По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская Страница 28

— Говорят, что оружие без крови ржавеет, но ржавеет оно и от крови, особенно таких гадов, — объяснил мужчина. — Обязательно нужно очистить и смазать, иначе конец даже самой доброй стали.

— Ты кто? — насторожилась Лита. — Ты…

— … Охотник на чудищ, — кивнул мужчина. — А̀ндрэс Книжник.

— Книжник? — повторила волчица. — Умный, что ли, очень?

— А нам иначе нельзя, — ответил Андрэс, похлопав пальцем себя по лбу. — Некоторых чудищ даже посеребрённой сталью не убить, тут ещё кое-что нужно.

— Ты ведьмак… — оскалилась Лита.

— Я тебя спас, — напомнил Андрэс. — Вытащил, промыл рану и перевязал, напоил элексиром.

— … А та тварь? — девушка огляделась вокруг.

— Мертва, — ведьмак сплюнул. — И твоя заслуга в том тоже есть. Догадалась же, глаза царапать… Это одно из самых слабых мест.

Лита глянула на свои руки. Пальцы были будто обожжённые, под ногтями грязь. Она брезгливо сморщилась, снова ощутив тот запах. Ещё бы, кровью той измазалась, теперь вовек не отмыться.

— Перевязал? — повторила Лита, заглянув под шубу и проверив работу благодетеля.

Бинты были наложены хорошо. А вот бусики тварь оборвала. Лита расстроилась.

— Рана не глубокая, царапина, — пояснил Андрэс. — Я промыл отваром из тридцати трёх трав. Но отрава попала в кровь через рот. Придётся тебе потерпеть тошноту, рвоту, понос…

Лита одарила мужчину испепеляющим взглядом, но вслух произнесла чётко, спокойно, с чувством собственного достоинства:

— Я благодарю тебя, Андрэс Книжник, за помощь. Меня зовут Лита. И моя стая живёт в мире с людьми. Мы уважаем и чтим законы.

— Принято, — кивнул ведьмак и убрал меч в ножны за спиной. Погладив свои усы, добавил: — Хотя ты это не специально, всё же и я благодарю тебя за помощь с тварью.

— Кто она? — Лита скривила губы, вновь вспомнив жуткий вкус на языке.

— Боюсь, тебе не понравится мой ответ, — вздохнул Андрэс. — Тварь — лишь слуга, когда-то обычный зверь, отравленный тёмным колдовством… А вот его госпожа — самое страшное и древнее зло во всём Кривхайне, а может, во всём мире. Она насылает моровые поветрия, крадёт детей, убивает беременных… В страшных сказках её называют баба Йежа, иногда — богинка…

— Чего ж ты тогда пришёл мечом размахивать? — усмехнулась волчица. — Считаешь себя сильнее древнего зла?

— Йежа творит своё зло не сама, а через помощников… Именно они несут её яд по всей земле, — пояснил Андрэс. — Мы, ведьмаки, ищем их, чтобы убить и на некоторое время ослабить богинку.

Лита пригляделась к Андрэсу внимательнее. С виду он был старше Инальта: усы густые, голос низкий, речи мудрые. Но чем больше они общались, тем сильнее она чуяла горячую юную кровь.

Парень только хотел казаться старше, за тем и усищи отрастил. На деле же ему было не больше двадцати годов. А за самоуверенностью и наглостью он пытался скрыть смущение, которое вызывала у него новая знакомая.

— Леший дери эту Йежу, — выругалась Лита.

— Скоро она поймёт, что колдовской помощник мёртв, и тогда нам несдобровать… — добавил мужчина. — Нужно успеть уйти подальше.

— Я не могу, — отрицательно мотнула головой Лита. — Я должна найти друга. Его зовут Инальт, он человек. Я не брошу его. Не брошу, даже если он попал к этой Йеже…

— Да чтоб тебя, — выругался ведьмак.

17 Отравленная кровь

— Угощайся, молодец, — хрипловато пропела женщина, подливая в кубок резко пахнущей мутной жидкости. — Не робей.

Инальт, сидящий за столом, сжал зубы. Он изо всех сил боролся с тошнотой. Вздохнуть было мерзко, не то, что прикоснуться или надкусить угощение. С веками нестиранной скатерти на пол падали и разбегались жуки-падальщики, кожееды, чешуйницы.

Ещё недавно царские яства теперь превратились в вонючие помои. Каравай и пироги поросли сине-чёрной плесенью. В жареном мясе копошились белые опарыши. Яблоки, груши, виноград источили гниль и парша.

— Ты прости, добрая хозяйка, — выдавил Инальт. — Несъедобно это для меня…

Рыжеволосая женщина возмущённо заохала, ну совсем как обычная хозяюшка, стряпню которой не оценил глупый муж. Она уселась за стол напротив него, сложила руки, уставилась на гостя.

— Зачем ты мучаешь меня, госпожа? — обратился к ней Инальт. — Зачем сковала по рукам и ногам колдовством?

— А ты зачем явился в дом к одинокой женщине? — возмутилась она, отламывая кусок косички от каравая, изламывая в руках плесневелое тесто. — От вас, мужчин, добра не жди, знаю я! Натерпелась по юности…

— Твоя правда, — признал Инальт. — Много подлости в людях. Часто мужчины, пользуясь своей силой, обижают женщин…

— А женщины не лучше, потакают им в этом, — хозяйка скривила губы. — Приходят, просят у меня помощи… Одним приворот нужен, другим от ребёночка избавиться, третьим — от мужа, от завистницы, от свекрухи, соседки, соседской кошки… — женщина взвизгнула, взгляд её заметался, будто обозревал прошлое. — А я, глупая, помогала… всем помогала! — всхлипнула она. — Я травы собирала, невзирая ни на жару, ни на грозу… Когда нужно было, зимой шла, снег копала, лёд ногтями ковыряла. Я варила зелья. Я плела чары. Просто так, ради добра… Мне ведь многого не нужно… Я не брала ни монет, ни подарков. Уважение и благодарность — этим сыта была.

— Что же случилось? — нахмурился Инальт.

Женщина вздохнула, улыбнулась. Юноше показалось, что в её сухом бледном лице появилось даже что-то человеческое, нежное, по-настоящему женское.

— Полюбила я одного витязя… — вздохнула хозяйка. — Такой уж он был… Ах, не описать. Высокий, стройный! В плаще алом на широких плечах, в кольчуге, что как чешуйки у змеи, да золотые. Целовать его хотелось, обнимать. Всё, что могла, делала…

— Ты лечила его? — догадался Инальт.

— Ну да, ко мне ведь на окраину никто не приходил просто так, — женщина поморщилась обиженно. — Сколько мы говорили… Миловались всласть… Долгие дни, месяцы… А потом, — она вздрогнула, точно сильная боль пронзила тело, — он сказал, что я не человек. Что я не могу подарить ему сына. Я — проклятая ведьма…

— Мне жаль… — прошептал Инальт.

— Но я же могла, — хозяйка вдруг подняла на него глаза, безумие вспыхнуло на самом их дне. — Я