(Не)Мой (Не)Моя (СИ) - Лейк Оливия Страница 53

— Николь?! — изумленно проговорила и ответила на звонок. — Николь? Что случилось?

Она отрывисто и суетливо просила приехать. С Ромой что-то. — Успокойся и расскажи… — удалось понять только про кровь из носа. — Еду!

Как так вышло?! Я набрала Мирослава. Он, как назло, не отвечал! Да блин!

— Мне нужно в город. Отвезешь? — повернулась к Артему. — К сыну.

— Конечно, что за вопросы.

Мы добрались максимально быстро. Я попросила Каминского подождать у ворот. Дети его не знали, а я не разобралась, что там точно произошло и как все это решать.

— Николь? — позвала ее, влетев в дом. — Что случилось? — в гостиной я увидела сына.

— Мы играли с конфетами M&M'S…

— Рома! — бросилась к нему. Он сидел на диване, приложив к лицу полотенце.

— Баловались, — я едва ее слушала.

— Мама, у меня носик болит уже… — плакал сын. Мой хороший, да как же так!

— Он засунул их в нос, мы начали доставать, и пошла кровь! — испуганно тараторила Николь. — Она не останавливается! Это уже второе полотенце!

— Давай посмотрим, — убрала от лица и наклонила его голову вперед. Мои руки дрожали, но я старалась не напугать сына. Он и так смотрел расширенными испуганными глазами. Кровь продолжала течь, сильно. — Сынок, зажми нос вот здесь, — показала место. — Где твой отец? — повернулась к Ники, спросила резко и порывисто.

— Он нас уложил и уехал. Ему нужно было. Я звонила, но папа не ответил.

— Взрослых что, вообще дома нет?! — я озверела. А где ее мать, если отец отсутствовал? Или они вместе уехали, оставив детей?!

— Нет, — тихо призналась.

— Надевай куртку и брату принеси, — велела я.

— Мам… — пискнул Рома, и его начало рвать кровью. Наглотался. Я гладила его голову, пока спазмы не прошли, затем взяла на руки и понесла в ванную умывать. Думала, прохладная вода и с носом поможет. Нет, алые капли активно разбивались о белую раковину.

— Зажми носик, сейчас к доктору поедем. Николь, помоги ему обуться, — мне миндальничать с ней некогда.

Сама нашла в кухонной подсобке рулон мягких полотенец и пакет, если рвота повторится.

— Поехали, — бросила отрывисто и подхватила сына на руки. — Нужно в больницу, — произнесла, когда мы втроем устроились на заднем сиденье. — Клиника «Возрождение», на Большой Конюшенной.

Артем молча кивнул и выехал на дорогу. Я помогала сыну, утешала и целовала. Он устал, ему больно и очень хотелось спать, и я никак не могла помочь ему облегчить состояние. Еще я злилась на бывшего, к Николь тоже были вопросы, куда и что они запихивали. После ее вранья относительно меня… Да, я ей не доверяла больше. Доверие — слишком хрупкая штука, мое эта девочка утратила.

— Пойдешь с нами? — неожиданно предложила Артему.

— Я здесь подожду, — отказался, но выйти из машины помог: с ребенком почти пяти лет это непросто. Каминский не обязан проявлять симпатию, знакомиться с ним или заботиться, но… Это еще одно напоминание, что у нас нет отношений, я не могла на него положиться в критических вопросах. Для меня таковых, а ему они — дела посторонние. Имеет право, но…

Нас встретили в дежурном приемном покое. Сумбурные объяснения, что-то там с документами, оплатами. Паспорт, полис, свидетельство о рождении. Голова вообще не варила, и я сделала то, что обязана была сказать для придачи ускорения сонным врачам.

— Я Яна Нагорная, жена Мирослава Нагорного, знаете такого?

Это больница находилась в семье. Это детище Святослава. Думаю, имя его брата им знакомо!

— А это его сын, — кивнула на Рому. — Помогите ему. Не стойте! Живо!

В смотровой суета, рассказ Николь, обильная запекшаяся кровь и снова рвота, потому что щипцы давили на корень языка, а сгустки запеклись в носоглотке.

— Я на минуту, — мне звонил Нагорный, — папа ваш.

— Что случилось?

— То, что ты безответственная сволочь!

Обозвала, но сказала, что мы в лор-отделении. Через минуту Мирослав появился передо мной. Он отследил геолокацию дочери.

— Можно по делу и без твоих оценочных суждений? — смотрел устало и холодно. — Что с детьми?

Глава 28

Мирослав

— Твой сын в больнице, мало? — Яна вся пылала, желая засунуть мне в задницу каблук поглубже.

— А можно толком и по делу? — сузил глаза.

Сегодня, мягко говоря, я совсем не настроен слушать, какой я во всем кругом виноватый. Глаза слепит от святости людей, меня окружавших!

— Что с Ромой? Он там? — хотел обойти Яну. — А Николь? Не могу ей дозвониться.

Бывшая жена не дала мне пройти. Руки на груди сложила и коршуном смотрела.

— Подожди. Нужно поговорить, — и пошла от двери, за угол. Уверенная, что я за ней побегу. Хотелось скрипеть зубами, и тем не менее я отправился за черным шелковым платьем. Злилась, что ее от приятного вечера оторвали? — У Ромы кровь носом пошла, не останавливалась, его даже рвало ею, — у Яны заметно подрагивали руки. Ей было страшно, но злилась она сильнее, чем боялась. Значит, ситуация под контролем.

— Черт… — сглотнул и взлохматил волосы.

— Потому что они с Николь решили поиграть и запихнуть моему сыну…

— Нашему, — напомнил, если она подзабыла об этом в поисках претендентов на звание нового «папы».

— Засунуть в нос M&M'S! Весело же! — с сарказмом резюмировала.

— Ты обвиняешь Ники? Думаешь, она специально? — теперь руки тряслись у меня.

Да, у меня абсолютно не подарочная дочь: капризная, избалованная, эгоцентричная, склонная к манипуляциям, и еще целый букет! Но она не злая! Она никогда никому не причиняла физических страданий! Я разбирался в школе: говорил с психологом, после того как начитался про буллинг и что он в себя включал. Меня убедили, что до рукоприкладства не доходило, и что Николь больше позер, нежели реально способная на травлю. Но с этим мы все равно работали. Пока школьный специалист, дальше посмотрим. Направят к психотерапевту, пойдем, деваться некуда. Сейчас еще можно рихтовать поведение.

— Ты ведь восемь лет ее растила.

— Я не уверена, что эта все та же девочка… — проговорила с горечью.

— Ты переволновалась, Яна. Поэтому так говоришь. Тебе нужно успокоиться.

— Но вопросы у меня не к ней, а к тебе: почему дети были одни? Где был ты?

— Мне нужно было уехать. Срочно. Я уложил их, не подумал, что может что-то произойти.

Да они же уже в постели были! Меня не было всего два часа, ночь, почему они не спали?!

— Зачем ты взял Рому на ночь, если не собирался проводить с ним время? Если у тебя дела, — нарисовала кавычки в воздухе, словно бы я к шлюхами поехал, оставив детей.

— Прости. Я виноват. Больше этого не повторится, — извинился. — Прости, Яна. Я не подумал…

— Я это уже поняла, — прервала едко. — С кем поведешься, да?

— Главное, чтобы ты водилась с умными людьми, — нарочито мягко ответил, сканируя ее явно не домашний наряд.

Да, это моя вина, согласен. Понадеялся, что пронесет! Дурак, но, бля, хватит уже училку включать и отчитывать меня как школьника! Я весь на нерве, а Яна стала вообще без тормозов.

— Это безответственно, Мирослав! — она не сдавалась взорвать меня окончательно.

— Да ебать! — выругался, уже не сдерживаясь. — Я ж пиздец как мало ответственности несу! Вообще нихуя не делаю! А ты, Яночка, охуенно устроилась!

Мне разрывало голову от бесчисленной волны претензий ко мне как к бывшему мужу, отцу, мужику, сыну. И это все исключительно с женщинами! Может, по пальцам молотком хуярить и ни о чем не думать? Может, стать воскресным отцом-молодцом, с алиментами, которые установили по закону, а не теми, что по факту платил, и ноль помощи в остальном, как делали восемьдесят процентов разведенных мужчин в моем окружении? Раздать детей бывшим женам, и пусть воспитывают двадцать четыре на семь без меня, такого хуевого! Может, тогда что-то щелкнет? Ценить помощь начнут, а не бесконечно пальцы загибать, права качать и смотреть на меня, как на врага, блядь, народа!