Ничуть не влюблены - Шарлотта У. Фарнсуорт Страница 23

– Это имеет отношение к рыжей, с которой ты катался на коньках вчера вечером? – невинно спрашивает Эйдан.

Чтоб тебя.

– Абсолютно никакого, – настаиваю я.

– Стоп. Ты катался на коньках с Харлоу Хейз? – спрашивает Хантер. Когда я не отвечаю, он спрашивает Эйдана: – Он катался с ней на коньках? Я думал, они просто бегают вместе.

– Я забыл куртку в шкафчике. Вернулся на каток после тренировки, а они там круги наматывали, – объясняет Эйдан. – Знаю, ты говорил, что они бегают вместе.

– Потому что мне так сказал Харт! Он сказал, что ты его вынудил на это!

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

– Господи, какие же вы… Между мной и Харлоу Хейз абсолютно ничего не происходит. Благодаря твоей назойливой заднице, – я бросаю гневный взгляд на Эйдана, – я сдался и согласился пробежаться с ней пару раз. Раз уж все равно ввязался в тренировки, чтобы дотащить ваши жалкие задницы до чемпионата. Она меня разозлила и вчера вечером зашла на каток извиниться. Она мне не нравится, она мне не интересна. Мне нравится побеждать и интересно выиграть чемпионат. От вас еще будут комментарии или мы сосредоточимся на матче, который по-настоящему важен?

Тишина. Только звук шагов по тротуару.

– Чем именно она тебя разозлила? – с сомнением спрашивает Эйдан.

– Не твое собачье дело, – отвечаю я.

– Думаю, он готов к матчу, – насмешливо шепчет Хантер Эйдану.

Я фыркаю и продолжаю идти.

Когда мы подъезжаем к спортивному центру, остальная команда уже стоит вокруг автобуса тренера, который отвезет нас в Университет Гемптон на сегодняшний матч.

– Теперь все! В автобус, парни! – кричит тренер.

Никто не двигается. Все ждут, пока я не положу сумку в багажное отделение. Когда я подхожу к ступенькам, начинается суета: все следуют за мной. Я улыбаюсь. Даже на первом курсе я был лидером в команде. Отчасти из-за моих показателей. В команде, которая исторически была посредственной и тусклой, я стал сияющей звездой, забивающей голы и обеспечивающей надежду, которую вечно сокрушали.

В этом году мы впервые действуем как единый коллектив, а не отдельные таланты. Я – центральный компонент, и в команде нет никого, кто не знал бы об этом. Вечер перед каникулами на День благодарения традиционно славится вечеринками, но ни один человек в автобусе не страдает от похмелья и не устал. И я это чувствую. Гул, с которым я проснулся, близок к крайней точке, которая всегда совпадает со вбросом шайбы передо мной.

Хантер плюхается на сиденье рядом со мной.

– Я не говорил Филлипсу ничего важного, – уверяет он меня.

Я фыркаю:

– Да? Интересно почему.

– Просто не думал, что он будет тебя доставать. Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понимать: ты не дашь какой-то бабе крутить тебе мозги.

Я вытаскиваю из сумки наушники и втыкаю их в телефон.

– Просто радуйся, что у меня настроение прощать.

Хантер смеется:

– А у тебя такое бывает?

Я не отвечаю. Мы оба знаем, что не бывает. И при этом Хантер не знает об обиде, которую я всю жизнь держал на семью Гаррисонов.

Я скроллю музыку, пока не нахожу свой обычный плейлист перед матчем. Музыка гремит в ушах. Прежде чем выключить экран, я проверяю сообщения. Там есть одно новое. Так-то там девятьсот двадцать семь новых, но я открываю только одно. Это фото стаканчика с кофе, который держат напротив «Пекарни Пэтти», расположенной возле пятьдесят шестого съезда с шоссе, по дороге из Холта в мой родной городок Клермонт.

Я смотрю на него пару минут, прежде чем отключить экран телефона и уставиться на струи дождя, стекающие по окну автобуса.

Глава девятая. Харлоу

Глухое стаккато цимбал начинает песню. Гитарист Адам вступает через несколько секунд. Потом Лэндон подходит к центральному микрофону и начинает петь. У него глубокий гортанный голос, и я всегда обожала его слушать, хотя музыка его группы мне не по вкусу. Я в основном слушаю инди-фолк. Пока ехала сюда, врубила The Head and the Heart на всю дорогу.

Группа Лэндона – и я не помню их нынешнего названия, потому что они все время его меняют, – скорее играет альтернативный рок. Наверное. Я далеко не меломанка. Все новые группы я нахожу благодаря плейлистам «Мы думаем, что вам это понравится» в моем музыкальном приложении.

– Они ведь невероятные, да? – кричит Симона.

– Да, – кричу я ей в ответ.

Я познакомилась с Симоной двадцать минут назад. Я так поняла, она здесь, потому что у нее роман с лохматым Адамом, который выбрал для этого концерта образ «мне на все насрать». Несмотря на то что температура тут около десяти градусов, этот долговязый одет в рваную футболку, местами обнажающую его бледную кожу.

Я сижу на вечеринке в честь шестнадцатилетия. Концерты у группы Лэндона бывают очень и очень редко, и, когда он сказал, что один такой состоится в первый день каникул Брайтона, я устроила ему сюрприз и приехала домой пораньше. Он был вне себя от восторга, когда я объявилась в доме Гаррисонов сегодня в два часа пополудни.

Я знаю, он радовался бы куда меньше, если бы знал, что мое присутствие здесь – наказание за компанию, которую я вожу в последнее время. Не знаю, чувствовать ли мне вину за то время, что я провела с Конором, или нет. Я ее чувствую, но не настолько, чтобы не проверять телефон каждые несколько минут – посмотреть, не ответил ли он мне на фото от «Пекарни Пэтти», которое я послала ему до этого.

Не ответил.

Теперь я вижу обе стороны. Я всегда понимала, в чем у Лэндона проблема с Конором. Теперь я представляю обиду Конора на Гаррисонов. К сожалению, я при этом оказываюсь аккурат посередке.

Лэндон понятия не имеет, что я вообще говорила с Конором. Это самый большой секрет, который я храню от него, за нашу двадцатилетнюю дружбу. И именно поэтому я сейчас смотрю, как сплетничают и хихикают девчонки-подростки.

Я вспоминаю собственное шестнадцатилетие. Я пошла на ужин с родителями в любимый ресторан, а потом ко мне пришли три лучшие подруги – смотреть фильмы и сплетничать о мальчиках, которые нам нравились. Тогда все казалось таким сложным. Грядущие решения по поводу колледжа. Обсуждения, что сказать парням, на которых запали. Попытки как-то укротить мои буйные рыжие кудряшки.

А теперь все кажется таким простым. Красота и проклятие ретроспективы.

Выступление группы длится еще