И тут я увидела чудовище - Екатерина Началова Страница 21

— Рассказывайте, как живется на западе?! Что вы носите? Посплетничайте с нами, все равно делить нечего! — устав слушать очередной тост, Сесилья с аппетитом насадила на вилку кусочек синей рыбы.

— Почему нечего? — осторожно спросила, тоже потянувшись к рыбе. Я уж и не помнила, когда ела подобный деликатес из южных морей.

На меня посмотрели крайне снисходительно. Я поняла, что всем известно больше, чем мне.

— Вы на Западе не осведомлены? Результат отбора уже известен, — надменно сообщила чопорная черноволосая драконница слева.

— Да, — легко подвердила Сесилья, вонзаясь ровными жемчужинами зубов в кусочек сырной нарезки.

В груди что-то подпрыгнуло, неловко стукнулось о ребро, и случайно набило себе синяк. Пытаясь замаскировать эмоции, я подняла бокал, оглядывая женские лица.

— И кто... счастливица?

Судя по усмешкам — не я.

— Никто! — огорошили меня. — Наш король уже не первый раз пользуется смотринами как поводом, чтобы развлечь нас, познакомиться, — Сесилья хихикнула. — И расположить к себе наши семьи. Получить приглашение на смотр — это вроде комплимента.

Черноволосая соседка посмотрела на нее неодобрительно.

— Высшая честь, — ледяным тоном поправила.

— Говорят, он никогда не женится, — Сесилья продолжала болтать. — Дал обет.

— Неужели... — я едва подавила нервный смешок.

— Не знаю, не знаю... Его Величество на меня та-а-к посмотрел! — изогнула брови Винесса. — Аж жарко стало. Думаю, он горячий как огонь.

— Скорее острый как лезвие, — хмыкнула другая.

— А мне от него холодно... — неуверенно сообщил кто-то.

«А меня — молния ударила», — не сказала я.

Они начали болтать о перспективных женихах, платьях и сплетнях. Мне не говорилось. Я чувствовала себя сразу и победительницей, и обманщицей. Или обманутой? Было сложно разобраться в чувствах. Иерархия обмана казалась многоступенчатой. Вверху ее стоял Ингренс, затем я, после мои родители, гости... Я ощущала себя неуютно на этой пирамиде, за этим столом... И опять начала сомневаться. Кто кого обманывает сейчас? Может все всех?

— Сесилья, а можете мне рассказать о правилах смотра? — непринужденно спросила я у белокурой драконницы, казавшейся самой приветливой.

Вообще-то спрашивать было неловко. Я показывала себя неосведомленной, неопытной, неподготовленной... Другими словами — недалекой. Но мнение обо мне этих драконниц сейчас меня интересовало меньше всего.

Меня смерили сразу тремя насмешливыми взглядами, на которые я не ответила, изображая незамутненное разумом сознание.

— Хм-м. Правила несложные, Кларисса, — голос Сесильи зазвучал снисходительно. — Не заговаривать первой с королем. Следовать указаниям распорядителя. Пройти осмотр лекаря, показаться перед Его Величеством. Не покидать территорию замка до объявления результатов смотра. И не опротестовывать результаты. Вроде все?

— Вроде, — Винесса провела острым коготком по серебряному краю тарелки. — И принять розу из рук короля, если он выберет тебя.

«Розу?!»

Я поспешно уставилась в тарелку, отчаянно рдея. Розы он мне уже дарил. Так это что-то значило или...?

Столовые приборы лежали строго по линейке, а блюда подавали по минутам: пышный протокольный банкет для глав провинций шел в стандартном формальном расслаблении. Ингренс принимал тосты, поздравлял и милостиво кивал высокородным гостям, среди которых действительно не оказалось ни одного знакомого мне лица. Я тихо поражалась: не великолепию банкета, а гостям. Точнее, тому, что от них чувствовала.

Драконы очень чувствительны к эмоциям других. Нас прочесть трудно, мы даже друг друга чувствуем слабо, а вот большую часть великородных и, тем более, людей, улавливаем так же ясно, как волки — кровь.

И вот, что я однозначно ощутила: высокородные Волки, Быки, Вороны, Змеи, маги — все они наряженые в белые одежды, пришедшие под руку со своими спутницами, лучились настоящей неподдельной радостью за белое чудовище Лисагора, о котором на встречах в нашем кругу говорили только презрительно, или с ненавистью, или с неприязнью, а то со всеми чувствами разом. Как так? У меня было ощущение, что я в каком-то другом Лисагоре.

Ингренс ел мало, пил — только воду. Внимательно слушал каждого, не менее внимательно отвечал, и делал это настолько уверенно, будто у него за спиной стоит суфлер с толстенной книгой, в которой все записано, и подшептывает на ухо. Мне показалось, что Ингренс не ошибся ни в одном имени, ни в одном дате или событии.

Он ничем не напоминал чудовище.

Через полтора часа на стол поставили десерт. Воздушное белое пирожное на тонкой тарелке выглядело как маленькое облако, при виде которого у меня автоматически выделилась слюна.

— Слышал я, что далеко — на самом пике горы живет древний Дракон, которому уж много тысяч лет, — слово взял высокородный пожилой Волк в пушистой белой шкуре, вольно накинутой на плечи. Он поднялся, неловко прихватывая коричневыми пальцами тонкую ножку серебряного кубка, подбоченился и завел глаза в белый потолок.

В этот момент где-то снаружи замка грохотнуло что-то тяжелое. Все почувствовали вибрацию и вопросительно заозирались.

— Что-то упало, — с интересом заметила Винесса, удерживая в воздухе бокал.

— Или врезалось. У нас такое было! — подхватила Сесилья. Она не донесла до рта виноградину. — Однажды сидим мы за столом, и вдруг слышим жуткий грохот. Оказалось, местный пьяный Бык врезался в стену и рухнула одна из сторожевых башен, представляете?

Дамы захихикали.

— Леди, — к уху наклонился Агарт, деликатно передавая мне треклятые перчатки.

Я положила серебряную ложку рядом с так и нетронутым пирожным, задумчиво потрогала ткань, думая, что делать. Разговор о моих особенностях неминуем...

— ...настолько древний был Дракон, что прошло уж десяток поколений Драконов, а он все живет. Секрет тому один: у него есть прекрасная и покладистая жена, — невозмутимо продолжая говорить, Волк салютанул в нашу сторону. Все засмеялись. — Так пусть одна из этих дам станет той единственной, благодаря красоте и доброму характеру которой вы сможете жить бесконечно долго, мой король. И еще...

От следующего удара в двери содрогнулись и беспокойно закачались люстры. Я машинально подняла голову к потолку, наблюдая, как угрожающе покачивается надо мной широкая сверкающая махина.

А затем двери вышибло. Огромный золотистый дракон, волоча тяжелые крылья, просунул морду в дверь, оскалил зубы и горячо пахнул в зал черным дымом. В следующий миг он перевоплотился, представ облике знакомой мне мужской фигуры.

«Папа!»

Я вскочила. Белые перчатки тихо скользнули на пол.

— Где моя дочь, белый выродок?! — не обращая внимание на гостей, гаркнул отец.

Глава 12. Почти