Повесть о предательстве - Мелли Т. Толлэм Страница 12

Райкен уставился на меня, серебристый огонек юмора вспыхнул в его глазах.

— Спасибо за спасение. Я пожалуй пойду, — сказала я, отряхивая грязь с одежды.

Он вытянул руку, останавливая меня.

— И куда это ты собралась в такое позднее время?

Наши взгляды встретились, и он шагнул ближе, его крупная фигура возвышалась надо мной.

Я улыбнулась и ответила приторно-сладким тоном:

— Это не твое дело.

Громкий шум по другую сторону стены привлек мое внимание. Мое тело напряглось, и Райкен наклонил голову, проследив за моим взглядом. Солдаты Эйдена выходили из казарм, готовясь к сбору, и мое время было на исходе.

Он посмотрел на солдат, затем перевел взгляд на меня.

— Я должен доложить о тебе.

— Ты не можешь.

Его рука все еще была прижата к моей груди, а тело слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно.

— О, я не могу? — усмехнулся он.

Кривая улыбка на его лице заставила мою кровь вскипеть. Он был так доволен собой. Эта ситуация, должно быть, была для него воплощением мечты.

Я топнула ногой, как ребенок. Было несправедливо, что кто-то вроде него мог быть таким порочно красивым.

— Ты будешь у меня в долгу, если я позволю тебе уйти, — протянул он.

Я стиснула зубы. Все знали, что заключать сделку с фейри было ошибкой, и что оказаться в долгу у них было еще хуже. Но у меня было мало вариантов, и мне нужно было добраться до Эулалии раньше, чем это сделает Эйден.

Свирепо глядя на проклятие моего существования, я спросила:

— Чего ты хочешь? Услуга не должна быть больше той, которую ты оказываешь мне, позволяя пройти. Я тоже не останусь у тебя в долгу навсегда, так что внеси ясность.

Райкен усмехнулся.

— Ты читала о традициях и обычаях фейри. Ты должна собой гордиться. Большинство людей согласились бы на мои условия и просто жили бы своей жизнью, но только для того, чтобы проклинать себя, когда наступит день, когда я потребую платы.

Конечно, я читала о традициях фейри. В конце концов, я была ученицей главного ученого.

Я сердито смотрела на него и ждала его требования. Заключение сделки с худшим фейри в мире, вероятно, в конечном итоге станет одним из моих самых больших сожалений. Но мои возможности были ограничены.

Он опустил руку и отступил на шаг, и мне захотелось стереть самодовольную ухмылку с его лица.

— В этом нет ничего серьезного. Перестань пялиться на меня так, словно надеешься, что я вспыхну.

— Райкен, — предупредила я, теряя терпение.

Он поднял руки в знак капитуляции, на его лице появилось ухмыляющееся выражение.

— Впусти меня в святилище завтра вечером. Мне нужно просмотреть несколько книг.

Его просьба была простой, но выполнить ее будет непросто. В святилище допускались только ученые и ученики, поскольку оно хранило некоторые из самых запретных секретов королевства и знаний, доступ к которым был разрешен только ученым.

Я прикусила губу и стала обдумывать способы протащить его внутрь. В стенах здания были вырезаны чары, которые не пускали тех, кто не был учеными или королевской семьей. Редмонд мог отключить чары или переделать их, чтобы предоставить Райкену доступ. Он уже несколько раз переделывал их, чтобы впустить солдат королевской гвардии.

Мне следовало бы беспокоиться о том, какую информацию хотел получить Райкен, но солдаты направлялись к конюшням и готовились сесть на своих лошадей. Мое время было на исходе.

— Прекрасно. Договорились.

— Договорились, — повторил Райкен, крепко сжимая мое запястье рукой в перчатке.

Я вырвала руку из его хватки, мой рот открылся при виде того, что появилось на коже внутренней стороны моего запястья. Серебряная метка закрепила нашу сделку. Серебристая, как цвет его глаз, как та прядь волос, которая постоянно выбивалась из-под капюшона.

— Она исчезнет, как только ты выполнишь свое обещание.

Я сглотнула и кивнула, ошарашенная видом серебряной татуировки. Мне никогда не приходило в голову, что сделки заключенные фейри, оставляли след на теле, который мог увидеть каждый.

Мне нужно было бы найти способ скрыть отметину, пока чаши весов не уравновесятся.

Звуки солдат, завершающих свои приготовления, стали громче, и мой взгляд переместился с татуировки на Райкена. Он наблюдал за моей реакцией на метку, его глаза следили за выражением моего лица, когда его губы изогнулись в самодовольной полуулыбке.

— А теперь иди. Тебе пора идти. Увидимся завтра вечером, — пообещал он, подмигнув. — Предупреждаю тебя. Не нарушай сделку, если не хочешь умереть или стать собственностью других.

Мой пристальный взгляд сузился на его облаченную в кожу фигуру, задрапированную в черное, его плащ развевался на ветру, когда он исчез во тьме ночи.

Я посмотрела на оставшуюся часть стены и закатила глаза.

Он мог бы, по крайней мере, помочь мне спуститься.

ГЛАВА 7

В это время ночи ведьмы обычно были особенно активны — пили, пели и варили зелья у костра. Воздух был наполнен звуками музыки и заклинаний, и уголки моих губ непроизвольно опустились вниз.

Эулалия сидела у огня с бокалом в руке, а вокруг нее было множество поклонников. Она никогда не была из тех, кто хвастается, но ведьмы смотрели на нее снизу вверх. У них было одно желание, и оно заключалось в том, чтобы она заняла свое место главы ковена, против чего она была категорически против.

Бывший лидер ковена была схвачена и привлечена к ответственности почти год назад, оставив группу ведьм на произвол судьбы. Эулалия была очевидным выбором на ее место. Ее магия была невероятно мощной и глубоко инстинктивной, что необычно для ведьм. Но она отказалась взять на себя руководство. Это была опасная позиция, и в глубине души она чувствовала, что не заслуживает этого. Но она это заслуживала. Все это знали.

Она каким-то образом почувствовала мое присутствие благодаря своему врожденному восприятию, и ее медовые глаза расширились от возбуждения, когда она повернулась в мою сторону.

— Далия! — она вскочила со своего места и побежала ко мне, ее темные кудри подпрыгивали при каждом шаге. — Я не ожидала увидеть тебя так скоро, да еще в моем лагере, из всех мест.

Обычно я избегала лагеря, поскольку ведьмы утверждали, что мое присутствие причиняет им дискомфорт. Я изо всех сил старалась завоевать их доверие, но я им все равно не нравилась. Они не спешили принимать чужаков, и их нельзя было винить в осторожности.

Я чувствовала себя неловко из-за того, что ее ковен сверлил меня взглядом, и понизила голос, когда заговорила.

— К сожалению,