Стихийница - Екатерина Александровна Боброва Страница 15

— Ну я так и понял, — прочитал по ее глазам ответ Ветер. — Тогда просто не высовывайся. С Лучом я сам разберусь. Достал он меня. Главное, больше врагов не заводи и зверя своего держи при себе. Если он кого-то еще покусает…

И парень многозначительно замолчал.

После завтрака Оля чуть задержалась на лужайке внутреннего дворика. Съев половину булочки, Снежок захотел прогуляться. Занятия уже начались, так что во дворе было пусто и тихо, только сверху, из окон классов, доносились далекие голоса.

Девочка со вздохом оглядела несколько деревьев в кадках. Выгоревшую на солнце траву, еще и знатно потоптанную. Н-да… есть Снежку тут было нечего. И это было еще одной проблемой…

Кабинет директора находился на первом этаже.

Здесь, в отличие от очень простой — голые стены — столовой, было красиво. На стенах висели картины. Часть угла оплел вьюн. Под окном выстроились стулья — видимо для посетителей. На полотке — богатая лепнина. Школа пыталась выглядеть солидно. Но не дотягивала. Лепнина кое-где облупилась. Плющ пестрел увядшими листьями. Даже картины выглядели грустно из-за слоя пыли на них.

Оля выдернула себя из размышлений о том, есть ли у школы проблемы с деньгами или временем навести порядок, и постучала в дверь.

Получила разрешение войти.

— Присядь, — тихим голосом произнес мужчина, не поднимая головы от бумаг, и ноги девочки сами понесли ее к посетительскому стулу.

Она раздраженно отмахнулась от навязанного приказа, засопела недовольно.

— Молодец, — так же безэмоционально похвалил Упырь, — менталистику однозначно будем развивать, а вот со стихиями придется что-то сделать. Но сначала… — он поднял голову, глянул на нее своими светлыми, почти прозрачными глазами и девочка поспешно отвела взгляд. Нет, мужчина не был безобразен. Черты лица его были правильными, но все портили до голубоватой синевы цвет кожи, незаметные брови, ресницы и светло-голубые глаза. Волос не было. На бритом черепе чернела татуировка: незнакомый символ.

Оля положила руки на колени, сжала пальцы, сдерживая дрожь. Теперь было понятно, почему «Упырь». Директор выглядел выходцем с того света.

— Сначала, — повторил он задумчиво, — нам надо снять твой браслет.

Оля растеряно коснулась тонкой полоски на коже. Браслет был небольшим, но красивым — со сложным узором мелких камней и расставаться с ним было откровенно жаль.

— Мастер, прошу, — пригласил директор.

Оля, вздрогнув, посмотрела на шагнувшего к ней из угла мужчину. Надо же… она его и не заметила. Гость носил темно-серый комбинезон, рыжие волосы были перехвачены на затылке лентой, на голове странные очки.

— Руку, — проскрипел мастер, раскрывая черный футляр.

Оля продолжила сидеть, напряженно рассматривая странное приспособление.

— Ты же не хочешь, чтобы тебя нашли? — смягчил голос Шлейх. — А браслет — это след.

Оля сомневалась. Нашли? Смотря кто. Брата она бы очень хотела увидеть. И маму. И отца. Да, точно. У нее был отец. Но готова ли она встретиться с врагами?

— Вы научите меня защищаться? — спросила, подняв голову и смело встретившись со взглядом Упыря.

Тот понимающе усмехнулся и согласно кивнул.

— Можешь не сомневаться.

И она решительно положила ладонь на футляр.

Глава 5

С браслетом мастер возился долго. Что-то там шептал, водил руками. Чужая магия неприятно колола кожу. Потом он достал трубку, из которой ударил тонкий язычок синего пламени.

— Не дергайся, — предупредил мужчина.

Внутри что-то заныло, заскреблось… До слез. Словно еще одна ниточка рвалась с прошлым, и она сама согласилась на это.

Но директор прав. Если кто-то желает уничтожить ее семью, сейчас она ничего не сможет с этим сделать. Но в будущем сделает. Обязательно. Станет сильной. Будет старательно учиться. И тогда сможет вернуться домой и одолеть всех врагов.

Оля выдохнула, когда язычок пламени коснулся браслета, а кожа вокруг заледенела под наложенным защитным заклинанием. Выдохнула, обещая себе, что потеря браслета не помешает ей вернуться домой.

— Вот и все, — мастер щипцами аккуратно подцепил разомкнутый браслет, и тут сверкнуло, грохнуло, запахло озоном.

Мастера отшвырнуло к стене, впечатало так, что сверху, задрожав, рухнул вниз портрет солидного вида мужчины.

Директора протащило по полу до стула, там и уложило на пол.

Резко запахло дымом.

— Вот же сдыхла! — донеслось разъяренное из-под портрета.

Шлейх уже поднимался, поспешно гася начавший тлеть пиджак. Он ничего не сказал, но взгляд его был более чем красноречив.

— Вечно эти стихийники какую-то подлянку подложат напоследок, — принялся поспешно оправдываться мастер, снимая очки и с огорчением разглядывая треснувшее стекло.

— Вечно вы торопитесь, — вздохнул директор, посмотрел на девочку и приказал, растеряв все любезность: — Третий класс. Живо. Зверя оставить в комнате.

Оля вылетела из кабинета. Положила руку на дрожавшего от испуга Снежка. Погладила, успокаивая и отправилась к себе.

Сначала долго не могла найти нужную лестницу — полшколы обошла, пока обнаружила, поднялась на третий этаж.

— Вода у тебя есть, яблоко тоже, — перечисляла Оля, поправляя подстилку из сена, кролик выразительно посмотрел на ее постель. — Никуда не смей выходить из комнаты, понял? Вмиг сожрут. Жди, в обед забегу — принесу вкусного. А вечером пойдем погулять.

Снежок послушно положил голову на лапки, прикрыл глаза. Оля посмотрела на него — сердце тревожилось, но брать с собой кролика было еще опаснее.

Около столовой она остановилась возле своих часов — корона бросалась в глаза издалека. С трудом разобрала надпись: «Третий класс» и направилась туда, куда указывала стрелка часов.

Класс встретил ее напряженной тишиной. Пара десятков пацанов напряженно что-то писали, склонив головы над тетрадями. Между рядов ходил высокий, очень тощий молодой человек, следя, чтобы никто не списывал.

Оля кашлянула, и тишина нарушилась. Мальчишки дружно подняли головы, и девочка оказалась в прицеле их любопытных взглядов. По рядам прокатился тихий шепот.

— Новенькая? — удивился учитель, потом видимо что-то вспомнил. — Проходи, — он указал на первую, пустующую парту. — Меня зовут наставник Ли. Посиди пока. Сейчас контрольная. Но если хочешь…

Перед ней лег лист с заданием, и Оля послушно принялась разбирать буквы, складывая слова. Выходило неважно. Мыслевик, конечно, помогал запоминать чужие слова, но с письменностью был плохим помощником. Вдобавок, ее память напоминала собой лист, кружащийся по ветру и не дающийся в руки. Что-то такое мелькало на грани сознания о скоростях, передвижениях потоков, силах, но внятного вырисовывать не желало, так что она начала рассматривать класс.

Полки с книгами. Много полок. Какие-то карты. Рисунки. Чучела животных. Растения в горшках на подоконниках. Светло-серые стены. Белый потолок. И деревянные парты — у каждого своя.

Переливчатая трель оповестила о завершении урока.

— Никто не встает! — рявкнул учитель, и мальчишки, ворча, опустились обратно.

— Итак, у нас