Хрупкое заклинание - Эллисон Сафт Страница 22

Джек ждал их на импровизированном помосте, скрестив руки. Безмятежная София стояла рядом с ним. Пока король и принц-регент говорили, гости беспокойно перемещались вокруг них. Всем хотелось танцевать.

Наконец Джек вышел вперед и пророкотал величественным голосом:

– Для меня большая честь открыть зал для первого бала Сезона. Как многие из вас знают, стало традицией отмечать это событие рисунками мелом на полу танцевальной площадки. В этом году я приготовил нечто особенное для наших гостей, которых вскоре я буду иметь честь называть семьей. Без лишних слов…

Он жестом отдал приказ лакеям, и те одновременно подняли углы ткани.

– Что будет в этом Сезоне? – нетерпеливо пробормотал кто-то.

– Прошлогодний Сезон трудно превзойти.

– Портрет самой принцессы, как вы думаете? Тот, который он сделал для принцессы Софии на их свадьбе, был совершенно изысканным.

Дюйм за дюймом лакеи откидывали ткань, чтобы открыть пол.

Ропот толпы усилился, надежда исчезла с лица Джека.

Роза смотрела на танцпол со старательно пустым выражением лица. Однако в ее темных глазах искрилось веселье. Ее отец тем временем выглядел абсолютно невпечатленным. Он выжидающе повернулся к Джеку, но принц-регент, казалось, не замечал его. Цвет его лица из призрачно-бледного стал ярко-красным.

Нив видела, что на площадке для танцев кто-то нарисовал солнце жирными решительными линиями в стиле махлэндской руны: символ бога справедливости и его безжалостной освещающей славы. Эту эмблему узнали даже авлийцы. Ее рисовали на зданиях и изображали на флагах в преддверии войны за независимость Махлэнда – достаточно ясное послание само по себе, но художник также начертал махлийские слова под солнцем.

Синклер наклонился к Нив и прошептал: «Что там написано?» Нив покраснела. Она не могла повторить то, что там было написано, особенно здесь: «Не думаю, что вы хотите это знать».

Иногда ей казалось, что их язык создан для проклятий, ибо в языке махлийцев было какое-то изящество. При переводе на авлийский послание несколько утратило свою силу, но смысл его был таков: «Джек Кармин, пусть врата рая никогда не откроются перед тобой. Пусть при рождении твоего ребенка закричит цесарка.

Да узришь ты, во что превратился!»

8

– Ну что ж, – голос Джека перекрыл общий хаос, – наслаждайтесь!

Он буквально выбежал из комнаты, а король Кастилии последовал за ним по пятам. Маска невозмутимости Софии треснула настолько, что на лице появился едва заметный отблеск ледяного недовольства. Кит и Роза, оставшиеся брошенными по разные стороны помоста, глядели друг на друга как две взъерошенные кошки в переулке. Нив не могла спокойно смотреть, как он оскорбляет Розу, а это неизбежно произойдет. Вечер и так уже превратился в сплошную катастрофу.

Нив отошла на несколько шагов и прижалась спиной к стене. В воздухе сгустился запах духов и пота. Несколько смелых пар вышли на площадку для танцев, и на их туфлях остались мутные пятна проклятий, начертанных мелом под ногами. Нив все еще ощущала их силу, словно это сюда проникла настоящая магия, древняя, искрящаяся в воздухе подобно молниям.

Некоторым придворным Джека это происшествие казалось не более чем зрелищем, над которым можно посмеяться. Но другие восприняли его как угрозу. Неподалеку фланировали две женщины с раскрытыми веерами и заговорщически склоненными головами.

– В последнее время махлийцы стали дерзкими, – заметила одна из них. – Мои слуги стали еще ленивее с тех пор, как эта газетенка решила поиздеваться над всеми. Как они наглеют, требуя большего, когда дают меньше.

У Нив резко и неожиданно свело живот.

Синклер положил руку ей на плечо, заставив испугаться. Она отчетливо ощутила успокаивающее, но твердое давление его пальцев: «Пойдемте, пока вы не услышали то, чего не хотели бы слышать».

– Могу ли я выказать смелость и претендовать на твой первый танец?

Это должно быть так легко – ускользнуть и сделать вид, что она ничего не слышала. И все же она чувствовала себя прикованной к месту. Тусклые переливающиеся звуки струнного квартета доносились до нее с расстояния в тысячу миль.

– Можете ли вы представить, – продолжала другая женщина, – что принц-регент доверил одной из них столь важную задачу?

– Конечно, могу. В конце концов, он выставляет свою новую швею на каждом мероприятии, как какую-то призовую кобылку. Смехотворно все, что он пытается сделать. Пытается утихомирить сброд, вместо того чтобы что-то предпринять. Его отец никогда бы не потерпел такого неуважения.

– Безусловно, нет, – согласилась ее спутница. – Он много чего терпит, особенно от своего ужасного брата. А уж какая компания подобралась у молодого принца! Вы видели их троих вместе? Это было похоже на какой-то жуткий анекдот. Нищий, проститутка и пьяница входят в бальный зал…

Гул разговоров доносился до ее ушей. Вокруг нее плыло море бледных лиц, выпивающих, сплетничающих, флиртующих, смеющихся. Ее зрение затуманилось от непролитых слез. Как она могла хоть на мгновение подумать, что ей здесь место?

– Нив, – мягко сказал Синклер, – пожалуйста, не позволяй им задеть тебя.

– Не позволю!

Она улыбнулась Синклеру как можно шире:

– Ты дашь мне минутку? Я скоро вернусь.

Ей нужно выйти на свежий воздух.

Нив пронеслась по бальному залу, опрокинув как минимум один бокал и сбив в спешке пару-тройку цветочных композиций. Наконец она добралась до двери. Неважно, куда она вела. Нив распахнула ее и вышла на балкон.

Там было темно, освещался он только звездами и несколькими мерцающими свечами, догоревшими до лужиц воска. Стеклянные двери заглушали звуки музыки и разговоров. Нив потерла руки, и ночной воздух прошелся по ее коже. Пот остывал на шее.

Наконец Нив позволила себе разрыдаться.

«Он выставляет свою новую швею на каждом мероприятии, как какую-то призовую кобылку». Ей не хотелось в это верить! И в то же время она не могла поверить, что не поняла этого раньше. Другого объяснения гостеприимству и вниманию Джека не было. Он выбрал ее не за мастерство или ремесло, а для того, чтобы выглядеть просвещенным, чтобы сбросить с себя ответственность. Она не более чем диковинка, которую можно показать ее соотечественникам и сказать: «Смотрите, не все вы страдаете!»

Но это ему не помогло.

Слуги-махлийцы проклинали его, желали ему самое худшее из несчастий – отныне и навсегда. И Джек вынужден был прочитать их пожелания.

Нив совершенно отчаялась. Как она могла быть такой глупой, такой эгоистичной, чтобы тратить драгоценное время в погоне за глупыми девичьими фантазиями? Она