Тени столь жестокие - Лив Зандер Страница 14

поднял взгляд, наблюдая, как я приглаживаю перья маленькой белой вороны, — Себиан, она — предназначенная пара Малира. Узы дороги в любых обстоятельствах, но в их случае они решающи для этой войны, для королевства, которое мы должны завоевать, и для принца, которому предстоит им править.

Я стиснул челюсти, потому что понимал правду в его словах.

— Забавно: тебя вполне устраивает толкать Галантию в объятия того, кто не сумел её защитить, потому что он наслаждается причинением боли. А ведь я никогда плохо не обращался с Равенной, её смерть была тем, чего я не мог предотвратить. Но долгие годы ты твердил мне, что я дурак. Безответственный. Пьяница. Никчёмный. Что ты не должен был позволять мне ухаживать за своей дочерью. И я верил.

Каждому. Ебаному. Слову.

Ну что ж, с этим покончено.

— Это правда, я говорил то, чего не следовало, — он провёл рукой по лицу, потом опустил её и посмотрел прямо на меня. — Отцовское горе уходит слишком глубоко. Глубже, чем ты способен постичь.

— Глубже, чем я способен постичь, да? — я выдержал его взгляд, и между нами промелькнуло немое понимание. Потом я поднялся и осторожно вернул маленькую ворону на шёлковую подстилку, чтобы она могла ещё немного поспать. Полёт до Тайдстоуна наверняка её измотает. — Я поклялся заботиться о Галантии, в какой бы форме она эту заботу ни приняла, и я не провалюсь во второй раз.

Когда я уже повернулся к дверям, ведущим в личные покои Малира, Аскер сказал:

— Она никогда не сможет связать себя с тобой.

— Значит, ничего не изменилось, — я и раньше это знал, и это не удержало меня от желания быть рядом с ней. А теперь?.. Теперь моё сердце ушло слишком далеко, чтобы заботиться о таких вещах. — За исключением одного: он повредил их судьбу настолько, что, возможно, она никогда не сможет связать себя и с ним.

Глава 8



Галантия

Наши дни, Тайдстоун

Я распахнула окно своей комнаты, впуская солёный порыв ветра, обжигающий щёки, но хотя бы коса, туго прибранная к затылку, осталась на месте. Внизу тянулся свежий слой снега, устилая серые стены крепости и утёсы, уходящие к бухте, где медленно клонилось к закату солнце. Сколько секунд займёт падение, прежде чем череп расколется о камни? Пять? Девять?

Я вцепилась в промёрзший каменный карниз и, прижавшись плечом к шершавой стене, двинулась вперёд — боком, подтягивала ногу за ногой. Холодный камень царапал ткань рубахи, снег жёг костяшки пальцев. Боги, как же холодно!

Ветер с утёса ударил с такой силой, что я едва не сорвалась, судорожно прижалась к стене и задыхалась без возможности успокоиться. Не смотри вниз. Просто двигайся вперёд.

— Я Ворона, — прошептала я. — Ветер для моих крыльев то же самое, что волна для корабля: друг и враг, ласкающий и карающий, но всегда необходимый в пути.

Если упаду — превращусь. Если упаду — полечу.

И разве это не лучше, чем ползти по замёрзшей стене замка среди зимы, дюйм за дюймом?

Но стоило ноге соскользнуть с выступа, как мир перевернулся. Сердце сжалось в груди стальной хваткой. Я врезалась плечом в стену, судорожно хватая пальцами промёрзший камень.

Спокойно, Галантия! Спокойно! Упадёшь — обернешься. Упадёшь — полетишь.

Только я не обратилась.

Паника, острая и липкая, обожгла горло. Где же белые перья? Где вспышка цвета? Где мой ворон? Лишь пронизывающий холод и безжалостная мысль: я цеплялась за жизнь на продуваемом ветрами выступе.

— Не смотри вниз. Не смотри вниз. Блядь, только не смотри вниз.

Стиснув пальцы на каменном выступе справа, я с усилием подтянула ногу обратно — несмотря на то, что мышцы ныли, жгли и предательски дрожали от усталости. Ступня вновь нащупала опору на узком карнизе, подарив мне мгновение передышки. И что теперь? Окно канцелярии по-прежнему было недосягаемо далеко — путь до него куда длиннее, чем обратно в мою комнату. Без способности обернуться это слишком опасно.

Значит, ползти назад.

Я начала мучительное возвращение к своему окну. Крепко ухватившись и глубоко вдохнув, оттолкнулась и медленно поползла обратно, пальцы сомкнулись на каменном выступе, острый край больно впился в кожу, почти невыносимо. Но я держалась — дюйм за дюймом, нарочно медленно, сжимая камень до белизны костяшек.

Наконец, после целой вечности на краю гибели, пальцы нащупали знакомое дерево рамы. С обветренных губ сорвался выдох облегчения. Осторожно протиснувшись внутрь, я соскользнула с подоконника и с глухим ударом рухнула на стол. И как же теперь пробраться в канцелярию?

Я уставилась в потолок. Тёплый отсвет огня в камине жёг озябшую щёку, словно пламя. Без моих воронов, которые могли бы перенести меня к тому окну или хотя бы подстраховать при падении, проникнуть в канцелярию было невозможно. По крайней мере, без того, чтобы вызвать ещё больше подозрений у лорда Брисдена. А их у него ко мне и так хватало.

Если бы здесь была Риса — единственная, кто мог бы помочь мне вернуть амулет. Если бы только…

С рваным вздохом я поднялась со стола, морщась, когда мир закружился перед глазами. Игнорируя протесты замёрзших конечностей, вскочила, схватила с кровати платье. Сжав закоченевшими пальцами ткань, стянула прежнюю одежду, переоделась и покинула комнату.

Затея явно безумная.

Я быстро пошла по крытой галерее. Внизу, во внутреннем дворе, раздавались резкие приказы офицеров, гулко звякали переносимые доспехи и оружие, слышались тревожные голоса служанок и конюхов. Сколько ещё оставалось до нападения Тарадура и Малира? Лорд Брисден даже не решался отправить разведчиков — он не мог позволить себе потерять ни одного юноши призывного возраста в засаде лазутчиков Малира.

Добравшись до деревянной двери с цветочным резным узором, я постучала раз и вошла в покои леди Брисден. Поможет ли она мне? Маловероятно. Но терять мне всё равно нечего.

Она сидела за туалетным столиком перед зеркалом, и, поймав мой взгляд в отражении, махнула рукой служанке, расчёсывавшей ей волосы.

— Оставь нас.

— Я приготовлю покои к ночи, миледи, — сказала та, бросив мне лёгкий реверанс, и поспешно вышла.

Отражение леди Брисден смотрело на меня — без малейшей эмоции.

— Чего ты хочешь?

— Всегда такая радушная… — я не удержалась от закатывания глаз и прошла к её темнеющему окну, где опустилась в кресло с зелёной обивкой. — Я пришла просить помощи. Помнишь амулет, который лорд Брисден часто носил, когда я была ребёнком? Чёрная оправа из аэримеля, белый камень?

Да, она помнила. То, как её взгляд скользнул вниз, будто она предпочла бы