Стихийница - Екатерина Александровна Боброва Страница 13

Еще думалось, как завтра она будет учиться — она едва буквы успела выучить.

И почему все так бояться ее огня? Странно. Для нее владеть огнем было так естественно, но парни перепугались всерьез. И это она еще их водой не окатила…

Потом тишина и полумрак навеяли грусть, и сердце стиснула тоска. Она не помнила лица, не помнила голос, но знала — мама каждую ночь приходила желать ей сладких снов. Что-то рассказывала, сказки, наверное. И сейчас от понимая, что никто не придет, не погладит по голове, не скажет что-то теплое и хорошее, защипало глаза.

Оля поморгала, прогоняя слезы. Отвернулась к стене. Прижала к себе Снежка, утыкаясь в него мокрым лицом.

Сейчас она была даже рада, что разрешила парням остаться. С ними неудобно было плакать, а слезами — это она знала совершенно точно — делу не поможешь, и маму не вернешь.

Кролик недовольно затряс ушами, не одобряя мокроту, потом уютно засопел под боком. Оля позавидовала пушистому спокойствию, а потом сон сморил и ее.

— Что думаешь? — Огонек покосился на спящую девчонку. — Случайно?

— Стихийница? Случайно? — насмешливо фыркнул Туман. — Скажи это моей бабушке. Упырь не стал бы связываться, не имея на нее планы. Да и девчонка не отсюда. Мыслевиком пользуется, многого не знает. Браслет видел? Родовой. Не знаю, откуда Упырь ее взял, но явно не с улицы.

— Не сходится, — покачал головой Лист. — Зверь у нее местный. У стихийных миров обычно своя фауна, не похожая на нашу…

— Ладно, парни, что гадать? Захочет — расскажет.

— Жалко ее, — протянул Огневик, — забавная она…

— Ну так пойди Упырю это скажи, — разозлился Туман, — может, он ее отпустит. Здесь каждого второго жалко, — и он бросил свои карты на стол: — Я пас.

«Когда тебе в ухо жарко дышат, утро становится бодрым без всякого кофе», — подумалось Оле. Первую часть она только что придумала сама, вторую частенько говорил дядя Кайлес, когда у него в очередной раз что-то случалось, причем с самого утра.

Она несмело открыла глаза и попыталась нырнуть под одеяло с головой. Вблизи зубы у ташира оказались еще более внушительными, чем издалека, а нависшая морда явно не была настроена дружелюбно.

Сразу вспомнилась ночная посиделка парней, и в голове стало жарко от панических мыслей. О них все-таки узнали и теперь пришли разбираться?

Ее попытку спрятаться не одобрили. Во взгляде черных глаз промелькнула укоризна, и зверь зубами подцепил край одеяла, потащил вниз. В бок стукнуло — Снежок, успевший спрятаться под одеяло, в панике пополз в сторону ног.

— Тебе чего? — шепотом осведомилась Оля, испугавшись за друга. Снежок такой страхолюдине на один зуб…

Тварь молча тащила одеяло вниз. Еще и глядела так выжидательно… как на дурочку.

Оля даже неудобно стало. Кролик трясся уже где-то в ногах.

— Мне вставать? — наконец, догадалась она. Ташир кивнул, отпустил одеяло и перестал дышать. Совсем. Похоже, сопение было частью ритуала побудки.

От облегчения — все не так страшно, как показалось — Оля осмелела.

— А ты милый. Огромный, конечно, и зубастый. У нас вроде похожие звери водятся, — болтала она, садясь на кровати. От пережитого язык перестал подчиняться, и она говорила первое, что приходило в голову. — Спасибо, что разбудил. А то ведь проспала бы. Первый день, знаешь, как важен.

Зверь нерешительно покосился в сторону двери, словно раздумывая, не пора ли отделаться от болтливой девчонки.

— Ой, надо же! — обеспокоенно всплеснула Оля руками. — У тебя колючка застряла. Вон, какой колтун собрался. Давай уберу?

И она смело, не задумываясь над последствиями, потянулась снять колючку с загривка. Зверь застыл с остановившимся взглядом.

Оля аккуратно, стараясь не дергать за шерстинки, распутала колтун, вытащила колючку. Ей нравилось узнавать о себе прежней что-то новое. Вот и сейчас она явно делала что-то знакомое… Потом не выдержала, зарылась пальцами в шерсть. Та была жесткой и слегка царапала кожу. Нетрудно было представить, как днем она каменеет, вместе с хозяином превращаясь в статую.

Оля пробежалась пальцами вверх, добралась до стоящих торчком ушей. Поймала ошалелый взгляд круглых от удивления глаз и только тогда опомнилась. С досадой на себя убрала руку.

— Прости. Я, наверное, привыкла… Ну я не помню, но, похоже, у меня были животные…

Ташир моргнул. Наморщил лоб, задумался…

Было странно видеть, как на неподвижной морде внезапно прорываются эмоции, словно кто включает их изнутри. Как, например, дыхание.

Зверь тяжело вздохнул, бока поднялись и опустились, хотя до этого — Оля могла поклясться — ташир не дышал.

— Прости, — еще раз извинилась Оля, ругая себя… Полезла к стражу школы, словно тот обычный питомец! Если сейчас ее начнут жрать, заступится ли кто-нибудь? Может, трогать ташира тут категорически запрещено?

Зверь внезапно нырнул головой вниз, ткнулся носом в руку, а потом уложил свою вытянутую башку ей на колени.

У девочки перехватило дыхание, накатило восхищение и еще что-то такое теплое. Словно она друга встретила: давнего и очень любимого.

— Ты такой красивый! — искренне очаровалась она, нежно обхватывая пальчиками уши. Черные глаза ташира блаженно сощурились…

В коридоре у столовой было многолюдно. Кто-то успел уже позавтракать, кто-то еще торопился поесть. Оля нервно поправила юбку. Проверила пуговичку у горла. Форма здесь была черно-серой. Серый низ, черный верх. Брюки носили как девочки, так и мальчики. Многие одели рубашки с коротким рукавом — день обещал быть жарким. Брюки были и в Олином шкафу, но она постеснялась их надеть. Вообще, там был с десяток комплектов под бытовыми заклинаниями: разного размера, но примерно на один возраст.

— Вижу справилась, — вместо приветствия с одобрением сказала ей госпожа Горра, — хорошо, что я тебе стража отправила. Сегодня внесем в списки, обновим заклинания в комнате, побудка начнет работать, а пока быстро на завтрак. Господин директор проверит твой уровень. Так что после еды отправляйся к нему в кабинет. Спросишь — тебе покажут.

Проговорив все это и не став дожидаться хотя бы кивка, что сказанное услышано, управительница заторопилась по своим делал.

«Она не знает», — выдохнула с облегчением Оля, думая в первую очередь о том, что уже нарушила правила, разрешив парням собираться в ее комнате.

У стены с часами она невольно замедлила шаг. Взгляд заскользил по поверхности… Здесь всегда было много народу, но сейчас толпа была особенно плотной.

— Эй, — ее стукнули по плечу, — ты же новенькая, да? Тогда это твои, — и ее потащили в самую толпу, народ расступился, ее подтолкнули так, что она оказалась перед часами.

Пожалуй, теперь ее точно запомнят. Хотя бы по