По ту сторону тьмы - Р. С. Болдт Страница 20

— Пожалуй, можно сказать, что это началось, когда я была мелкой. Я всегда отличалась от других, и даже тогда, мне было об этом известно — до того, как это было озвучено другими, — во мне бурлит горечь, смешиваясь с болью, которая вряд ли когда-то утихнет. — Я поняла, что я была единственной, на кого я могла — могу — положиться. В последний раз, когда я действительно открылась кому-то, был… — ищу приемлемый способ описать это. Пагубным. Мучительно болезненным. — …разочаровывающим, — вот и всё что я могу сказать, не выдавая слишком многого.

— Анхела! — из кухни доносится голос повара; его акцент соответствует её. — Пора прибраться и уйти.

— Буду готова с минуты на минуту, — восклицает она.

Я гримасничаю и поспешно произношу:

— Ох, мне так жаль, что я задержала вас с закрытием.

— Ерунда. Ты не знала, что сегодня мы закрываемся раньше обычного. — Она соскальзывает со стула, и я понимаю, что она не положила на стойку счёт.

— Сколько я Вам должна? — роюсь в сумочке в поисках кошелька, когда выпадает список продуктов. Хватаю его, прежде чем он упадёт на пол. Зажав его между пальцами, я открываю свой кошелёк и выжидающе перевожу на неё взгляд, но натыкаюсь на то, как она смотрит на список.

— Закупаешься продуктами?

Моргаю, услышав случайный вопрос.

— Да. Обычно по субботам.

Она подходит ближе и без спроса выхватывает у меня список. Тщательно изучив его, она возвращает его мне.

— Ты должна сходить на фермерский рынок у набережной. Там, где река Сент-Джонс впадает в озеро Акоста. Там есть мужчина, Эдвард, у него лучшие мясные продукты. И там же у других ты найдёшь продукты свежее, чем в любом супермаркете. И чудесные свежие цветы.

С трудом улавливаю сказанное ею, так как умом я застряла на том факте, что она только что предложила мне сходить на рынок у озера Акоста и реки Сент-Джонс.

Который тоже находится на территории Скорпионов. Так что… да. Полагаю, сегодня у меня уже есть промахи. Как говорится: «сыграй по-крупному или никак», верно?

Хотя, давайте начистоту. Кем бы те, кто утверждал это, чёрт подери, ни были, готова поспорить, они никогда не пересекались с главарём банды, который, скорее всего, заживо их похоронит.

— И ты должна попробовать пастелитос14 у женщины, у которой светло-розовая палатка, — продолжает говорить Анхела, не замечая моего внутреннего смятения. Наморщив лоб, она щёлкает пальцами, пытаясь вспомнить имя женщины. — Ay, mio15. Проклятье, я забыла её имя. Мой разум уже не такой, каким был прежде, — печально улыбается она, — но ты найдёшь её. У неё свежая выпечка и всё просто восхитительное.

Мои слова нерешительно вырываются:

— Не уверена, что мне там будут рады.

«Особенно если учесть, что один мой знакомый — главарь банды — предупредил меня, чтобы впредь ноги моей здесь не было».

Проблеск решительности смешивается с чем-то ещё, что я не в состоянии разгадать, и она упрямо вздёргивает подбородок.

— О нём не волнуйся. Я об этом позабочусь.

Так или иначе это не придаёт мне уверенности относительно похода туда, но Анхела прогоняет меня, лёгонько прикасаясь к моей спине.

— А теперь иди, пока они не распродали всё хорошее.

Когда она подталкивает меня к двери, я бормочу:

— Но я Вам не заплатила.

Я всё ещё держу в руке кошелёк и достаю десятидолларовую купюру. Когда я ей протягиваю деньги, она отмахивается от меня и практически выталкивает меня за дверь.

Как только я оказываюсь снаружи, она улыбается и говорит:

— Наслаждайся покупками, Джорджия, — закрыв за мной дверь, она скрывается с виду.

Оставив меня здесь стоять, ошарашенную происходящим, потому что такого развития событий я совсем не ожидала.

И лишь на полпути к рынку, мои пальцы сжимаются на руле, каждая мышца в моём теле напрягается, я осознаю, что она сказала.

«Наслаждайся покупками, Джорджия».

Я ни разу не называла ей своего имени.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

БРОНСОН

Я подхожу к церковному алтарю, и священник поспешно отходит в противоположную сторону. Мужчина дрожит как осиновый лист, словно ожидая, что в любой момент его могут застрелить.

Возможно, он нервничает из-за моей репутации — что вполне объяснимо. Возможно, он не знает: беспричинно я не убиваю.

Однако если он нервничает, поскольку знает, что я ни хрена не вожусь с мужчинами, жестоко обращающихся с детьми, то его опасение оправдано. Особенно учитывая, что по этой самой причине, в его церкви недавно отлучили херову кучу священнослужителей.

Ага… если он из-за этого обоссывается в штаны, то пускай. Когда всё это закончится, я поподробнее изучу его прошлое.

Окидываю мужчину в рясе суровым взглядом, чтобы донести это, и он делает крестное знамение, как будто я ебучий антихрист.

Блядь. Если бы мужик имел хоть малейшее представление о количестве крови на моих руках, и его опасения не были основаны только на местных сплетнях, он бы в жизни добровольно не вызвался говорить сегодня. Во всяком случае, не в присутствии моих людей и меня. Но сейчас тот самый священник, который когда-то крестил Лайлу, настоял на том, чтобы вести службу празднования их жизни16.

Опираясь рукой о деревянную кафедру17, я настраиваю микрофон, чтобы он соответствовал моему росту. Мой взгляд цепляется за окровавленные струпья, покрывающие костяшки пальцев. Подобное в моём мире является знаком почёта. Служит знаком того, что я принимаю такое дерьмо близко к сердцу, как только оно затрагивает моих людей.

Пользуюсь моментом, чтобы окинуть взглядом людей, теснящихся на скамьях, и остальных, стоящих вдоль задней и боковых стен. Так много наших, пришедших сюда — даже те, кто не знал их хорошо.

— Не буду долго разглагольствовать, так как Кара не хотела бы, чтобы это походило на церковную службу. Она всегда ждала, когда я заплачу ей четвертаки после того, как подсчитывала, сколько раз я проверяю свой телефон из-за дел Скорпионов.

Аудитория разразилась хихиканьем и несколькими сдавленными смешками. Они замолкают, прежде чем я продолжаю:

— У Лайлы и Кары были завидные взаимоотношения, которые у многих матерей и дочерей никогда не бывают.

Мою грудь пронзает внезапная боль.

— По одному взгляду на них, можно было понять, как сильно они любят друг друга. Они были как две горошины в стручке18. Добрые. Великодушные. Просто хорошие люди, — делаю паузу, и несколько едва сдерживаемых всхлипов отдаются эхом. — Их обеих будет очень не хватать. — Я жду, изучая все лица перед собою. — Прямо здесь, перед всеми вами, я клянусь, — рукой указываю на людей, смотрящих на меня, — что тот, кто