По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская Страница 31

Огонь лизнул предложенное, но занимался неохотно. Поленья оказались ему милее грязного, замусоленного тряпья, жирных плошек, кувшинов и блюд с высохшими остатками пищи. И всё же потихоньку ветошь начала тлеть. Жуткий смрад поднялся в воздух.

Задыхаясь, Инальт кое-как приковылял в сени, добрался до дверей во двор. Он толкнул створки плечом, вышел на крыльцо. Глазам его предстала жуткая картина. Лохматая ведьма хохотала. Лита волчицей носилась по снегу, нападая на незнакомца с мечом.

Что-то очень плохое происходило с его доброй и верной подругой. Что-то было с ней не так: в движениях, в том, как топорщилась шерсть. Волчица злилась, но хвост её был подогнут вниз, как делают и собаки, и волки, когда испытывают страх.

— … Лита! — в сердцах вскрикнул Инальт.

Рыжая ведьма обернулась к юноше и заголосила, взвыла по-звериному, яростно. Не осталось в её речи ни капли человеческого. Видать, не ожидала, что гость переборет её заклятие. А может, унюхала, как разгораются любимые наряды вместе с жилищем.

Волчица и ведьмак остановили бой. На миг их вниманием завладела бьющаяся в истерике хозяйка. Воспользовавшись моментом, Инальт, как мог, спешно поковылял вдоль ограды. На ходу он вынул меч из ножен, встряхнулся. С каждым шагом немощь отпускала.

В это время он ощутил, как дрогнула земля. Злое колдовство сгустилось в воздухе.

Ведьма вскинула руки, затряслась, затараторила что-то. Сугробы заходили ходуном. Отряхнулись от снега шесты, на которых, как ранее показалось Инальту, висели кувшины да крынки. Не посуда — обнажились черепа: крупные и маленькие, звериные и людские.

Глаза черепов вспыхнули синим пламенем. Призрачный свет рос и ширился, обретая ясные очертания. Кабаны и волки, медведи, лисы встали вдоль ограды. Десяток мужчин с мечами, луками и топорами выстроились в ряд.

А впереди всех возвышался самый рослый, самый могучий. Даже в ореоле синевы можно было различить, что на широких плечах его плащ алого цвета, что кольчуга его блестит позолотой и собрана из мелких чешуек, будто змеиная кожа.

Инальт в это время приблизился к незнакомому воину, который, похоже, пришёл ему на выручку. Мужчины кивнули друг другу, встали плечом к плечу.

— Мы должны уносить ноги, иначе конец, — процедил воин, оглядывая скопище призраков.

— Я не уйду без Литы… — отрезал Инальт.

— Да вы с ней прямо сговорились, — последовал смешок.

— Лита! — вновь выкрикнул юноша.

Волчица не двигалась, как зачарованная, уставившись на призраков. Только лапы её подрагивали, и шерсть на холке поднялась дыбом. Инальт вызвал в памяти лицо девушки, все силы направил на молчаливый крик — душевный зов, обращённый к другу.

Он вспомнил милое, почти детское личико со светло-карими, золотистыми при свете дня глазами. Сдержанная улыбка: не дикарки — воспитанной девицы. А волосы всегда взлохмаченные. И такого они необычного цвета: спелая рожь, да с оттенком серебра, как шкура волка.

Казалось, только недавно они познакомились, но столько всего уже испытали вместе. Он вправил плечо гордячке, которая не пожелала просить помощи у своей семьи, но доверилась незнакомцу. Затем он из-за собственной гордыни угодил в чёрную воду, а Лита вытащила бедолагу, хотя он отверг её помощь.

Инальт вспомнил огненный танец вокруг костра, стройную фигурку, девичьи груди, к которым не прикасался ни один мужчина.

— …Девочка выбрала тебя своим другом. Смотри, не обижай её… — вспыхнул в голове голос бабушки Литы.

— …Мне всё равно! — заявила сама волчица.

— …Я готов драться за любимую хоть с самой смертушкой, — вспомнил Инальт собственные слова.

Да, он говорил так про царевну Витарию. Но разве Лита не менее достойна его защиты⁈

Добрая, храбрая, красивая Лита. Она не может погибнуть здесь. Из-за него. Инальт не допустит. Или они оба останутся в этом лесу.

— …Что должно случиться, чтобы душа раздвоилась? — спрашивал Инальт.

— Не знаю, — вздыхала Лита, грустно глядя на него.

— Вот и я… — отвечал юноша.

Держа одной рукой меч, другую Инальт сунул в карман кафтана. Подарок волчицы — крохотный молочный зуб запутался в подкладке, но был на месте. Юноша сжал его в руке. Сжал сильно, до боли.

Он воззвал к волчице, воззвал ко всему её роду. Он обратился к ним и к богам за силой. Кажется, клык проколол кожу, но Инальту было всё равно.

— Лита! — громко повторил он. — Лита! — Инальт взревел, точно сам был волком: — Я не уйду без тебя, Лита!

Поднялся страшный шум. Стонала земля. Выла ведьма на своём непонятном, злом языке, плюясь чёрной слюной.

Волчица почти ничего не слышала. Смесь тёмного колдовства ведьмы и ужаса из прошлого связала лапы. Пелена будто набилась в уши, в глаза, застыла в горле.

Волчица онемела, глядя на синих призраков. Были здесь и звери, и люди. Они столпились, окружили Литу. Вот-вот распахнутся кривые рты, прольётся смертельный вопль. Боль, скрученная с голосом, пронзит сердце глубже острого копья. Боль, что убила брата Литы…

Она бы заплакала, но волки не плачут. Милый маленький брат. Она так хотела искупить свою вину. Она не смогла. Значит, нужно отомстить…

Волчица свирепо покосилась на богинку. Та стояла позади призраков, посреди снега и… Избушка за спиной женщины захлёбывалась дымом!

«Так тебе и надо», — подумала Лита, оскалившись, готовая к последнему смертельному броску.

Она уже выдрала кусок из прислужника. Она отравилась, но… Теперь это не имеет никакого значения. Она готова погибнуть, но разодрать в клочья проклятую ведьму.

— … Лита! — сквозь злые мысли донёсся крик. Голос принадлежал Инальту, но он взывал к ней будто не на человеческом, он рычал: — Я не уйду без тебя, Лита!

Лита расширила глаза, обернулась к Инальту. На миг ей почудилось, что перед ней стоит не юноша, но огромный волк: мощные лапы и грудь, чёрная шерсть, синие глаза, но не как у призраков, а живые, яркие, страстные.

— Так вот он какой… двоедушник, — прошептала Лита человеческими губами.

Она встрепенулась и бросилась к Инальту. Тот — не волк, человек — подхватил девушку, сжал в объятьях.

— Бежим… — прошептал он, мельком касаясь горячим губами её виска.

— Уходим! — гаркнул ведьмак, толкая обоих в бок, ругаясь на чём свет стоит. — Заткните пальцами уши! Да поглубже!

Инальт и Лита едва успели последовать совету. Богинка заверещала, завыли вместе с ней призраки. Земля, до того подрагивающая, затряслась страшно. Сугробы будто приподняло что-то. Снег комьями полетел во все стороны.

Убегая,