Истинная за Завесой (СИ) - Натали Карамель Страница 57

прикосновения! Рожать от него... это!» Она яростно ткнула пальцем в сторону Кати. «Род Аэргорнов требовал чистой крови! А что дал мне этот союз? Слабака Себастьяна и... пустышку! Осквернение всего, за что боролись мои предки! Ты – не дочь, Катарина. Ты – осквернение священной крови! Позор, который я ношу как клеймо!»

Её дыхание участилось. Безумие в её глазах стало почти осязаемым.

«Но я не сломалась. Я ждала. Лелеяла искру в Себастьяне. Искала артефакты предков. Искала способ... очистить кровь. Вернуть силу. Возродить род Аэргорнов! Этот мир... он будет гореть! Он будет трещать по швам! И я... я буду у руля новой эры! Эры Тени!» Она закатила глаза, словно видя это величие. Потом резко опустила взгляд на пленников, и в нём снова был только лёд. «А вы... вы всего лишь досадная помеха на этом пути. Мусор, который нужно вынести. Свидетели, которых нужно устранить. Особенно ты, дракон. Твоя кровь... она могла бы пригодиться. Но ты слишком опасен. Слишком силен духом. Значит – смерть.»

Она закончила. В подвале повисла тишина, еще более страшная, чем до её монолога. Далин смотрел на неё с немым ужасом и отвращением – он знал легенды об Аэргорнах, знал, какое безумие и разрушение они несли. Элис была бледна как смерть, её разум лихорадочно работал, сопоставляя услышанное с известными ей данными – все сходилось, и это было ужасающе. Луиза просто плакала, чувствуя леденящий душу ужас. Катя смотрела на «мать», и в ней не было страха – только глубокая, леденящая жалость к этой безумной, извращённой душе, запертой в мире собственного величия и ненависти.

«Всё,» – Элеонора резко встала, её черное кресло растворилось в тенях. « Хватит разговоров. Пора прощаться.» Она повернулась к Луизе и Элис, её губы искривились в жестокой пародии на улыбку. «Ну, кто хочет быть первым? Добровольцы?»

Девушки вжались в стену, как мышата перед удавом. Луиза зажмурилась, Элис лишь стиснула зубы, её глаза, полные холодной ярости и принятия, встретились с взглядом графини.

«Жалко,» – протянула Элеонора с театральным вздохом. «Тогда выберу сама.» Её шаги гулко отдавались по каменному полу. Она остановилась перед Элис. «Начну с крепкого орешка. Посмотрим, как долго продержится эта служанка.»

Пальцы Элеоноры взметнулись в воздух. Из кончиков вырвались струйки чернильно-чёрной энергии, густой, как смола, холодной, как космическая пустота. Они не светились – они поглощали свет ледяного шара. Элеонора начала рисовать в воздухе сложные, пульсирующие узоры. Они складывались в кольца, спирали, угловатые символы, которые начинали вращаться вокруг неподвижной Элис.

Сначала ничего не происходило. Потом Элис резко вдохнула. Её тело напряглось, как струна. Мышцы на шее выступили буграми. По её лицу, несмотря на невероятное усилие воли, пробежала судорога. Она не закричала. Она не могла закричать. Из горла вырвалось лишь глухое, сдавленное мычание, полное нечеловеческой боли. Пот струйками потек по её вискам, смешиваясь с пылью на лице.

Чёрные узоры сжимались. Они не касались тела, но Катя видела, как кожа Элис под ними будто втягивалась, бледнела. Дыхание девушки стало прерывистым, хрипящим.

«Перестань!» – закричала Катя, дёргая оковы изо всех сил. Мерцающие жгуты впились в запястья болью, но она не чувствовала ничего, кроме ярости и ужаса. «Немедленно перестань! Это же безумие!»

«Безумие?» – Элеонора засмеялась. Этот смех звенел, как разбитое стекло, безумный и безрадостный. Он эхом отражался от стен подвала. «Это Искусство, дитя моё! Искусство Аэргорнов! Чувствуешь его мощь? Чувствуешь, как оно высасывает жизнь? Как оно ломает волю?!» Она усиливала натиск. Узоры вращались быстрее, чернее.

Элис закашлялась. Из уголка её рта выступила тонкая струйка крови. Её глаза закатились, показывая белки. Она всё ещё молчала, сжимая зубы до хруста, но её тело начало биться в тихой, неконтролируемой дрожи.

Мерцающие энергетические оковы на запястьях и щиколотках Элис погасли. Просто рассыпались, как пепел. Но это не было освобождением. Чёрные узоры Элеоноры резко сгустились, обвились вокруг Элис, как щупальца, и подняли её. Девушка зависла в полуметре от пола, скрюченная, безвольная кукла в паутине чистой, леденящей тьмы. Её голова безвольно упала на грудь. Из горла вырвался еще один хриплый, животный стон.

«Нет!» – ревел Далин, рвя оковы с такой силой, что на его запястьях выступила кровь. Энергетические жгуты полыхали алым, шипя и искрясь, но не поддавались. «Я сожгу тебя заживо!»

Элеонора лишь засмеялась громче, наслаждаясь его бессильной яростью. Она поднесла руку к лицу Элис, чёрная энергия заплясала на её кончиках, готовая вонзиться.

«Посмотрим, что крепче, драконья ярость или воля Аэргорна к разрушению...»

Все замерли. Луиза сжалась в комок, зажмурившись. Далин замер, понимая, что каждое его движение лишь ускоряет гибель Элис. Катя смотрела на безвольное тело подруги, на безумное лицо матери, на чёрную энергию, готовую оборвать жизнь. В её груди что-то рванулось. Не страх. Не паника. Глубже. Горячее. Ярость. Абсолютная, всепоглощающая ярость за друга, за боль, за несправедливость, за это безумие.

Эта ярость не была только земной. Она была магмой, бурлящей под спудом кулона «Серенада Тумана». Она была штормом, сдерживаемым искусственно. И она требовала выхода.

Катя инстинктивно рванулась вперед, но мерцающие жгуты оков впились в запястья и щиколотки, держа её у стены. «НЕТ!» – мысль пронеслась с силой удара молота.

И тогда внутри что-то откликнулось на этот немой крик души.

По холодному металлу манжет, сковывающих её запястья, поползли тонкие, почти невидимые нити инея. Они шипели, пытаясь схватить подавляющую магию оков, но лишь оставляли мимолетные узоры, таявшие под натиском тёмной силы. Одновременно с этим, зашипели и заплясали крошечные капли воды, выступившие из ниоткуда, пытаясь подточить энергетические жгуты на щиколотках. А между пальцами сжатых кулаков, несмотря на кулон, мелькнули искорки –жаркие и яростные, пытавшиеся сжечь оковы.

«Слишком слабо!» – пронеслось в голове Кати с отчаянием. Она видела, как чёрные щупальца Элеоноры сжимаются вокруг Элис, как девушка безвольно повисла, как из её рта сочится кровь. Ярость нарастала, сжигая страх, выжигая разум. Катя сфокусировала весь свой ужас, всю свою ненависть к Элеоноре, всю свою отчаянную волю спасти Элис – не на рывок, а внутрь. В ту самую точку, где рождалась её магия.

ТРЕСК!

Звук был не громкий, но пронзительный, как удар бича, и ослепительно яркий. Небольшая, но невероятно сконцентрированная фиолетовая молния – не с неба, а из самой Катиной ярости – вырвалась из точки между её сжатых кулаков. Она не била в Элеонору. Она ударила точно в основание энергетического жгута.

ХРРРЫСЬ!

Мерцающие