Альфа для центавры - Людмила Вовченко Страница 4

— Прекрасно. Как тебя зовут?

— Полина.

— Полина — врач. Кто следующий?

Руки поднялись уже быстрее. Учительница начальных классов. Повар-кондитер. Фитнес-инструктор. Библиотекарь. Переводчица. Парикмахер. Кассир — «но я умею считать и терпеть хамов». Зал загудел живыми звуками. Татьяна записывала имена в голове, как будто крошечные камешки раскладывала в узор.

— Мне страшно, — сказала вдруг Яна, стискивая край накидки. — Всё равно страшно. Даже когда красиво.

— Мне тоже, — ответила Татьяна. — Это нормально. Страшно — это когда важно. — Она улыбнулась — уже не краешком. — Но мы — земные. Держим уровень. Поняли?

— Держим уровень, — повторили в ответ, и кто-то даже хлопнул в ладоши — один раз, неумело. Но от этого хлопка в помещении стало ещё теплее.

В этот момент свет в амфитеатре слегка изменился — не стал ярче, просто теплее, как будто корабль отозвался. Белый — он стоял в стороне, прислонившись плечом к колонне — опустил взгляд. «Слышит не ушами», — вспомнила Татьяна, и что-то колыхнулось под грудиной. Нет, сейчас — не время. Сначала — они.

Смех, шёпоты, имена, задачи — всё это вдруг сложилось в картинку, похожую на дом, где окна зажигаются одно за другим, когда люди возвращаются с работы. Дом на четыре стены не собрать из чужого корабля, но можно собрать из голосов и рук. Татьяна присела на корточки рядом с Ниной, поправила ей на плечах накидку.

— Мы справимся, — сказала она, глядя в серые глаза. — Не потому что кто-то сильный рядом. Потому что мы — вместе.

Нина кивнула. И впервые за всё время — улыбнулась не губами, а глазами.

— Татьяна… — позвал золотой. — Когда будете готовы, пройдёте в малый зал. Там можно говорить. Без крика.

— Мы почти готовы, — ответила она. — Ещё три минуты. — И, повернувшись к женщинам: — Пейте. Дышите. Произносите свои имена вслух. Имя — это якорь.

Она встала, выпрямила плечи. Сердце билось уже не как птица о стекло — как барабан, отмеряющий шаг. За прозрачной стеной медленно плыл кусок льда, и в его трещинах отражались два солнца — одно жёлтое, второе зеленоватое. Или ей показалось. В любом случае — что-то обещало свет.

Глава 2

Глава 2.

Под куполом

Корабль мягко скользил сквозь черноту, и Татьяна впервые почувствовала — время здесь течёт иначе. Оно не секундами измерялось, а дыханием: ровным гулом двигателей, вспышками звёзд за обзорными окнами, мерцанием приборов. Женщины постепенно стихали: кто-то уснул, уткнувшись в колени, кто-то шептался с соседкой, кто-то просто смотрел в тьму и не мигая ловил новые миры глазами.

Татьяна стояла у прозрачной панели, почти вплотную, и смотрела, как вдали разгорается свет. Сперва он был точкой, потом рос, переливался, и вот перед ними раскрылся мир. Планета, опоясанная россыпью изумрудных островов, парящих в океане. Над каждым островом — сияющий купол, словно стеклянный колокол, внутри которого мягко светилось небо.

— Это Ксантара, — сказал золотой, подойдя ближе. Его голос вибрировал в груди, как бас струны. — Наш дом.

Женщины ахнули в унисон. Кто-то заплакал, но уже иначе — от облегчения, от красоты.

Острова под куполами были как картины: один утопал в зелени, на другом сверкали белые башни, третий казался сплошным садом, где росли гигантские цветы. Между островами тянулись мосты из света, а под ними переливались воды океана — чистые, до дна прозрачные, в которых плавали существа с длинными плавниками и сияющими хвостами.

Татьяна прижала ладонь к стеклу. «Вот бы… вот бы такой Земле быть».

* * *

Они высадились на центральном острове. Купол над ним светился мягким золотом. Воздух ударил в лёгкие — чистый, плотный, пахнущий травой и солью. Где-то звенели птицы, и этот звук казался невероятно земным. Женщины остановились, боясь сделать шаг, будто воздух растворит их.

Трое мужчин повели их по мостовой, выложенной светящимся камнем. Вокруг тянулись дома — не дома, а капли, вырастающие из земли: гладкие, округлые, обвитые зеленью. Стены полупрозрачные, будто стекло, но внутри светились мягким огнём.

— Каждый дом под куполом живой, — объяснил белый, его голос был спокоен, как гладь воды. — Он очищает воздух, собирает влагу, хранит тепло.

Женщины слушали, и в их глазах снова появлялась жизнь.

* * *

Они привели их в просторное здание на краю скалы. Здесь было место для отдыха, общий зал и галерея, из которой открывался вид на океан. Волны мягко бились о камни, и звук их был роднее любого объяснения.

— Здесь вы останетесь, пока вам не определят острова, — сказал тёмный. Его взгляд был жёстким, но в глубине теплился огонь. — Каждый, кто ещё не встретил свою пару, будет жить под защитой общего купола. Это безопасно.

Женщины переглянулись. Кто-то кивнул, кто-то всхлипнул. Но страх уступал место надежде.

* * *

Татьяна стояла в центре, и она ясно видела: все взгляды снова тянутся к ней. Молодые, зрелые, дрожащие — все искали в ней опору.

— Мы — земные, — сказала она вслух. — И нам нужно держать уровень. Мы не товар и не пленницы. Мы гостьи. И будем вести себя так, будто это наш выбор.

В зале стало тише.

— Уровень, — повторила Лина, та, у которой двое сыновей. — Верно.

— Уровень, — подхватила Алла, пытаясь скрыть дрожь.

И слово пошло по кругу, превращаясь в мантру.

* * *

Но Татьяна чувствовала и другое: взгляды мужчин. Их троица держалась рядом, но каждый смотрел на неё по-своему. Белый — пристально, будто вглядывался глубже кожи. Золотой — с уважением и явным одобрением. Тёмный — с раздражением и чем-то ещё, похожим на ревность.

Она поняла: их бесит не только её спокойствие, но и то, что другие мужчины наверняка заметят её. Альфа всегда привлекает.

И сердце забилось быстрее.

* * *

Диалоги между женщинами в этот вечер лились, как поток:

— Ты видела их волосы? Белые, золотые, чёрные… словно из сказки!

— А если они и нас… выберут?

— Ха! Тебя — может быть. Меня — вряд ли.

— Перестань, — вмешалась Татьяна. — Здесь никто никого «не выбирает». Здесь ищут истинных. Это другое.

— А если я никому не подойду? — всхлипнула Нина.

— Значит, найдёшь себя, —