Продам жену, торг уместен - Диана Рахманова Страница 8

Шаг в партии.

И только это имело для него значение.

– Амалия, я подниму тебя так высоко, что его жалкое тщеславие захлебнется в зависти. И это будет только началом моей мести.

А что потом?

Когда месть завершится, когда Ричард будет повержен и растоптан… Что Кассиан сделает со мной?

Столкнет с той самой высоты?

Я посмотрела на мужчину, которого когда-то любила, и ощутила вдруг странное облегчение. Хорошо, что он сказал все прямо. Без масок. Без притворства. Без жалкой попытки выдать расчет за чувства.

Теперь я хотя бы не буду обманываться.

Он использует меня – осознанно, хладнокровно, шаг за шагом. И, может быть, это даже к лучшему.

Потому что если уж быть пешкой – то хотя бы понимая правила игры.

– Тогда поторопись со своей местью, – сказала я спокойно, даже холодно, мысленно отсекая все лишнее: чувства, воспоминания, сомнения. – Потому что очень скоро ты лишишься своей пешки. Я намерена выкупить себя. И подать на развод.

Кассиан словно окаменел. Его взгляд вспыхнул – не гневом, а чем-то куда глубже: растерянностью, которой он не позволил себе показать.

Я развернулась и пошла к выходу, не оборачиваясь. Четко зная, что должна сделать.

Глава 5

Я открыла глаза от резкого потока света – служанка бесшумно вошла в комнату и распахнула тяжелые шторы, впуская в спальню утреннее солнце.

– Моя леди, уже девятый час. Завтрак накрыт, – прозвучало тихо и почтительно.

Я медленно поднялась, чувствуя в теле затянувшуюся скованность. Лежала в той же позе, в какой заснула – сдержанной, напряженной, словно любое движение могло пересечь невидимую черту.

Что ж… наша первая супружеская ночь прошла незаметно.

До глубокой ночи я возилась в кабинете: разбирала бумаги, просматривала документы, расставляла книги и артефакты. Убеждала себя, что это нужно сделать сразу – потом будет не до того. Но саму себя не обманешь: я просто тянула время, чтобы избежать неловкой встречи с Кассианом перед сном.

Когда я все-таки переступила порог спальни, было уже за полночь. Он спал. Или сделал вид.

Кровать была огромной, и я заняла самый краешек, буквально свисая с него, будто малейшее движение могло разбудить мужчину.

И все же ничего не произошло.

Ни слова, ни жеста, ни намека на супружеский долг.

А утром его уже не было.

К завтраку я спустилась чуть позже, чем собиралась. Волосы собраны в гладкий хвост, одежда – простая, нейтральная. Маска вежливой отстраненности – на месте. И я не собиралась ее снимать.

Кассиан сидел за столом. Перед ним – кофейник, булочки с маслом и абрикосовым вареньем, чашка крепкого кофе. Он читал газету, словно все, что происходило вне этих страниц, его не касалось. Рядом на тележке – аккуратная стопка свежих выпусков, не меньше десятка.

– Доброе утро, – произнесла я спокойно.

– Доброе, – отозвался он, не отрываясь от чтения. Будто мы были не супругами, а дипломатами из разных держав, вынужденными делить стол для переговоров.

Я только успела сесть, как взгляд скользнул по первой полосе его газеты:

«Самый завидный мужчина столицы – и его бескомпромиссная ставка на любовь!»

Под заголовком – наша фотография: тот момент, когда мы вместе покидали здание Торгового Дома. Я – с высоко поднятой головой, держа его под руку. Он – спокойный, собранный, с почти невесомой улыбкой. Все выглядело так, словно заголовок прав: он сделал ставку – и выиграл.

Словно кто-то плеснул в лицо холодной водой. Я медленно потянулась к тележке и начала перебирать другие выпуски.

«Цена любви: полмиллиона за сердце Амалии де Монфор»

«Любовь, купленная на аукционе: сенсация, что потрясла столицу!»

«Амалия де Монфор: женщина, укравшая душу Кассиана Эр Рейна»

«Любовь сквозь годы: Кассиан Эр Рейн и Амалия Монфор – история, достойная баллады!»

Я развернула один из выпусков и быстро нашла статью:

Юношеская любовь Кассиана Рейна и Амалии де Монфор разбилась о суровые аристократические устои – тогда он был всего лишь студентом с простеньким даром щитов, магом второго круга, недостойным ее влиятельной семьи. Влюбленные были разлучены, но Кассиан Рейн, словно герой из баллады, пронес свою любовь сквозь годы и, став обладателем высшего титула магической аристократии, вернулся, чтобы воссоединиться с Амалией де Монфор – любовью всей своей жизни.

И когда судьба привела ее на край пропасти – выставив на позорный аукцион, устроенный бывшим супругом, – именно он оказался рядом. Мужчина вырвал свою любовь из грязных рук прошлого, заплатив цену, которую другие даже не осмелились предложить.

– Если бы только они знали правду… – пробормотала я себе под нос с горькой усмешкой.

– Ты что-то сказала? – Кассиан оторвался от чашки.

Я моргнула.

– Говорю, ты отличный сказочник, – отозвалась я с легкой, но ядовитой иронией. – Местами даже трогательно.

Он отложил газету и посмотрел на меня спокойно.

– Что-то не нравится? Я ведь почти не приукрашивал.

– Нет. Все в порядке. Во всяком случае, это лучше, чем прошлые заголовки. «Падшая Монфор» звучало куда менее поэтично.

Я надкусила булочку и опустила глаза в текст. Газеты сделали из позора красивую сказку, но я-то знала правду: я – трофей. Предмет торга. Оружие в чужой войне.

– Кстати об этом, – произнес Кассиан, и его голос, глубокий и ровный, заставил меня поднять голову.

Он достал из внутреннего кармана бархатную шкатулку. Внутри лежал женский перстень: изящная версия его печатки с выгравированным щитом Эр Рейнов. Металл сиял платиновым блеском аурия белого – редкого сплава, символа власти и высшей аристократии.

– Ты больше не Монфор, – произнес он и протянул руку ладонью вверх. Я поколебалась, но вложила в нее свою.

Его прикосновение было теплым, уверенным – и до обидного знакомым. Кожа отозвалась мгновенно, будто память тела опередила разум. По спине прошла дрожь, дыхание сбилось, хоть я и старалась сохранить спокойствие.

Он снял с моего пальца старый перстень – серебро с гербом Монфоров. Затем надел новый – неспешно, почти церемониально.

– Теперь ты Амалия Эр Рейн, – сказал он, все еще держа мою руку.

Я с трудом вдохнула, заставляя себя заговорить:

– Спасибо, – тихо ответила я, осторожно высвобождая пальцы. – Но это не отменяет того, что я сказала вчера. Я намерена развестись.

Кассиан улыбнулся уголками губ, с тем самым выражением, от которого у меня когда-то подкашивались колени.

– Не сомневаюсь. Уже нашла способ, как раздобыть миллион золотых?

Слова Кассиана задели сильнее, чем я ожидала.

Не самоуверенная усмешка. Не его вечная выдержка. А эта фраза – брошенная будто между делом, с ленцой, с тем особым оттенком, который был