(Не)Мой (Не)Моя (СИ) - Лейк Оливия Страница 54

— Ты тоже не дома была, — кивнул на ее наряд. Нет, право имела, не спорю, свободный вечер, как и ночь, но как бы поучать основам святости не надо. Нимб уже не так сверкает.

— Да, не дома, потому что сына забрал ты! — и еще ткнула мне тонким пальцем в грудь.

— Да, Яна, так бывает, прикинь! — мы оба перешли на повышенные. — Это ты у нас правильная святая мать, а остальные долбоебы!

Она от неожиданности вздрогнула и громко сглотнула. Смотрела на меня, как на незнакомца. Да, привыкла девочка, что с ней так нельзя. Мы жили в максимально здоровой атмосфере с уважением и благодарностью друг к другу. Мы даже ссорились интеллигентно. Я хотел сохранить теплоту даже после развода. Мать его, я старался! Не козлил, не приставал, не лез под юбку, не абьюзил, помогал, чем мог! И все не так! Видимо, нужно по-другому…

— Я извинился. Что мне еще сделать? На колени встать? — громко топнул одной ногой.

— В общем, так, — Яна, очевидно, решила взять себя в руки и вернуться к привычному формату «без истерик». Это хорошее качество, но иногда бесит, — я решила, что на ночь Рома больше не остается: забирай, гуляйте, развлекайтесь, но без ночевок.

— Да ты что! — хлопнул в ладоши и демонстративно округлил глаза. — А что еще?

— Ничего, — едко фыркнула.

— Все, не могу это слушать. Я к Роме, а ты выпей кофе, успокойся и поезжай домой, — развернулся и отправился в дежурную смотровую. Эта клиника, после отъезда Святослава, тоже теперь моя забота. Совсем недавно принял ее под свою эгиду.

— Мирослав! — стук острых шпилек преследовал меня. — Я не шучу! Я забираю Рому.

Я резко притормозил и обернулся. Яна клюнула носом в мою грудь. Я помог ей устоять, но не задерживал ладоней на ее талии.

— Ты хочешь подать апелляцию относительно опеки? Судиться со мной будешь? — спокойно сложил руки на груди.

Яна гордо вздернула подбородок. Какая поразительно дерзкая самоуверенность! Девочка ощущала себя в силе вести со мной судебную тяжбу? Или она полагала, что новый мужчина, вероятно, Каминский, перекроет все ее финансовые затраты? Ошибается. Таких дураков как я еще нужно поискать…

— Если это касается здоровья моего сына, то буду! — сверкала глазами, но тон уже не такой уверенный.

— Не доводи, Яна. Просто не доводи меня. Ты даже не представляешь…

Она просто не знала, что я тоже мог быть другим. Таким, как сегодня. Я этого не хотел. Я никогда не хотел быть зверем. Я человек, но… Но если понадобится, стану.

— Я многое начала понимать, Мирослав, — и почему-то передернула брезгливо плечами. — Вряд ли меня можно удивить и поразить мужской жесткостью.

— Я смотрю, ты полюбила пожестче во всех смыслах. Хорошо, я буду жестче, — угрожающе тихо произнес. Очевидно, что наш мир таков: доброта — это слабость; жестокость — это норма. — Хочешь, заберу Ромку, пока ты строишь личную жизнь? Ты ведь строишь, Яна? Я и без судов могу это сделать. — Она побледнела. — Иди, гуляй, оттянись за молодость в подгузниках.

— Ты не посмеешь… — одними губами.

— Отчего же? — развел руками. — Отдыхай, кайфуй, ходи по вечеринкам… — взгляд неожиданно выхватил цифры на тыльной стороне ее ладони. Бесцеремонно схватил за руку и рассмотрел их. Код. Яна даже не сопротивлялась, перепуганно хлопая глазами. — Весьма сомнительным, — отпустил тонкое запястье. — Сын пока со мной будет.

— Знакомые места? — Яна уничтожающе улыбнулась, потирая ладонь.

— Ян, давай перед тобой будет оправдываться новый мужик, — реально отмахнулся от дебильного предположения. — Я тебе уже все сказал относительно моей верности. Не веришь, это твоя проблема, — и двинул к смотровой. Яна, естественно, не отставала.

Я нажал на ручку и сразу окинул взглядом кабинет. Роме уже вставили тампонаду и сейчас вытирали лицо от крови. Николь сидела рядом с врачом и испуганно наблюдала. Медсестра держала лоток с кровавой рвотой. Бедный мой. Что же такое…

— Ромчик… — пошел к нему, но бывшая жена обогнала. Именно этого я не хотел: мы должны были быть заодно как родители, если уж не получилось как у мужа и жены. Теперь мы соревновались.

— Сынок, — она погладила его по голове. Рому снова начало рвать запекшейся кровью. Яна поддерживала его и вытирала аккуратно губы. Она на мгновение прикрыла глаза, и сквозь густые ресницы просочилась одинокая слезинка. В этот момент я внутренне признал, что не смогу сделать того, что только что обещал. Просто потому что у любящих матерей детей не отнимают, даже если у них проявился сучий характер.

— Ты как, герой? — подошел к сыну. Николь послал взгляд, что вижу ее, что поговорим, и не надо бояться. Я тоже решил заняться своим ментальным здоровьем относительно воспитания детей: у меня сын и дочь, которую нужно воспитывать фактически одному. Отец-одиночка взрослеющей девочки — это не шутки.

— Как герой, — вяло проговорил Рома и широко зевнул. Вареный. — Спать хочу.

— Доктор, — обернулся к дежурному врачу, — Мирослав Нагорный, — представился и протянул руку, крепко пожимая, благодаря. — Как нам быть? И почему это случилось?

— Слабые носовые сосуды. Николь и Яна Николаевна объяснили ситуацию. Я посмотрел: в пазухах не было инородных предметов, — заверил нас. Я выдохнул. Честно, боялся, что Ники… Мне стыдно, но я тоже сомневался в ней. — Видимо, пальчиком далеко зашел и задел крупные сосуды. При заднем носовом кровотечении кровь стекает не только вперед, но и по горлу в пищевод, отсюда рвота. Наш желудок раздражает кровь, и начинается рвотный спазм, — объяснял врач: — Давайте понаблюдаем в стационаре. Возьмем кровь, поставим восстанавливающую капельницу, завтра если тромбоциты и гемоглобин не сильно упали, снимем тампонаду и купируем серебром поврежденные сосуды. И не лазить в нос! — это уже четко для нашего Ромика. — Промываем, капаем маслице, сморкаемся. Ничего не сдираем: корки в носу нужно размягчать и только потом убирать, только так не травмируется слизистая.

— Я останусь, — Яна буквально держалась за сына.

— У нас все есть в палате, только если какие-то личные вещи понадобятся, — врач осмотрел ее платье. Спать в таком не очень удобно.

— Ничего не нужно. Если у вас найдется зарядка, то все нормально.

— Наташ, — врач обратился к медсестре, — оформляй, а я провожу в палату.

— Я помогу, — посмотрел прямо на Яну и взял на руки Рому. Он моментально отключился, устроив голову у меня на плече. — Что-то нужно? — тихо спросил у бывшей жены. — Могу метнуться домой, привезти, что скажешь.

— Ничего не нужно, — хрен мне, а не нормальное общение.

— Ясно. Завтра тогда приеду, отвезу домой.

Через десять минут вернулся в смотровую и заполнил документы на госпитализацию.

— Где твоя куртка? — спросил у дочери.

— В кресле, — мы вышли и забрали одежду вместе с тут же брошенным телефоном.

— Поехали домой, — взял за руку, и мы вышли из клиники. Рядом с моим ХМ стоял черный гелендваген, но тогда я еще не знал, кто водитель. Каминский курил, облокотившись на капот. Вероятно, он их привез.

— До свидания, — Николь попрощалась с ним, когда мы поравнялись. Я только кивнул. Он помог моему сыну, как ни крути, но никаких благих чувств я не испытывал. Да и Каминский ко мне. Слишком пялился и оценивал.

Я пристегнулся, завел машину, обхватил руль, но не нажал на педаль: пристально смотрел на свои руки. Это реакция на стресс? Странно, но я ничего не чувствовал. Тотальное эмоциональное опустошение. Яна, Лика, мать, брат, друзья, знакомые — полный штиль, никакого эмоционального отклика. Только к детям что-то едва, но ёкало и билось. Вроде бы все понимал, оценивал верно, но не получалось прочувствовать сердцем. Правильно и неправильно. Хорошо и плохо. Что можно, а что нельзя. Моральный компас на месте, но… Жесть какая-то. Надеюсь, пройдет по утру. Не хочу превращаться в бездушную машину.

Домой попали в третьем часу ночи. Николь в машине уснула, хотел ее занести, не будить, но она проснулась. Зевала, еле шла, но сама.

— Пап, — уже в доме, — я ничего Роме не делала. Мы просто играли. У него спроси, он подтвердит!