Свет из прошлого - Надежда Васильевна Ефремова Страница 19

— Мам, смотри, вот еще она!

— Надо же!

— Ма-ам, — серьезным тоном протянула Оля и посмотрела поверх Марины куда-то на стену.

— Что, доча, что такое?

Марина обернулась и обомлела. На небольшом шкафчике стоял портрет в рамке. Красивая студийная фотография советских времен, на которой нежно прижимались друг к другу Эрнест Петрович и Светлана Валерьевна.

— Не может быть, — медленно проговорила Марина, — слона-то мы и не заметили. Я уже несколько дней подряд поднимаюсь сюда, на этот чердак, и не видела этой картины, ну, в смысле, этого портрета.

— Такие красивые! Да и выглядят вполне счастливыми.

— Что-то я не поняла…

Марина встала и взяла в руки рамку, разглядывая лица.

— Надо протереть, запылилась. Она его точно знает. Может, мама и о родственниках что-то помнит и поможет найти из них кого-нибудь?

— Но почему она вообще ничего не сказала? Она же видела, как ты его ищешь, переживаешь! Не понимаю, как так-то?

— Ну, для нее и история с поисками шефа была просто историей, она ведь только потом услышала его имя и увидела фото. Возможно, не сообразила. Надо просто у нее спросить.

— А мне кажется, что она специально не стала говорить.

Оля взяла из рук Марины коробку с фотографиями и продолжила смотреть дальше. А Марина все разглядывала портрет, стоя у шкафчика.

— Найти родственников, значит. Мам, похоже, бабушка и была его родственницей.

Марина повернула голову и открыла рот от удивления. Оля держала в руках свадебную фотографию, где молодоженами были все те же Эрнест Петрович и Светлана Валерьевна.

— Это как это?

— Не знаю, мам, но, по-моему, они были женаты.

Марина опустилась на пол и закрыла лицо руками.

— Мам, ты чего? — Оля отложила коробку, подошла к маме и дотронулась до ее плеча. — Всё нормально?

Марина убрала руки от лица и положила ладонь на Олину руку на своем плече.

— Доча, теперь, похоже, таблетки нужны мне.

Оля сбегала вниз и принесла лекарство и воду.

— Теперь я представляю, как удивилась бабушка, что ее бывший муж — твой шеф!

— Бывший муж… Да, наверное, бывший муж. Фамилии-то разные.

— А ты думала, что они до сих пор могли быть в браке?

— По идее — не могли, ведь у мамы потом еще и я родилась. Значит, она и еще с кем-то была. Да мало ли, сколько у нее могло быть мужчин! Она красивая, хорошая.

— Верно, она красавица! Смотри, вот еще фото, здесь они тоже вместе, он ее обнимает, милый снимочек, год указан на нем. Так, мама, ты в каком году родилась?

Марина перевела ошарашенный взгляд с дочери на фото. Годы совпадали.

— Мама, либо они развелись, и она тут же встретила мужчину, который стал твоим отцом… Но тогда бы ты родилась, наверное, уже в следующем году. Давай разбираться. Это совместное фото подписано апрелем, а ты родилась в ноябре. Здесь бабушка, получается, уже беременна тобой, просто срок маленький. В общем, знаешь, похоже, мы нашли ближайшего родственника Эрнеста Петровича.

— Кого? — Марина пыталась сообразить, что такое говорит ее дочь.

— Тебя, мама, тебя! Ты их дочь!

— Чего? Оля, у меня отчество — Ивановна! Я же не Эрнестовна!

— Хорошо, аргумент. А в свидетельстве о рождении у тебя кто отцом-то указан был?

— У меня на месте отца прочерк стоит, Оль.

— Вот именно, прочерк.

— Точно, это же значит, что можно указать любое отчество. Ивановна — самый простой вариант. Я никогда таких фотографий у мамы не видела. Она вообще всегда старалась избегать этой темы отцовства, будто я от непорочного зачатия появилась, ей-богу!

— Интересно получается!

— Не то слово. Но это только предположения, причем довольно нелепые, Оль. Я все-таки думаю, что ходит где-то по планете мой папа Иван…

— У тебя папа — Эрнест! И ты живешь в его доме, это твой дом, мам!

— Оля, это домыслы.

— Вот, кстати, ты тоже мне про отца не особо рассказываешь.

— У тебя в свидетельстве записан отец, ты его видела, когда маленькая была.

— Я не помню.

— И слава богу!

— Вот-вот, вы с бабушкой в этом похожи…

— А может, мы детей бережем?

— Но Эрнест Петрович — хороший, добрый человек!

— Да что ты так вцепилась в версию, что он мой отец?

— Я тебе всю логическую цепочку уже рассказала, — я посмотрела дату на их совместной фотографии.

— Теоретически она могла забеременеть и от другого…

— От Ивана, да?

— Ну, может, именно поэтому они и развелись?

— В общем, бабушка должна прояснить ситуацию.

— Она старалась столько лет ни слова об этом не говорить, а теперь, ты думаешь, сразу нам все так и расскажет?

— Куда она денется? У нас есть фотографии! — Оля с хитрой улыбкой покрутила перед Мариной снимками.

— Ну, не знаю.

— Или ты не готова к такой информации? Точнее, к ее подтверждению?

— То есть к такой информации: кто искал родственников Эрнеста Петровича, тот сам им и оказался?

— Именно!

— Не готова! Это сто процентов!

— Мама, звони бабушке!

— Даже если с ней и вести беседу, то это не телефонный разговор, Оль!

— Мамуля, но ведь чем раньше, тем лучше!

— Так-то оно так, доча, но… но я боюсь! Я не знаю, я не представляю, как у нее это спросить! С чего начать? Сразу в лоб? Да ее удар хватит! Она же мама моя, мне ее здоровье дорого вообще-то!

— Мама, она уже видела, что у тебя много этих фотографий, по меньшей мере — коробка, которую она держала в руках! Целая коробка! Наверняка она могла допустить мысль о том, что среди этих замечательных снимков может затесаться вот этот! — увеличивала громкость Оля, демонстрируя свадебное фото советских времен. — Вот она и ушла! Потому что сама не знает, как себя вести теперь!

— Ну, логика, конечно, железная!

— Мама! Но ведь это может быть так. Ну, хоть на минуту допусти!

— Мне даже думать об этом страшно, Оль.

— Но поговорить с бабушкой все равно хочешь не хочешь, а нужно.

— Поговорить, конечно, надо, но только для начала следует собраться с духом, подготовиться как-то… морально.

— Давай еще посмотрим, вдруг там есть поинтереснее снимки?

— Куда уж интереснее, Оль?

— С тобой новорожденной, например.

Марина тяжело вздохнула, но согласилась продолжить перебирать фотографии. Ничего интересного больше они не нашли.

— Жаль, что они при разводе не сфотографировались и дату не подписали.

— Оль!

— Что? Это облегчило бы нам понимание.

— Ну, если только ради этого, — съязвила Марина, — подожди, он же мне рассказывал, что жена с ним развелась, когда у него проблемы какие-то начались. Его оклеветали или подставили,