Не верь, не бойся, не проси. Книга пятая - Юлия Ветрова Страница 32

Яна улыбнулась – Яр почувствовал, как его самого отпускает от этой улыбки – усталой, ошалелой, но всё равно чистой, как горный ручей.

– Всё хорошо, – Яна подошла к нему и, поймав в собственные ладони его руки – Яр заметил, что делает она это как-то странно, больше запястьями, чем пальцами – принялась их растирать.

У Яны дыхание почему-то было горячее, чем у него самого, и скованные морозом пальцы стремительно накрывала ноющая боль. Яр почти не замечал её – он смотрел на бледные губы, раскрывшиеся над его кистями, и боролся с желанием поцеловать их прямо сейчас. Это было неправильно, не вовремя и абсолютно не нужно, но он никак не мог отвлечься от мыслей об их вкусе, мягкости и теплоте.

– Люблю тебя, – прошептал он. Яна не расслышала – слишком сильно завывал ветер в ветвях. Она просто прижала руки Яра к себе и замерла так, обнимая их.

– Чуть-чуть осталось, – сказала она, поднимая лицо и подходя к Яру в упор, будто напрашиваясь на этот несбывшийся поцелуй.

На самом деле Яна не просила ничего. Просто хотела быть чуточку ближе, ощутить капельку тепла.

Свист ветра заглушал все звуки, но Яне казалось, что когда она стоит вот так, касаясь Яра грудью сквозь два слоя пуховиков, то слышит стук его сердца. Чувствует, как его удары отдаются в его собственной груди.

– Завтра будем в Женеве, – Яр усмехнулся и, высвободив одну руку, погладил Яну по волосам. – Купим тебе новый пуховик.

– Лучше бы горячий душ, – Яна плотнее прижалась к нему и опустила голову Яру на плечо.

– Точно. И я буду трахать тебя в этом душе, пока ты на пол не упадёшь, – Яр опустил руку на основание шеи Яны и плотнее прижал к себе.

– Кровь разогнал, – сообщила Яна и потёрлась о него животом.

– Ещё не начинал.

Яне тоже мучительно захотелось поцеловать его – даже не в губы, а просто куда-нибудь. Она целовала бы сейчас шею Яра, плечи, грудь, если бы только не смертельный холод вокруг.

Они замерли так. Не хотелось сходить с места, только тонуть в этих иллюзорных крохах тепла, но Яр первым глубоко вздохнул и отстранил Яну от себя:

– Идём. Время.

И они снова поплелись по бесконечному снежному лесу.

К полудню – который удалось определить только по часам – тьма так и не рассеялась до конца. Яна плелась, теряя скорость на каждом шагу. Яр перестал чувствовать боль в ноге – и это будило в душе смутное беспокойство. Назад он уже не оглядывался, чтобы не терять инерцию, и, только почувствовав спиной, что что-то изменилось там, позади, остановился.

– Яна… – позвал он.

– Извини.

Голос Яны звучал сдавленно, и Яр, покачнувшись от веса рюкзака, обернулся. Яна лежала на снегу – или, вернее, в снегу.

– Тут сугроб, – сказала она. Судя по недоумению в голосе, она сама толком не поняла, что произошло.

Яр чертыхнулся и, сбросив на снег рюкзак, бросился к ней.

Вытянуть Яну вместе с сумкой он никак не мог.

– Сбрось это дерьмо! – приказал он.

– Там же документы, ты чего!

Яр скрипнул зубами. Стянул через голову Яны ремень сумки и отбросил её на полметра в сторону, а затем, схватив Яну за запястья, потянул ещё раз.

В этот раз дело пошло лучше, но всё равно Яна выходила из сугроба по сантиметру. Снег под ногами крошился и осыпался, и Яр опасался, что в итоге всех этих махинаций попросту сам свалится в сугроб, но в конце концов Яну удалось вытянуть до пояса.

– Ногами оттолкнись, – два раза говорить не пришлось, Яна засеменила ногами, сбивая вниз комья снега, и наконец рухнула на поверхность животом вниз. Яр тут же откатился в сторону, тяжело дыша.

Какое-то время оба лежали молча – переводили дух. Затем Яр встал и принялся отряхивать снег.

– Ничего не сломала?

– Нич… – слово перешло в сдавленный мат, когда Яна попыталась встать. Она рухнула назад и попыталась ещё раз, но Яр не позволил – поймал её за локоть и поднял сам.

– Что? – спросил Яр, пытаясь поймать её взгляд.

Яна какое-то время осматривала себя со всех сторон, затем приподняла ногу и принялась осматривать её, и только потом виновато посмотрела на Яра. Он молчал.

Яр понял не всё, но главное, в общем, уяснил. Он оставил Яну стоять и принялся натягивать на плечи рюкзак. Встряхнул его, заставляя усесться получше на плечах, затем задумчиво посмотрел на сумку. Он бы выпотрошил и её, и рюкзак прямо тут. Оставил документы и что там ещё могло понадобиться в пути… Ясно было, что Яна уложила многое из того, что им не пригодится уже никогда. Останавливало его только воспоминание о том, первом дне, когда Яна тащила на себе обе сумки и его самого. Было стыдно. Он взялся за сумку, перекинул через плечо. Затем, пошатываясь, подошёл к Яне и, перекинув её руку себе через плечо, потащил вперёд.

Какое-то время они шли даже быстрей – Яна семенила по снегу, подволакивая ногу и то и дело сдавленно ойкая и шипя. Яр старался держать хороший темп в духе марш-броска, но марш-бросок по сугробам в его программу подготовки никогда не входил, и через пару часов он снова стал уставать.

– Как думаешь, – спросила Яна, тяжело дыша, – много прошли?

Яр понятия не имел. Надеялся – что три четверти пути. Но отвечать сил уже не было совсем. Он вообще какое-то время назад перестал понимать, куда идёт. Была только бесконечная снежная даль – и направление пути. Даже время потеряло смысл, потому что стоило увлечься измерениями, как приходила в голову мысль о том, как тяжело идти.

Яна всё больше клевала носом ему в шею, и Яр уже несколько раз рявкал на неё:

– Не спать!

Яна приободрялась ненадолго, а потом снова начинала клевать.

Яр вспахивал снег как трактор, не обращая внимания на то, как крупные белые хлопья брызгами разлетаются вокруг него, но он и сам уже чувствовал, как закрываются глаза. К тому времени, когда стало темнеть, ног он не чувствовал уже совсем – как и рук, которыми ещё пытался сжимать перекинутое через плечо запястье Яны.

Он не заметил, когда снег стал стихать. Щёки кололо так же, как если бы в них впивались колючие снежинки, но темнота перестала быть бесконечной – далеко впереди замерцали огни. Оранжевые, жёлтые, голубые.

– Яна! – позвал Яр.

Яна не ответила. Яр ускорил шаг.

Часы Яны показывали девять вечера, но ни у кого