Хозяйка молодильных яблок - Иви Тару Страница 5

– Ой, – Елеся прикрыла рот, – что ты! Матушки боюсь. А ну как не разрешит? И вообще тогда видеться не сможем. Так хоть надежда есть.

– Так и я боюсь, что она тебе другого жениха приглядит. Знаю, в какую сторону ее глаза смотрят. Хочет тебя за богатого и знатного замуж выдать.

Елеся глянула лукаво.

– А и что в том плохого? Богатому разве не легче живется? Матушка мне доли лучшей ищет. Вот ты бы не боялся, Горыня, что меня за другого просватают, а пошел бы и сам богатством обзавелся.

Горыня нахмурился.

– Это каким же образом? Я трудом своим живу, как могу. Или ты с кистенем на большую дорогу пойти советуешь? Мой дом, выходит, тебе не по нраву, и руки-ноги мои работящие тоже? – Тут он топнул с такой силой, что доска в одном месте треснула.

– Вот же сила есть, ума не надо, – Елеся схватила его за руку. – Шуток не понимаешь? Идем, а то, чего доброго, рухнет мостик-то.

Парень руку выдернул, засопел и поспешил вперед. Напрасно Елеся бежала за ним следом и увещевала, что не след на шутки обижаться. Так и расстались у села, не помирившись.

Велезара на младшую дочь неодобрительно зыркнула.

– Где шлялась? Вот уж от боярина посыльный прискакал, скоро будет, а ты не одета до сих пор. Посмотри на Беляну: она уж с утра готова.

Сестра сидела на лавке, разодетая как на свадьбу: сарафан из паволока расписного, очелье жемчуговое, серьги яхонтовые, на ногах сапожки сафьяновые. Елеся плечиком дернула: у нее и получше наряд найдется. В прошлую ярмарку уговорила батюшку ей отрез на платье у купцов заморских выторговать. Ей потом Хорся, прислужница, сшила из него опашень такой, что у иной боярыни не сыщется. Под такой опашень хоть дерюгу надень, а все одно никто глаз не оторвет.

Во дворе зашелся лаем Волчок – хрипло так, будто вороги набежали. Крики послышались, конское ржание. Велезара за сердце схватилась, побелела вся.

– Ох, лишенько! Никак гости! Рано-то как! Будивой-то где?

– Батюшка с мужиками к околице пошел, боярина встречать, хлебом-солью! – ответила Беляна, с лавки вскочила, за щеки руками схватилась. – Не мог боярин с дружиной мимо него проскочить. Боги светлые, кто же там?

– Так выйди, глянь, – предложила Елеся.

– Сама выйди. Если там гольцы какие или разбойники?

Шум на улице все усиливался. Волчок уже на хрип изошел. Так он только на чужих гавкал. Елеся схватила кочергу; Беляна, глядя на нее, за веник взялась. Велезара вперед вышла, собой дочерей загораживая.

Дверь распахнулась. Огромная фигура закрыла дневной свет.

– Вот как надо гостей встречать! – прогремел голос. – Не караваями, а девицами красными! Ну-ка, которую из вас первой отведать?

Глава 5. Гости дорогие, да непростые

Елеся с Беляной взвизгнули, бросили кочергу да веник и заметались по дому. Велезара присмотрелась, чуть выдохнула и поясной поклон отвесила.

– Будь здрав, боярин. Благодарствую, что посетил наш дом. Гостем будь.

Высокий, широкоплечий молодец лет двадцати с небольшим снял с головы кунью шапку, тряхнул русыми кудрями, ногами потопал, пыль стряхивая, да по половичку к столу прошел, по дороге отпихнув и веник, и кочергу. Следом за ним еще один человек вошел, по виду тоже рода не простого; но тот, прежде чем сесть, быстро избу оглядел и даже занавеску у печки, что бабий кут отделяла, чуть сдвинул и голову сунул. Проверил, нет ли там татя какого.

– Как зовут тебя, хозяюшка? Прости, нашумели, напугали. Не со зла. Хотели поскорее до вас доехать. Путь наш долгий, притомились. – Голос у боярина и впрямь усталый.

– Велезара я. Жена старосты общины села Прибыткова, Будивоя. Хозяин-то мой вас у околицы ждет. Как же вы мимо проскочили?

– Да вот и проскочили, – засмеялся боярин, показывая крепкие сахарные зубы. – Выслали вперед дозорного, он и доложил, что ждет там толпа с караваями и рушниками. Мы в обход и двинули… – он осекся и уставился куда-то за спину Велизары.

Та обернулась и довольно улыбнулась. Беляна шла с подносом, на котором чаша с квасом стояла и пирожок на серебряной тарелочке лежал. Руки у нее чуть подрагивали, отчего чаша позвякивала, но боярина то не смутило. Он пирожок взял, квасу пригубил. Взял Беляну руками за обе щеки и поцеловал.

– Эх, благодарствую, краса ненаглядная!

Поднос упал с грохотом. Беляна, алая от смущения, руками лицо закрыла и умчалась вглубь дома.

– Не гневись, боярин, на дочь мою старшую, Беляну. Скромна и чужих мужчин боится. Как звать-величать тебя, гость дорогой?

Боярин сел на лавку, ноги вытянул.

– Зовут меня Турило, боярин княжий. Дружину его в походы вожу, если нужда приходит. А это княжий окольничий, Стрижак, первейший его помощник и советчик в делах государевых, – указал он своего спутника, возрастом и статью с ним схожим, только волосом темнее. – Ездим по велению князя по селам и деревням; хочет он знать, нет ли у нашего люда нужды какой или беды.

Велезара руки к груди прижала, лицо умильное сделала.

– Благодарствую князюшке, все-то он о нас думает, радеет. Рады мы такого гостя от него принимать. Баню с утра топим, чай, умаялись с дороги-то?

Турила окинул хозяйку дома пристальным взглядом; та чуть смутилась.

– Хороша ты, хозяюшка, и дочь твоя красу от тебя взяла. А может, и еще дочки имеются?

Велезара улыбнулась; сердце ее ликовало, что явно отражалось на лице.

– Как не быть. Еще одна доченька есть. Елеся. Эй, Елесенька, душа моя, поди сюда!

Из проема соседней горницы робко вышла Елеся, руками подол платья тиская. Не успела она опашень надеть, в простом сарафане осталась, в каком до сада бегала.

– Хороша, – кивнул Турила. – Сколь годочков тебе, девица?

– Семнадцатый, – пропищала она. От волнения голос совсем пропал.

– Ну, пора сватов засылать, – засмеялся боярин и тут же откинулся на лавке назад: таким взглядом обожгла его девушка. – Вижу, дочери твои хоть и кровные, но разные. А по умениям как?

– Рукодельницы, каких поискать! – тут же откликнулась Велезара.

Она хотела еще что-то добавить, но дверь снова отворилась. Будивой, весь красный, запыхавшийся, чуть было в ноги боярину не кинулся, но потом все же одним поклоном обошелся.

– Вот и хозяин, – одобрил его боярин. – Там людишек моих разместить бы надобно, да лошадок.

– Все сделаем. Уже приказал. – Будивой почти пришел в себя. – Женушка, что ж ты гостей не потчуешь? Уж у нас все готово. Пироги, поросенок, жаркое, чего душа пожелает,