуть слезы не наворачиваются.

Я обвиваю ногами его талию и целую его, еще крепче впившись ему в волосы.

Он целует меня в мочку уха. Шею. Плечо. Я смеюсь, задыхаясь от этого сумасшествия.

Он целует и обшаривает мое тело, спускаясь все ниже. Можно было бы сказать «ласкает», но его руки слишком наглые. Слишком жадные. Он хватается за мою плоть, где может, сжимает мои груди и бедра, его рот стремится туда, где оставляют пылающий след его пальцы.

Я постанываю, когда чувствую укус на внутренней стороне бедра.

Кейдж застывает и сипло спрашивает:

– Чересчур?

– Господи, нет. Не останавливайся.

Он поворачивается к другому моему бедру и впивается зубами в его нежную кожу. Я выгибаю спину, желая почувствовать его горячий настойчивый рот и в других местах. Например, там.

Кейдж делает именно то, чего я жду, припав к моему клитору и схватив его губами. Я издаю звук, который, уверена, никогда в жизни не издавала: это вопль абсолютного исступления.

А потом он кладет ладонь на мой живот, чтобы удержать, и высасывает меня до последней капельки, пока я лежу перед ним с раскинутыми ногами, стону, извиваюсь и безудержно бьюсь бедрами о его скулы.

Когда Кейдж вводит в меня два пальца и проводит зубами по клитору, я кончаю.

Мой оргазм – внезапный и мощный взрыв удовольствия. Я раскрываюсь перед этим невероятным мужчиной, содрогаясь всем телом и выкрикивая его имя.

Он расстегивает ширинку и запускает руку в штаны, продолжая пожирать меня. Одной рукой он опирается на кровать, вторая – у него между ног. Я успеваю заметить его зажатый в кулаке стояк, прежде чем Кейдж глубоко входит в меня.

Мы одновременно вскрикиваем. Я сжимаю огромный твердый член и царапаю ногтями спину Кейджа.

Он бормочет низким, прерывистым голосом:

– Да, детка. Ты тоже оставь на мне следы.

А потом он хищно и