Тени столь жестокие - Лив Зандер Страница 7

Потому что сейчас мне отчаянно требовалось отвлечь его внимание. А что могло ввергнуть Тайдстоун в больший переполох, чем подготовка к осаде?

— Никакого союза нет, отец, — сказала я, крепко сжимая сумку, ведь этой ночью кристаллы могли мне пригодиться. — Помолвка была лишь фарсом, зерно, «великодушно» предоставленное принцем Малиром, — всего лишь маскировка. На самом деле это войска Тарадура. Они везут к нашим стенам разобранные осадные машины. Я сбежала от этих… богами проклятых воронов, чтобы предупредить тебя.

Отец уставился на меня в шоке, зрачки метнулись по комнате, словно проверяя правдоподобность моих слов. Когда они оказались достаточно убедительными, он развернулся и стремительно вышел.

— Бейте в колокола! Готовьтесь к осаде!

Его шаги ещё не стихли, когда уши пронзил оглушительный динь-динь-динь колоколов Тайдстоуна. На моём лице расплылась улыбка.

Впервые они звонили из-за меня.

И звонили весь, блядь, день.

Глава 4



Галантия

Наши дни, Тайдстоун

— Заприте внутренние ворота! — один из офицеров прокричал сквозь ночь, освещённую светильниками, и отблески пламени ложились рыжими всполохами на лица, полные паники, — ни один из них не заметил фигуру, скользнувшую в тени. — Лучники! Капитан Теолиф требует, чтобы на каждой бойнице стоял стрелок! Живо! Живо!

Спрятавшись под серым плащом и вооружённая планом, я спешила вдоль стены, пока не достигла знакомой дыры, где много лет назад выпали камни из кладки. Я протиснулась — и край впился в кожу груди. Проклятье, десять лет назад это не было проблемой…

Немного ёрзаний, глубокие выдохи — и я проскользнула. Мой путь продолжился за бочками с маслом, выставленными сюда днём, чтобы поднимать их на стены для обмакивания и поджигания стрел. Облака лениво плыли по луне, помогая оставаться скрытой даже при слабом отсвете от утоптанного снега. Но осторожность была необходима…

Я присела, перебегая от тени к тени, пока не достигла угла барбакана, охраняющего внутренний двор. Взгляд упал на дубовую дверь в стене самого барбакана. Темницы. Я имела представление, как справиться с замком, но не знала, сработает ли. Проверять это здесь — слишком опасно. Ничего, у меня был другой способ.

К несчастью, между мной и дверью стояла жаровня, весело трещащая у порога. Она заливала светом проход, делая невозможным пройти незамеченной мимо солдата, что дежурил у стены напротив. Женщина, шныряющая по внутреннему двору, могла бы не вызвать большого подозрения, но здесь, у самых темниц, да ещё в разгар тревоги и при запертых воротах? Это наверняка привлекло бы внимание? а то и доставило бы меня прямо к лорду Брисдену.

Я сунула руку в мешочек, что дал мне Аскер, миновала кусок кукурузного хлеба и нащупала гладкие соляные кристаллы, вытянув один наугад. Внутри медленно шевелились чёрные прожилки теней, когда я повернула его к свету. Если выпустить их, они могли бы укрыть меня, пока я перебегу.

А могли и начать убивать всех подряд, включая меня саму. Жаль, лучшего плана у меня не было…

После короткой молитвы богам, чтобы тени не сожрали мою плоть, я ударила кулаком по камню, как делал портной Дарьен. Треск. Из кристаллизованной соли вырвались тени. Они медленно поползли по земле, расширяясь, растекаясь мраком.

Задержав дыхание, я нырнула в густые клубы, щурясь от черноты, окутавшей меня. Боги, я ничего не видела.

Стена!

Я прижала ладонь к ней, двигаясь вдоль грубой кладки, швов с цементом, пятен мха. Дерево. Дерево. Дерево. Снова камень — пока…

Я выскользнула за угол и из теней, бросив быстрый взгляд на стражника, и вжалась в темноту стены. Он не заметил.

Тихо выдохнув с облегчением, я двинулась дальше, осторожно ступая по снегу вдоль подножия стены. Где-то здесь должно быть…

Тук.

Я замерла и топнула снова.

Тук.

Отбрасывая снег носком сапога, я расчистила люк, спрятанный под ним. Когда мне было лет одиннадцать, строители добавили его, чтобы удобнее было сбрасывать хворост и дрова прямо в казармы и комнаты тюремщиков. Или же потому, что слишком много стражников разбивались насмерть, поскользнувшись на каменных лестницах с охапками дерева.

Я осторожно сняла цепи, убрала крышку. Сползла в наклонный лоток, прикрывая за собой деревянный настил, оставив лишь небольшой просвет. Камень терся о плащ, пока я съезжала вниз, и воздух темниц встретил меня сыростью, потом и запахом крысиного помёта. Одна из них выскочила из кучи дров, куда я рухнула, и скрылась в углу. Пока все шло хорошо.

Я выскользнула в коридор. Масляные лампы горели тускло, некоторые почти погасли.

Как я и думала, пусто.

Сейчас, когда мужчины, мальчишки и даже некоторые женщины готовились к осаде, не осталось никого, кто мог бы сторожить пленников за толстыми стальными прутьями. Где она?

Но даже в этой тишине я не осмелилась звать её по имени. Вместо этого торопливо заглядывала из камеры в камеру. Пусто. Пусто. Бочка. Пусто. Ящики. Пусто…

— Галантия, — прохрипел женский голос.

Звук моего имени заставил кожу покрыться мурашками, и я подняла взгляд на камеру в конце коридора.

— Марла.

Лучше бы она имела ответы о моём прошлом, учитывая риск, на который я пошла, если нас поймают. В нынешней ситуации у лорда Брисдена вряд ли осталось много союзов, ради которых он мог бы обменять меня, и уж точно никаких причин закрыть глаза на моё предательство.

Я пересекла коридор, но шаги замедлялись, чем ближе я подходила к камере и к женщине с впалыми щеками, что смотрела на меня сквозь частую решётку. Длинные чёрные волосы свалялись клочьями, кое-где открывая залысины. Присев, чтобы оказаться с ней на одном уровне, я залезла в сумку и достала ещё один соляной кристалл.

— Ты знаешь моё имя. — Более того, она явно ждала меня. Это было многообещающе — настолько, что пальцы дрожали, когда я протянула кристалл к железному замку двери. — Скажи, ты видела моё прошлое? Скажи, что знаешь, кто я на самом деле?

Она с трудом поднялась на колени и застонала. Её туника из теневой ткани и чёрные штаны были в клочья, под ними виднелись порезы, синяки и грязь.

— Никто не может знать, кто ты на самом деле, кроме тебя самой.

Не тот ответ, которого я ждала.

— Но ты видела моё прошлое?

— Месяцами я не видела ничего другого, пока… — её речь разорвал кашель, вязкий,