Свет во тьме - Ноа Хоуп Страница 53

Слёзы ярости и отчаяния навернулись на глаза, но я сжала зубы до скрипа, не собираясь доставлять этому животному такого удовольствия. Я не заплачу. Не перед ним. Пусть подавится моим молчанием. Собрав последние, ничтожные остатки воли, я попыталась закричать. Мне казалось, крик должен был сотрясти эти проклятые стены, но из пересохшего горла вырвался лишь жалкий, едва слышный шёпот, больше похожий на предсмертный хрип.

– О, давай, шлюха, кричи громче! Ещё! Ну же, порадуй меня! – мерзко расхохотался этот ублюдок. Его тяжёлое, потное тело сотрясалось от отвратительного смеха. А каждое его грубое, безжалостное движение отдавалось новой, нестерпимой вспышкой боли, разрывающей меня на части. – Обожаю, когда вы, сучки, так беспомощно дёргаетесь и пытаетесь сопротивляться. Это так, блядь, заводит! Твой Николас сейчас, наверное, рвёт и мечет, землю носом роет, ищет свою драгоценную игрушку повсюду. А ты тут, подо мной, такая… покорная и доступная.

Я обессиленно закрыла глаза, отчаянно желая отгородиться от этой чудовищной реальности, исчезнуть, раствориться, ничего не видеть, не слышать, не чувствовать. Только бы это прекратилось.

Ник… спаси меня… пожалуйста…

Глава 27. Николас

Прежде чем кто-то из нас успел выдавить хоть слово в ответ этому ублюдку Кастрати, он сбросил вызов, оставив после себя звенящую тишину, пропитанную ужасом и предчувствием неминуемой беды.

– Я, блядь, уничтожу его! – взревел я, наконец вырвавшись из парализующего оцепенения, что сковало каждую мышцу на эти несколько бесконечных секунд после слов Замира. Кулак сам собой врезался в полированную поверхность стола, оставляя на дереве глубокую вмятину; боль в костяшках была ничем по сравнению с бушующим внутри огнём. – Он, сука, пожалеет, что вообще родился на этот свет, и посмел связаться со мной!

Выходка Замира – это не просто вызывающая дерзость, а грёбаное объявление войны. Смертный приговор, который он только что подписал сам себе. И сегодня кто-то точно умрёт, отправится кормить червей, но это, чёрт возьми, будем не мы.

Мёртвая тишина, которую теперь нарушало лишь наше тяжёлое дыхание и тихий скрежет зубов Кирилла, давила на барабанные перепонки, усиливая и без того невыносимое напряжение.

Я даже боялся представить, что именно сейчас происходит с Еленой, если… жива она, а не Алёна. Сердце сжималось при одной только мысли. У людей Замира нет не то что морального комплекса – у них нет души, ничего святого, только животные инстинкты и жажда насилия. Их жестокость и садистские наклонности были печально известны во всём криминальном мире. Попасть в лапы этих бездушных, двуногих тварей – худшее, что могло случиться с девушкой.

Если моя Лёля мертва… и животные хоть пальцем её тронули… Убью всех и каждого, причастного к этому. Вырежу их семьи, их кланы, до седьмого колена. Разрушу всё, что связано с этим выродком Кастрати. Каждый его вшивый бизнес, каждую его грёбаную недвижимость, каждую нору, где он прячется. Всё, блядь, превратится в пепел. Это, конечно, не вернуло бы мне Лёлю…

Я резко покачал головой, отгоняя эти чёрные мысли, отрицая саму возможность того, что моей девочки, моей Лёли, больше нет. Нет, она должна быть жива.

И тут, к счастью я вспомнил о серёжках с GPS-жучком, которые я оставил Елене на тумбочке в её комнате вместе с новым платьем и запиской. Это секундное озарение помогло мне вернуться в реальность и сосредоточиться на цели. Последние дни были крайне напряжёнными, и я был буквально одержим её безопасностью. Что сейчас, я надеялся сыграет нам на руку.

Поспешно, почти лихорадочно, я нагнулся и схватил с пола телефон, который выронил в какой-то момент. Дрожащими от гнева руками попытался открыть приложение для отслеживания. Каждый удар сердца отдавался в висках гулким набатом. И вот, спустя несколько бесконечно долгих секунд, когда я уже готов был разбить этот чёртов аппарат об стену, на карте города, в одном из промышленных районов на окраине, появилась пульсирующая красная точка.

– Есть! – выкрикнул я, и в этом звуке было столько облегчения, что голос сорвался. – Я знаю, где Елена!

Селим мгновенно оказался рядом. Быстро просмотрел координаты, а затем метнулся к своему компьютеру. Его пальцы замелькали по клавиатуре, выводя на экран подробную карту города. Геолокация указывала на старый, заброшенный складской комплекс. Идеальное, сука, место для их грязных, кровавых дел, где крики о помощи никто не услышит.

– Селим, узнай всё об этом складе. – попросил я, голос хоть и дрожал от ярости, но звучал твёрдо. – Входы, охрана, внутренняя планировка, ближайшие пути отхода – всё, что сможешь найти. Мне нужна вся информация. И чем быстрее, тем лучше. Каждая секунда на счету.

Турок, не отрываясь от экрана, лишь коротко кивнул и углубился в работу. А мы с Кириллом, не сговариваясь, тем временем начали обзванивать своих людей, отдавая приказы. Маховик войны был запущен, и остановить его теперь было невозможно.

Прошло, казалось, целая вечность, хотя на самом деле не более получаса, прежде чем мы подготовили план нападения и спасения. Каждый знал своё место и задачу. Я подошёл к неприметному, встроенному в стену шкафу из тёмного дерева в углу кабинета. Едва заметное нажатие на скрытую панель – и тяжёлая дверца бесшумно отъехала в сторону, открывая внушительный, тщательно подобранный арсенал.

Блестящие стволы пистолетов, ровные ряды магазинов с патронами, острые лезвия боевых ножей и матово-чёрные гранаты – всё это было разложено с педантичной, почти маниакальной аккуратностью на специальных ложементах. Я внимательно оглядел свои смертоносные игрушки и выбрал два «Глока», несколько запасных магазинов к ним, тяжёлый боевой нож с зазубренным лезвием, который не раз спасал мне жизнь, и пару осколочных гранат – на всякий случай. Запах оружейной смазки и холодного металла приятно щекотал ноздри.

Прикрепив кобуры и подсумки к поясу, я обернулся к друзьям. Их лица были мрачны, но решительны.

– Я знаю, вы не подписывались на это дерьмо. Замир украл мою женщину. Вы не обязаны идти со мной. Но знайте, я вам бесконечно благодарен за помощь.

Морозов вскочил со своего места так резко, что массивное кожаное кресло откатилось назад и с глухим, тяжёлым стуком ударилось о стену. Его лицо было искажено гримасой холодной ярости.

– Николас, ты, блядь, серьёзно сейчас думаешь, что я останусь здесь протирать штаны, когда твою любимую похитили эти ублюдки?! – рявкнул он, и в его голосе зазвенел металл. – Да