Венчание - Галина Дмитриевна Гончарова Страница 71

Ага, к ближайшему трактиру.

За живой водой, сиречь вином крепленным.

Хватит с него истерик да дурости бабьей… и ведь смог же он как-то с этой… Самому себе удивляться впору!

А не было в том ничего удивительного.

Зелье приворотное, оно ведь на всех по-разному действует. Кому и капли хватает, а кому и бочка надобна. У кого мигом привыкание возникает, кто годами держится, подливать не надобно…

Бывает всякое.

Андрей Ветлицкий как раз из устойчивых оказался. А может, из слишком легкомысленных, каждая женщина ему нравилась, с каждой попробовать хотелось, что ж себя одной-то ограничивать?

Зелье приворотное и то с его легкомыслием природным не справилось!

Подливала Степанида сначала по капле, потом по три, а потом и по десять. А оно заканчивалось…

А новое сварить и некому.

Нет Евы.

Могла б Степанида, сама бы за книгу взялась, к котлу встала, да только… нет у нее умений таких. Не-ту. Все б за них отдала, что могла, все.

Не возьмут.

Андрюуууууушенька!

И глаза-то у него светлые, и руки ласковые, и кудри шелковые, и губы медовые… да за что ж ей горе-то такое!

Скорчилась на полу боярыня, руки к животу прижала, ровно от боли нестерпимой. А может, и не было у нее сил терпеть, душевная-то боль, она тоже когтями рвет.

Не могла она полюбить?

Вот и неправда ваша, о первой любви и поют, и пиесы ставят, а о последней? Той самой, что на склоне лет прийти может? Не к каждому она приходит, но ведь и не спрашивает, и не разбирает, кого полюбить. И не всегда такие истории счАстливо заканчиваются…

Может, и начиналось все у боярыни с блуда да с похоти, а вот во что вылилось… она бы и из палат государевых ушла, и в деревню уехала, лишь бы рядом был Андрюшенька…

— Все одно вам жизни не дали бы, — голос тихий был, участливый.

Степанида подскочила, ровно иголкой ее ткнули.

— ЧЕГО⁉

Варвара Раенская рядом на пол опустилась, по плечу ее погладила.

— Сама подумай, боярин Ветлицкий тебя бы со свету сжил, а кто защитит? Кто заступится? Борька? Или пакостница его?

Степанида лицо рукавом вытерла, носом хлюпнула.

— Уехали б мы…

— И никто вас не нашел бы? Сама-то ты себе веришь? Ехать — деньги надобны, да на прожитье, да дом, да холопы… не Андрейка ж твой работать станет, да и не умеет он ничего! Ни воевать, ни торговать, одно достоинство у парня, да ты ж им делиться не захочешь!

— Язык придержи!

Варвара и придержала, плечами пожала примирительно.

— Прости. А только сама знаешь, права я.

Не хотелось боярыне Степаниде это признавать. Но… права, хорошо. А дальше-то чего?

— И про далее поговорим. Вот послушай, что придумалось мне. Только одна не справлюсь я, а когда нас двое будет, умных да хитрых, не будет нам преград.

— И что ты придумала?

— Книгу в другой род передать.

Степанида слушала, думала… потом кивнула серьезно.

— Может и получиться, когда так-то. Когда ты это сделать хочешь?

— Завтра надо будет посмотреть, что сегодня ночью получится. Тогда и начнем.

— Хорошо.

Встала боярыня с пола, Варваре подняться помогла. Спелись, сшипелись две гадины, у каждой интерес свой, да совпали к нему дорожки. А дальше — может, и расползутся они в разные стороны, но пока идти им рука об руку. Они и пошли, только дверь хлопнула.

А замыслы остались. И зло повисло, ровно туман в горнице. Не бывает такого? А все ж давящей, тяжелой была тишина, неприятной и жестокой. И сулила она множество бед…

А может, и казалось так просто.

* * *

Не просто так Илья в город на ночь глядя отправился, его казармы стрелецкие ждали. Нельзя было людям дать погибнуть без смысла и без цели.

Одно дело — в бою гибнут воины. Это правильно, и род их в Ирий примет радостно, ибо положивший душу за други своя — бессмертен в веках.

Но когда перебьют ребят просто так, ровно куропаток каких?

И обидно это, и пользы нет в том, и вообще — обойдутся иноземцы. А только вот что именно делать, не знал Илья.

Казалось бы, ясно все, вот враг, идет он, так примчись, крикни «слово и дело», все поднимутся, как один… и окажется, что среди этих всех ни одного предателя нет?

Илья вот в такие чудеса и раньше не верил, и теперь не будет.

У как апостолов отбирали, и то нашелся Иуда! А в казармах народ куда как попроще будет!

Тут и стрельцы, и холопы при них, и девки блудливые бегают, отчего ж не заработать? И посторонний народ трется…

Нет, нельзя так, вламываться.

Ежели найдется хоть один предатель, побежит к иноземцам, да и скажет, что ждут их…

Не то беда, что в казармы не придут они!

А когда в порт отправятся? Добряна немолода уж, не справится она со всеми, не хватит ей сил. И так-то боялась она упасть, дела не доделав…

А когда в палаты государевы больше людей пойдет?

Божедар, хоть и богатырь, какие не каждый век рождаются, а только предел сил и у него есть. И дружина его… Илья с ними жил рядом, тренировался, смеялся вместе, шутил… под стрелы да клинки этих людей подставить?

Справятся они, тут у него сомнений нет, что там те три сотни! И так бы справились, да только своих людей жалко! Чем меньше прольется крови росской, тем Россе лучше.

Этому Божедар Илью прежде всего научил, умереть легко, да лучше сделать так, чтобы враги твои умерли, а ты цел и невредим. Самому умирать только тогда надо, когда по твоей могиле вражеские сапоги не пройдут.

Подумал Илья, что сделать надобно, да и пришла ему идея хорошая. Так-то и тревогу, навроде, понимать не из-за чего будет, и люди ко всему готовы окажутся… кое-что купить понадобилось, ну да ничего! Не страшно!

Деньги есть, осталось за них жизни человеческие купить. Авось, и получится?

Кони в галоп сорвались.

Илья молился тихо. Только бы получилось, Род Вечный, только бы получилось все…

Что ж, он все что может, сделает, а когда этого недостаточно окажется, он и что не сможет — тоже сделает. За страну свою и жизни не жалко.

Род-батюшка, помоги нам!

* * *

Магистр де Тур не так, чтобы нервничал, не умел он такого. Душевная организация магистра была сродни полену,