Возвращение домой - Евгения Преображенская Страница 27

– Значит, Плутарх, – Дженна улыбнулась. – И… – улыбка превратилась в усмешку. – Постой, я угадаю! Махаан?

– Именно.

– Уже хорошо. Но как же царь царей? Махаан так любила его!

– Можно подумать, она одна любила не только первого мужа, но и других, – хохотнул демон. – Ну, слушай же, чем закончилась эта сказка.

Дженна вновь прикрыла глаза, погружаясь в обволакивающий низкий тембр мужского голоса. Дэзерт мог бы стать дивным сказителем, если бы оставил свои пошлые шуточки, которыми то и дело пересыпал рассказ.

Увы, близкое общение с лярвой и колдуном не прошло для владыки Джаэруба бесследно. Тадж Намур Хаким ушёл из жизни, не достигнув старости. Однако у царя царей от прекрасной Махаан родилось двое сыновей. Почему ни белая чародейка, ни Дженна не почуяли во чреве царицы двойню, осталось большой загадкой.

Первый сын Намура, известный уже Дженне царь Жайвѐль, с раннего детства проявил талант и вкус к власти. Его живой ум тянулся не только к знаниям, но и к людям. Мальчик перенял от отца и матери качества, позволившие ему стать достойным правителем большой страны.

Второй же сын, незамеченный в утробе и неприметный при жизни, больше тянулся к книгам. Мальчик рос молчаливым и скромным. С раннего детства он невзлюбил пышность, шум и суету дворца. Праздникам и веселью он предпочитал библиотеку и красоту природы.

Пришедший в мир вторым, отпрыск Хакима будто бы сразу смирился с тем, что в Алриасе может быть лишь одна луна, один правитель. Он уступил брату и трон, и любовь отца. Нужно ли говорить, что в его воспитании большую роль сыграл царский учитель и философ Плутарх Велонес?

В пору совершеннолетия сына Махаан открыла тому правду о его деде Малике. Она поведала об обнищавшем лесорубе из рода Дешеров, что отыскал в джунглях пещеру с сокровищами, а в ней демона и свою судьбу.

Уже не мальчиком, но мужчиной царевич обнаружил, что его настоящий двоюродный прадед разорился ещё в пору воцарения Малика. Его сыновья погибли при неизвестных обстоятельствах, не оставив потомков. И благородный род Дешеров зачах на корню.

– Но ведь род Дешеров не прервался! – перебила Дженна.

– Обожди ты, сейчас поясню, – хохотнул Дэзерт. – В память о предках и во благо истины царевич взял себе второе имя – Дешер. Думаю, сделал он это и ради собственной безопасности… Ты ведь помнишь, как в царском гареме относились к детям царей? Тёмные века! Брат мог погубить брата…

– Вот оно что! – воскликнула Дженна.

– А теперь угадай, – улыбнулся Дэзерт, – как звали этого младшего сына Хакима?

– Неужели Алем? – рассмеялась Дженна.

– Именно! – подтвердил демон. – Я запомнил, потому что ты упоминала библиотекаря Алема, своего знакомого из Энсолорадо.

– Выходит, что Алем Дешер, супруг дочери белой чародейки, – это потомок Алема Дешера, сына белой чародейки. Поэтому у них с Гриерэ всё сложилось. И он всё-таки стал царём, но в Энсолорадо!

– От судьбы не уйдёшь, – смеясь, кивнул Дэзерт.

– Но что же было дальше?

– По шесть лет было царевичам, когда их сиятельный отец уснул и не проснулся, – продолжил Дэзерт. – Боюсь, все эти годы в мире его держало лишь живительное пламя хранительницы, которая вернулась в Джаэруб.

– Феникса Флермис, – понимающе качнула головой Дженна.

– Она же помогала наследнику в правлении после смерти его отца. А Махаан с Плутархом вернулись в Калос, прожили там долгую и счастливую жизнь. Пятеро было дочерей у Плутарха или семеро, я всё время путаюсь!

– А Зоири? – вздохнула Дженна. – Плутарх хотя бы навещал её?

– Их связь не стала слабее, даже напротив, – заверил демон. – Озеро Джик ведь находится в Калосе, – он помедлил, подбирая слова. – И там же в лесах у озера обоих похоронили…

– Красные ведьмы сжигают своих, – проговорила Дженна.

– Да, но эсфирцев они предали земле, как те пожелали… – пояснил мужчина.

– …Там, где растут высокие сосны? – прошептала чародейка.

– Чуть западнее озера в лесу есть холм… – кивнул демон.

Дженна вздохнула и на некоторое время ушла с головой под воду.

– Слушай, эти поэтессы… – начал Дэзерт, когда девушка вновь появилась на поверхности.

– …Находят большее счастье в поэзии, – продолжила за него та.

– Ты ведь не винишь себя?

– Я бы не прошла порог Нижнего мира, продолжая себя винить в чём бы то ни было…

– Ты прошла порог Нижнего мира? – вдруг сообразил демон. – Но если ты исполнила то, что хотела… Если ты прошла порог, побывала… там, – его голос дрогнул, речь сбилась от охватившего мужчину возбуждения. – Ты вернулась… Теперь меняешь кожу… Значит, и он…

Дженна подняла глаза к небесам, синеющим между исполинскими кронами деревьев. Там в вышине в это время показались две птицы. Они парили очень высоко, превратившись в крохотные точки, но не было надобности угадывать, кто это. Сила витали, исходившая от силуэтов, не оставляла сомнений.

«Не удержался, – подумала Дженна. – Несмотря на запрет, Сайрон всё-таки решил навестить меня… Но братья вместе, – вздохнула она с облегчением. – Значит, вражда их утихла…»

– Мудрец! – воскликнул Дэзерт, чуть не подпрыгнув на месте, и взмахнул руками, словно тоже желая взлететь к облакам.

– Оба брата живы и здоровы, – произнесла Дженна голосом, полным нежности.

– И не бьются друг с другом! – с удивлением отметил демон.

– В глубине души я никогда не сомневалась в их братской любви, – вдруг поняла девушка. – Кто-то давно должен был им напомнить об этом.

– А ты поведала Сайрону о… – поинтересовался Дэзерт, хмурясь.

– Я рассказала Сайрону обо всём, – кивнула Дженна. – Правда, не нашлось времени… или повода упомянуть о том случае у озёр Чармины, когда я поделилась с тобой витали, – её глаза сузились. – Не хвастай и ты, Змейшество…

– Слушаю и повинуюсь, – усмехнулся демон. – Не буду хвастать и тем, как я спас тебя, поделившись своей витали…

– Обманом украденной у нежных жён Азрэка, – шутливо огрызнулась Дженна. – Договорились.

Птицы скрылись за кронами кайлеси. Дэзерт, постояв ещё немного, снова рухнул в смятую осоку. Явно недовольный тем, что приходится сидеть в сырости, он вернулся к плечам Дженны.

– Долго собираешься отмокать? – пробурчал демон. – Не зябко тебе, водяная душа?

– Нет, – рассмеялась Дженна. – Но сочувствую всей своей водяной душой. Угораздило же тебя связаться с такими, как мы: Лилио, я, Катан. Общался бы с пламенным драконом…

– Владыка Расантер никогда не выказывал интереса к демонам, – ответил на