Баллада о проклятой любви - Стефани Гарбер Страница 50

отличие от мрачного облика Джекса, она сияла, одетая в платье с обтягивающей бирюзовой юбкой, расшитой радужными блестками. Подол расширялся от колен и развевался вокруг стоп, напоминая хвост русалки. Рукава, украшенные пайетками от пальцев до самых плеч, крепились к жемчужным бретельками топа, сшитого из мелких ракушек.

Ее смуглый живот украшали жемчужины и сверкающие драгоценные камни, дополняя поистине роскошный образ. ЛаЛа выглядела как истинная Мойра и воплощение волшебства. Но весь ее вид буквально кричал о том, что что-то было очень и очень не так. В одной руке она держала мятую газетную страницу, а в другой – кубок, из которого только что сделала большой глоток.

– Почему ты еще не присоединилась к гостям на собственном празднике? – спросил Джекс.

– Я кое-что нашла. И ты должен это увидеть. – ЛаЛа вложила скомканный лист в его ладонь.

Он с отвращением взглянул на газету.

– Я не читаю сплетни.

– Но эту ты прочтешь, – процедила ЛаЛа и нервно отпила из кубка. – В статье Кристоф написал, что Эванджелина здесь. Имени он не называл, но упомянул некую принцессу с розовыми волосами.

Внутри у Эванджелины все сжалось от ужаса. Она подкралась еще ближе к двери, желая и в то же время страшась услышать продолжение их разговора. Эванджелина надеялась, что Кристоф не написал о ее тайном свидании, но даже то, что в статье было указано ее местоположение, грозило катастрофой. Если она останется здесь, Аполлон непременно придет за ней, но если покинет замок, то никогда не добудет камень юности. А Эванджелина чувствовала, что он где-то рядом.

– Кроме того, Тиберий разыскивается, он сбежал из Башни, – продолжала ЛаЛа. – Я уверена, он уже мчится сюда вместе с Аполлоном.

Джекс бросил на нее убийственный взгляд.

– И чья это вина?

– Я сделала, что должна была. – В голосе ЛаЛы прозвучали суровые нотки. – Она отказывалась открывать арку.

Эванджелина отшатнулась. Должно быть, она ослышалась. ЛаЛа же была ее подругой. Она не могла наложить на Аполлона проклятие Лучника.

Но она и правда советовала Эванджелине открыть арку. А Джекс просил ЛаЛу снять проклятие с Аполлона. Неужели потому, что именно ЛаЛа прокляла его?

Эванджелина опустила взгляд на наряд девушки-лисы. Вероятно, ЛаЛа выбрала его не просто так. Может быть, она хотела таким образом подтолкнуть развитие событий?

Ей отчаянно не хотелось верить в предательство ЛаЛы. Но потом она вспомнила тот день, когда приехала к ней в гости после долгой разлуки. В какой-то момент ЛаЛа взяла ее за руку, но с губ ее сорвались лишь бессмысленные слова. Тогда Эванджелина решила, что дело в проклятии, наложенном на истории Великолепного Севера, но что, если именно тогда ЛаЛа и наложила на них с Аполлоном заклятие?

Эванджелина молча наблюдала через приоткрытую дверь, как Джекс повернулся к зажженному камину. Некоторое время она видела лишь его напряженные плечи, а затем он, не отрывая взгляда от языков пламени, сказал:

– Если она умрет, виновата будешь ты.

– Этого не случится, если ты сейчас же увезешь ее отсюда. – ЛаЛа быстро допила остатки вина. – Сможешь спрятать ее в надежном месте?

Джекс мрачно покосился на нее.

– Не смотри на меня так. Я видела твое лицо, когда вы только приехали сюда, видела, как ты обнял ее за плечи.

– Ну и как же я выглядел?

– Как будто готов убить за нее.

– Я за многое готов убить.

– Просто обещай, что не убьешь ее, – прошептала ЛаЛа. – Я ведь заметила, как вы двое смотрите друг на друга. Прошлым вечером, когда мы с Робином вошли в обеденную залу, я боялась, что ты поцелуешь ее в разгар торжества.

– А я-то думал, ты знаешь меня куда лучше. – Хмурое выражение лица Джекса сменилось насмешкой, а затем в его глазах мелькнуло что-то хищное. Точно таким же взглядом он смотрел на Эванджелину прошлым вечером. – Я просто даю ей то, чего она хочет. Но не беспокойся, она – не то, чего желаю я. Мне лишь нужно, чтобы она нашла утраченные камни.

– И ты еще меня считаешь жестокой. – Каблуки ЛаЛы нервно застучали по полу, когда она направилась к двери.

Эванджелина на нетвердых ногах отступила подальше, а затем бросилась прочь, пока они ее не увидели.

Если камень, висящий у нее на шее, обладал хоть какой-то магией счастья, то она почему-то совсем не работала. Эванджелина чувствовала лишь невыносимую боль. Каждое их слово отзывалось агонией в груди. Она искреннее верила, что ЛаЛа стала ей хорошей подругой, искреннее считала, что та заботилась о ней. Но, как оказалось, ЛаЛа была не лучше Джекса. И ее волновало лишь одно. Арка.

В груди горело, когда Эванджелина добралась до бального зала замка Слотервуд. Слуги на входе предлагали всем гостям кубки с темно-красным вином и сладкой медовухой. В глубине души Эванджелина понимала, что ей не стоит пить, – она должна была найти камни правды и юности, прежде чем сюда нагрянут Тиберий с Аполлоном.

Тем не менее она хотела пить до тех пор, пока не почувствует себя лучше, или пока не забудет о боли, или пока ее не перестанет волновать то, что рядом нет никого, кому она могла бы всецело доверять.

Эванджелина схватила кубок и одним глотком осушила его. Потом взяла следующий и выпила до дна, надеясь, что теперь ей будет проще пережить вечер.

Напитки сегодня подавали в деревянных кубках на ножках, увитых бронзовой лозой с цветками жасмина, пахнущими яблоками и кровью.

Эванджелина замедлила шаг.

Запах напомнил ей о церкви Принца Сердец, но Джекс, к счастью, еще не появился в бальном зале. Ей совершенно не хотелось его видеть.

Конечно, ЛаЛа тоже больно ранила ее, но вспоминать слова Джекса было сродни пытке. «Я просто даю ей то, чего она хочет. Но не беспокойся, она – не то, чего желаю я. Мне лишь нужно, чтобы она нашла утраченные камни».

Эванджелина чувствовала себя непростительно наивной. Она ведь неустанно говорила себе не доверять ему, повторяла, что ему плевать на нее. Но какая-то часть ее начала верить, что он оберегает ее и заботится о ней не только из-за арки.

Даже сейчас, услышав, что ему нет до нее никакого дела, что она не нужна ему, что даже убивать ее не стоит риска, поскольку он только притворялся, что она ему небезразлична, Эванджелина все равно хотела верить, что его слова были ложью.

Она сделала большой глоток из кубка и влилась в толпу разодетых гостей, надеясь в ней затеряться.

К счастью, сегодняшним вечером Эванджелина была не единственной лисицей. Некоторые девушки тоже надели крестьянские платья светлых