Свет во тьме - Ноа Хоуп Страница 44

Мысли, одна страшнее другой, завертелись в голове бешеной каруселью. Он уехал так поздно и ничего не объяснив. А в его мире это редко предвещало что-то хорошее.

Возвращаться в свою пустую спальню показалось невыносимым. А перспектива провести остаток ночи, метаясь по кровати, прислушиваясь к каждому шороху и изводя себя догадками и страшными предположениями, была просто пыткой.

Недолго думая, я скользнула в комнату, прикрыв за собой дверь. Подошла к кровати, и, помедлив секунду, села на самый краешек. Здесь всё ещё витал его запах, что немного успокаивало. Спустя несколько минут, поддавшись внезапному импульсу, я легла и крепко обняла его подушку, вдыхая знакомый аромат. Усталость и тревога, наконец, сделали своё дело. Я сама не заметила, как сознание начало медленно погружаться в беспокойный, поверхностный сон.

Не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент сквозь дрёму я почувствовала, как кровать рядом со мной прогнулась. Потом меня окружило знакомое тепло, и чьи-то большие руки обвили мою талию, притягивая к горячему телу. Даже не открывая глаз, я чувствовала, что это Николас. Его запах и прикосновения – я бы узнала их из тысячи, даже спустя столетия. Не задумываясь ни на секунду, я инстинктивно придвинулась к нему ближе, устраивая голову у него на груди. Беспокойство отступило, сменившись глубоким чувством облегчения.

– Я ждала тебя.

– Спи, Лёля, – устало, почти безэмоционально ответил он. Его рука скользнула чуть ниже по моей талии, собственнически прижимая меня к себе.

Я ощущала его ровное дыхание на макушке. Его обнажённое тело, ещё чуть влажное и приятно пахнущее свежестью после душа. Как его пальцы мягко рисуют круги у меня на бедре. Но под его внешней расслабленностью я также отчётливо чувствовала напряжение.

Но как бы мне ни хотелось расспросить его о том, где он был, что случилось, почему так напряжён, я знала, что Николас ничего не скажет. Не сейчас. Возможно, никогда. Ник был мастером скрывать свои истинные чувства и проблемы за стеной молчания или холодной отстранённости. Выпытывать было бесполезно – это могло лишь спровоцировать его раздражение и оттолкнуть ещё дальше. Поэтому я на мгновение приоткрыла глаза, чуть приподнялась на локте и встретилась с ним взглядом.

– Спокойной ночи, Ник.

Затем коснулась губами его тёплой кожи на груди, и снова закрыла глаза, уткнувшись носом в его плечо. И почти мгновенно погрузилась в глубокий сон, убаюканная его теплом и присутствием.

Вопросы подождут до утра. Сейчас он был здесь, рядом, живой и тёплый, и это главное.

Глава 22. Елена

Спустя несколько часов блаженного сна, меня грубо вырвал из забытья его громкий крик Николаса:

– Лёля, не уходи!

Я резко распахнула глаза, сердце мгновенно ухнуло куда-то вниз. Ему снилась та самая ночь, когда я бежала от него, от нашей любви, от всего, что нас когда-то связывало. И даже спустя столько лет, эта рана, как оказалось, всё ещё кровоточила в его душе.

Я инстинктивно потянулась было к нему, чтобы успокоить, но его тело снова напряглось, и он заворочался. А потом, прежде чем я успела что-либо предпринять, раздался ещё один крик – ещё более громкий и пугающий. В нём уже не было той прошлой тоски, в нём звенел настоящий, животный ужас:

– Лёля, не надо! Это опасно! Стой!

Я замерла, чувствуя, как по спине пробегает озноб. Это было уже не просто болезненное воспоминание, а кошмар обо мне.

– Ник, – я начала осторожно будить его, нежно гладя его по взмокшему лбу, по щеке, покрытой лёгкой щетиной. – Ник, проснись. Это просто кошмар.

Он не реагировал, и в течение нескольких минут, которые показались мне вечностью, продолжал ворочаться и что-то неразборчиво кричать. Его лицо исказила гримаса страха, губы беззвучно шептали какие-то обрывки фраз. Моё беспокойство нарастало с каждой секундой, переходя в настоящую панику.

– Ник! Проснись же! – я повысила голос и начала осторожно, но настойчиво трясти его за плечо.

Неожиданно он резко распахнул глаза. Зрачки, расширенные до предела, почти полностью скрывающие радужку, безумно метались по комнате, не фокусируясь ни на чём конкретно. В них плескался дикий, первобытный ужас и полная дезориентация. Он как будто не видел меня.

В следующую секунду его рука молниеносно, отработанным до автоматизма движением метнулась под подушку, и, прежде чем я успела что-либо сообразить, в мою сторону было направлено чёрное дуло пистолета. Я застыла, кровь отхлынула от лица.

– Ник, это я, Елена, – прошептала я и медленно подняла руки вверх, ладонями к нему, показывая, что не представляю угрозы. – Тебе просто приснился кошмар.

Ник тяжело дышал, а его грудь вздымалась так, словно только что пробежал марафон. Он быстро заморгал несколько раз, пытаясь стряхнуть остатки сна, потом его взгляд медленно сфокусировался на мне. Ужас в его глазах начал постепенно сменяться растерянностью, а затем и узнаванием. Ник огляделся по сторонам, словно проверяя, нет ли кого-то ещё в комнате. И, убедившись, что мы одни, с тихим стоном убрал пистолет обратно под подушку, а затем резко притянул меня к своей груди.

– Иисусе! – выдохнул он, зарываясь лицом в мои волосы. Его пальцы судорожно скользили по голове, по спине, по плечам, словно пытаясь убедиться, что я настоящая, жива и невредима.

Я скользнула ладонью по его напряжённой, мокрой от пота груди, чувствуя, как бешено, почти на износ, колотится его сердце. Оно билось так сильно и громко, что, казалось, отдавалось эхом во всей комнате.

– Всё хорошо, – успокаивающе сказала я, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя меня саму всё ещё била мелкая дрожь от пережитого. – Я здесь и никуда не планирую уходить. Это был всего лишь кошмар.

Ник медленно покачал головой, не выпуская меня из своих крепких объятий, и тихо ответил:

– Нет. Я очень редко вижу сны, Лёля. Это было… предчувствие. Моя интуиция меня обычно не подводит.

Я осторожно отстранилась от него ровно настолько, чтобы заглянуть ему в лицо, встретиться с ним взглядом. Его глаза всё ещё были немного дикими, но в них уже появилась осмысленность и какая-то мрачная решимость.

– О чём ты? – сердце снова сжалось от дурного предчувствия. – Мне… угрожает опасность?

Но вместо прямого ответа, Ник неожиданно схватил меня за ягодицы и одним резким движением усадил к себе на колени, лицом к лицу.

– Что ты делаешь? – пискнула я, скорее от неожиданности, чем от реального протеста или желания вырваться. Я инстинктивно обхватила его руками за шею, чувствуя под пальцами его горячую, влажную кожу.

– Ты нужна мне, – прохрипел он, его голос был низким и