История грешников - Мелли Т. Толлэм Страница 14

Спаситель, который никогда не придет.

Брэндон толкнул меня локтем, нарушая мой транс.

— Все кончено, Далия.

Я была так очарована статуей Соляриса, что не сразу поняла, что храм опустел, а Джордж и Габриэлла уже ушли.

Эйден встал надо мной, пока я сидела на коленях, с выражением признательности в его голубых глазах.

У меня скрутило живот.

— Я провожу Далию обратно в ее комнату, Брэндон. Иди без нас.

Глаза Брэндона расширились, и он заслонил меня плечом, как будто пытаясь отогнать его.

— Мне нужно присматривать за ней. Я лучше провожу её обратно во дворец.

Эйден смерил Брэндона подозрительным взглядом, его глаза стали жестче.

— Нет. Возьми сегодня выходной и наслаждайся. Саммит состоится завтра, и нам с Далией нужно многое обсудить.

Взгляд Брэндона скользнул по хорошо одетой фигуре Эйдена и остановился на короне на его макушке, с недоверием оценивая своего друга, своего короля.

— Ладно. — Его взгляд переключился на меня, и в тёмно-карих глазах застыла настороженность. — Я потом зайду проверить, как ты.

Я наморщила лоб, когда Брэндон отступил, каждый его шаг был все неувереннее, чем предыдущий, его спина напряглась. Как будто он не доверял Эйдену наедине со мной.

Я тоже.

Эйден протянул руку, предлагая мир, который я отказывалась принять. Вместо этого я оттолкнулась от пола. Когда он потянулся к моей руке, я метнулась в сторону, скользя руками по юбке, как будто поправляя материал.

— Я не собираюсь причинять тебе боль. Я всего лишь предлагал помощь.

Мои глаза сузились.

— Мне не нужна помощь.

Он поднял ладони в воздух.

— Нет необходимости защищаться. Я предлагаю тебе оливковую ветвь, а не пытаюсь бросить тебя в темницу.

— Ну, ты ведь уже сделал это, не так ли? — я резко поджала губы.

Челюсть Эйдена сжалась, когда он обошел меня.

— У меня была веская причина. Пошли.

Эйден устремился к выходу, и я поколебалась, прежде чем последовать за ним. Я не знала, чего он ожидал, но мы с ним никогда больше не поладим, никогда больше.

Небо потемнело и наполнилось тенями, побуждая меня ускорить шаг. Жуткое чувство пронзило воздух, и я чуть не побежала. Он ни в коей мере не был страховочной сеткой, но тени висели всего в нескольких футах от моей головы, отчего воздух казался спертым и опасным. Невозможно дышать. Я не могла справиться с напоминанием о том, что я сотворила с миром.

Я почти догнала его, но резко остановилась, когда мой взгляд упал на подземелье, мою собственную версию ада. Мои ноги стали просто гирями, отказываясь двигаться, пока я оставалась запертой в трансе, уставившись на стены, возведенные под дворцом, и его железные ворота. Отвратительное чувство пробежало когтями по моей коже при виде этого.

Чья-то рука опустилась мне на плечо, и мой пристальный взгляд остановился на голубых глазах Эйдена, более мягких и сострадательных, чем несколько мгновений назад.

— Пойдем.

Он взял меня под руку, и мое дыхание участилось, когда он повел меня через внутренний двор прочь от темницы.

Я провела зиму под землёй, в том мраке. И хотя весна уже стояла на пороге, воздух оставался пронизывающе холодным, небо — тёмным. Деревья и растения вокруг двора были высохшими, безжизненными. Гниющими.

Жители Камбриэля не переживут тьму, не в этот раз. Они станут жертвами двух видов голода, двух видов страданий и смерти.

Вернувшись в мою комнату, Эйден заказал чай. Он усадил меня за маленький чайный столик и сам сел напротив меня, скрестив руки на груди, пока мы ждали, когда принесут чай. Я вздрогнула и уставилась на точку с облупившейся краской на стене, отказываясь говорить.

Чай вскоре подали, но тишина сохранялась. Чувство вины грызло меня после того, как я увидела состояние садов во внутреннем дворе и увядшие фруктовые деревья. Что будут есть горожане, если урожай не вырастет? Как будут выживать куры и козы в мире без средств к существованию — без солнца?

Я сыграла большую роль в освобождении огромной тьмы, охватившей королевство. И Райкен, и я обрекли его подданных на медленную смерть от голода. И все ради чего? Он восстановил свои силы и покинул нас, оставив страдать меня, свою пару и бесчисленное множество других людей.

Жестокость, ожидаемая от теней, не оправдалась, но эта альтернатива казалась едва ли не худшей — медленный, отчаянный марш к порогу смерти.

Мне не следовало показывать Райкену, где была заточена его сила.

— Прости, — прошептала я.

— Что? — спросил Эйден, поднося чашку ко рту и делая большой глоток, изучая меня поверх края.

— Ты меня слышал.

Он поставил чашку обратно на стол и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Извиняешься за что именно? За ложь мне? Предательство? Измену? Вождение меня за нос? Конец мира?

Легкий смешок сорвался с моих губ, хотя в этой ситуации не было ничего смешного.

— Я сожалею обо всем этом, но не в том смысле, в каком ты думаешь. Я не хотела быть с тобой, Эйден, и я была дурой, когда так думала. Мне следовало сказать это раньше. Мне следовало сказать тебе, что я не хочу тебя, что я хочу кого-то другого. Я не извиняюсь за то, что обладаю магией. Я родилась с ней и ничего не могла с этим поделать, но мне жаль, что я вообще связалась с тобой.

Я встретила его взгляд и собралась с духом.

— Больше всего я сожалею, что я сыграла свою роль в освобождении тьмы.

Эйден фыркнул.

— Ты не хочешь объяснить, что произошло?

— Нет.

Эйден хмыкнул и сделал еще глоток чая.

— Всегда такая скрытная, Далия. Всегда так много лжи.

Он поставил чашку обратно и наклонился, уперев локти в колени, когда его глаза встретились с моими.

— Твоя реакция возле подземелья… Мне тоже жаль, ты знаешь.

Его зрачки сканировали мое лицо, словно пытаясь уловить мое душевное состояние, но выражение моего лица оставалось каменным.

Он уже видел мое слабое место — это подземелье — и ему не нужно было уточнять, насколько глубоко я сломлена.

Он откинулся назад и вздохнул, проводя рукой по лицу.

— Я думал, что, заперев тебя, избавлюсь от этого чувства, но это не сработало. На три месяца я оставил тебя там, желая забыть твое лицо. С тех пор как я впервые увидел тебя много лет назад, я не мог