(Не)Мой (Не)Моя (СИ) - Лейк Оливия Страница 44

Пришла очередь Каминского рвано выдохнуть, сжимая мои бедра до сладкой боли. Мне не нужно было много времени: моя смазка обильно текла по стволу, возбуждение на пике, клитор пульсировал и горел от нарастающего оргазма. Мне понадобилось не больше пяти минут. Я кончила сама и Артема довела до выстрела. Он и сам не ожидал, по лицу видела, по шумному дыханию, по жестким завершающим движениям. Очень быстро и запредельно ярко.

Я слезла с него и как пьяная приземлилась рядом на сиденье. Мы не говорили, просто дышали. Я сквозь пелену густых ресниц смотрела, как Артем отточенным движением снял презерватив и, связав, выкинул на дорогу. Ай-ай-ай, не хорошо мусорить. Я поежилась от ночной прохлады, запахнула блестящее платье и посмотрела прямо на Каминского:

— Отвезешь домой?

— Отвезу. К себе. Мы быстро закончили.

Следующий раунд состоялся у него дома. Я не успела ахнуть, как Артем зажал меня прямо в прихожей, сорвал платье до талии и, закинув ноги себе на пояс, жестко ворвался на всю длину. Я ухватилась за ткань рубашки, комкая и сминая. Это были совсем другие чувства и ощущения: движения острые, смелые, резкие. Сложно вздохнуть и выдохнуть. Пошлые шлепки от обилия соков вгоняли в краску, но прекращать не хотелось. Наоборот, эта звериная похоть меня заводила.

— Ласкай себя, Яна, — велел Каминский, и я запустила пальчики между ног. На него смотрела, чувствовала, сжимала внутри и себя ублажала. Это особый вид наслаждения.

— Я не на таблетках, — предупредила, балансируя на грани.

— Я чистый, — Каминский сделал пару глубоких резких толчков и вынул член. Толкнулся в свою руку и кончил мне на живот, измазывая всю и даже это невозможное платье…

Я проснулась от острого желания попить. Рассвет едва занимался, постель раскурочена, Каминский спал голый на животе, уронив руку на пол, а я ощущала себя наездницей: все дрожало, а между ног саднило. После длительного воздержания меня буквально отутюжили. Мне понравилось. Никакого больше целибата!

Я осторожно, избегая резких движений, исследовала квартиру, разыскивая кухню. Если вчера запомнила правильно, то мы сейчас где-то в историческом центре.

Комнаты просторные, потолки под четыре метра, а окна узкие и высокие. Квартира не обжита, только спальня и кухня, которую я все-таки нашла. В доме все еще висел запах свежего ремонта, не было мелочей, которые могли рассказать о хозяине, и мебели в других комнатах. Берлога, в которой мужчина ночевал, не больше. Я так и ничего не узнала об Артеме Каминском, кроме его профессиональной деятельности.

Внимание привлекла узкая винтовая лестница, уходившая куда-то наверх, но это не второй этаж… Я абсолютно нагая решила подняться. Признаю, по чужому дома без хозяина лучше не ходить, но и Артем не синяя борода. Он черная щетина.

Это что-то вроде башни! Я видела такие дома, но никогда лично не была внутри. Небольшая, с остеклением по всему периметру. Рассвет был серым, и я нашарила у двери выключатель. В глаза сразу бросились картины, точнее, холсты: без рам, они не висели на стенах, а стояли на нескольких мольбертах, а некоторые валялись прямо на полу. Я подошла ближе. Пазл в голове сложился далеко не сразу, разум просто отказывался воспринимать изображенное на холстах.

Картины были темными, но с яркими вкраплениями: золотые волосы, яркие глаза на детском лице, цветные кроссовки на маленькой ножке и кровь. Она яркая везде. Мне стало страшно. Я обхватила плечи холодными руками.

— Доброе утро, — вздрогнула и резко обернулась. Артем был в одних штанах, а в руках плед, его накинул мне на плечи. — Боишься меня? — сложил руки на груди и повернулся к холстам на мольбертах. Кто их рисовал? Он? Или просто коллекционер ужасов?

— Да, — призналась. Там были женщины и дети. Дети и женщины. Я задрожала еще сильнее.

— Я часто езжу по России, — произнес, скользя взглядам по мертвым лицам. — По работе. Это тяжело, — повернулся ко мне, а в глазах — полное эмоциональное опустошение. — Они мне снятся. Поэтому я мало сплю и рисую. Тогда становится легче.

Я так мало знала об этом мужчине, а он вскрыл мою душу и получил тело. Но эти несколько рубленных фраз сказали больше, чем тысяча слов.

— Здесь, в Петербурге, я отдыхаю, но это никогда не длится долго. Потому что люди постоянно убивают… — Артем моргнул, и в его взгляде появился привычный, цинично-практичный блеск. — Кофе?

— Наверное, дома выпью. Не хочу, чтобы соседи видели меня в том наряде.

— Я отвезу.

— Не нужно, отдыхай, еще так рано, — я зевнула. — Вызову такси.

Мы стояли рядом и просто смотрели друг на друга. Я не знала, как расставаться после случайного секса с неслучайным мужчиной, да еще и моим врачом. Может, после этой ночи мы и работать вместе не будем? Каминский говорил, что с пациентами не спит, но либо я исключение, либо он просто лжец, который любил в трусики проблемных женщин залезать. Я бросила взгляд на страшные рисунки. Это кошмары, его кошмары. Нет, не верю, что Артем мог быть обманщиком.

— Ну пока, — нарушила молчание и шагнула в сторону, обходя его.

— Яна, — Каминский поймал меня и засунул руки под плед, — вот этого всего, — намекнул на нас, — я не должен был допустить. Меня тянет к тебе. Я хочу тебя.

Это я почувствовала через мягкий кашемир штанов на голое тело.

— Но я не тот, кто нужен такой женщине. Я не могу дать тебе того, что ты обязательно захочешь, Яна. Ты должна это знать. Ты не должна на что-то надеяться.

— Может, надеяться нужно тебе? — бросила на него дерзкий взгляд из-под ресниц.

— Умница, — улыбнулся. — Так и должно быть, — и стал серьезным. — Яна… — сокрушенно покачал головой.

— Пусть это будет опытом или очередным заданием, — пожала плечами. — Никто ни в кого не влюбился, Каминский, — я не лгала, это так. Меня тоже тянуло к нему, но это про секс, а не про близость.

Мы снова молчали. Только не смотрели, а пожирали друг друга глазами. Артем притянул меня к себе и мягко коснулся губ. Я сбросила плед и позволила приподнять меня за ягодицы, опоясав ногами поджарую поясницу. Мы кое-как спустились вниз: Каминский положил меня на край кровати и широко развел ноги. Разделся полностью и опустился между ними, проходясь языком по всей промежности. Я судорожно вздохнула, впиваясь руками в белые простыни. Он дразнил клитор и пальцами массировал вход. Я выгибалась навстречу умелым ласкам. Моя голова была свободна, а тело готово взрываться раз за разом.

— Да… Да! — вскрикнула, пульсируя и сжимаясь внизу.

Артем снова поднялся и двинулся на меня. Сел так, чтобы жилистый, покрытый выпуклыми венами член оказался ровно между моих грудей. Головка блестящая от смазки, в середине висела прозрачная капля — хочет, именно меня хочет. У этого мужчины точно нет проблем с партнершами для секса.

— У тебя потрясающая грудь, Яна, — сжал ее и начал двигаться, доставая головкой до моих губ. Меня пронзило острое чувство дежавю. Так нравилось Мирославу… Когда у нас еще было понимание, и мы чувствовали друг друга… Он любил заканчивать мне на грудь. Он с ума от нее сходил… Когда-то…

Артем наращивал темп, а я ласкала его языком. Мне хотелось сделать ему хорошо, а еще — увидеть чужое семя на своем теле, на своем шраме, в своей памяти. Это как вторая потеря девственности.

Артем бурно кончил, сжимая полушариями головку, глядя на меня хмельным размытым взглядом. Это были эротичный «натюрморт» и красивая композиция. Прекрасная ночь и незабываемое утро. Но мне пора домой. Я не должна оставаться дольше. Пусть это будет нашим экспромтом, но без продолжения. Я поняла, что привязываться нельзя, а смогу ли я так, просто на интиме? Я пока не знала…

Кофе я пила уже дома. Одна, в тишине, после расслабляющей ванны и пары часов сна. Прокручивала в голове события, начиная с момента как надела чертово платье. Я тихо рассмеялась. Все-таки метод Каминского работал. Я менялась, внутренне снова открывалась навстречу жизни: комплексы таяли, я ощущала себя красивой и сексуальной, хотела страсти и эмоций. Возможно, даже любви.