Ксения Любавина - С видом  на счастье Страница 8

— Если хотите, Надежда Леонидовна, я уступлю вам свое место. Только вот одна проблемка: у Никитина жена есть. Забыли?

— Жена-то тут при чем?

— Так… к слову…

Я не знала, что встретиться с Эвелиной на кухне — это дурная примета, но тем не менее… Возможно, я зря грешу на свою «соперницу», просто бывают такие аномальные дни, когда случаются все неприятности, какие только могут случиться. Выпив кофе, я пошла на перекур, в курилке столкнулась со взъерошенным Тумановым.

— Андрюш, за тобой что, погоня? — спросила я, закуривая.

Он обреченно посмотрел на меня:

— Алка, мне конец…

— Что-то случилось?

— Меня Романовна за яйца подвесит. А вы все проклянете…

— Ты скажешь, наконец, в чем дело?! — рассердилась я. Вечно он так.

— Я общак потерял.

— Что?!

Я уставилась на него, не вполне понимая, о чем идет речь. Мне хотелось думать, что Андрюшка, по обыкновению, включил дурачка, что он просто разыгрывает меня. Но похоже, он и не думал шутить.

— Час от часу не легче! Как же тебя угораздило?!

В глазах у Туманова светилась мировая скорбь. Мне стало жаль этого клоуна, и я примирительно положила руку ему на плечо.

— Андрюш, ну ладно… не расстраивайся… Мы с Васей что-нибудь сейчас придумаем. Мы что-нибудь обязательно…

— Понимаешь, — прервав меня на полуслове, вдруг начал рассказывать он, — я в магазине поставил борсетку на прилавок. Пока телефоны разглядывал… хватился… ее нет. У меня там свои деньги остались, паспорт, ключи от квартиры, доверенность на приватизацию квартиры на Лазарева…

— Ох, Андрюша, по-моему, тебя не только Тишкина подвесит за причинное место…

— Да мне самому осталось только взять и повеситься! — взвыл Туманов. — Где я теперь деньги возьму?! Плюс доверенность восстанавливать, паспорт… мать твою, еще и замки менять! Трындец!

— Так, друг сердечный, — решительно произнесла я, — сейчас ты заткнешься, а потом пойдешь и выпьешь валерьянки.

— Мне бы водки.

— Обойдешься.

Никитин был, как и полагается, на рабочем месте. Я коротко, без околичностей, изложила ему суть проблемы.

— Вот это номер. Чтоб я помер, — сказал он.

А что, собственно, еще он мог сказать?

— Надо что-то делать, Вась. Надо что-то решать. Франция в опасности.

— Факт. Нужно где-то бабло доставать и спасать Андрюхину голову от гильотины. Без головы-то ему небось неудобно будет. Да и некрасиво.

С минуту мы сидели, не говоря ни слова. Наконец Никитин произнес:

— Делать нечего, надо самим сбрасываться Сергеичу на подарок. У меня с собой есть сто евро. Как раз хотел поменять в банке.

— У меня тысяча рублей наберется…

— Нормально… так… надо еще Надьку Леонидовну растрясти, да и у бабы Лизы наверняка наличность какая-никакая найдется.

— Кислевский еще, — подсказала я.

При упоминании этой фамилии Вася брезгливо поморщился:

— Не хотелось бы к нему обращаться. Но что поделаешь, ради святого дела я готов снизойти…

Я-то знала, какие у Никитина отношения с Кириллом Кислевским. Мне ли не знать. По лету чуть было до мордобоя не дошло. Мало того что, только-только начав работать в агентстве, Кислевский с недюжинным рвением принялся перехватывать у него клиентов и квартиры, так еще и покусился на святая святых — на меня. Подобной наглости Василий Андреевич уже стерпеть не мог. Хотя история-то ломаного гроша не стоила, просто Кирилл подкатывал ко мне с непристойным предложением, и я его послала куда подальше. Ходили слухи, что Никитин где-то, вне стен агентства, потолковал с Кислевским по-мужски. Никто ничего, разумеется, не видел, а сами оппоненты об этом не распространялись… Вспомнив эту неприятную историю, я поняла, что Васе с Кириллом самому разговаривать все-таки не стоит.

— Вась, а Вась… не надо бы тебе с ним общаться.

Никитин удивленно поднял брови:

— Я не понял… а ты что предлагаешь?

Я замялась, но потом все же сказала, не вполне, правда, уверенно:

— Ну… я могу с Кислевским поговорить. — Сразу пожалев о своих словах, принялась лепетать какую-то ахинею, исключительно ради оправдания собственной глупости: — Нет, серьезно… я могу его убедить… а то вдруг он захочет на тебе отыграться… или ты ему скажешь что-нибудь этакое. Я тебя знаю. В общем, у вас не те отношения, чтобы…

— А у вас, Алла Константиновна, стало быть, с Кириллом Артуровичем именно «те» отношения, — нарочито заметил Вася, и я увидела, как у него на скулах заходили желваки.

Но тут уж во мне заговорила девичья гордость. Что он себе позволяет, в конце концов?! Пусть за женой следит. А я — свободная личность. Да здравствует женская независимость! Долой самодержавие! Свободу попугаям!

— Слушай, мне по большому счету — плевать, — сказала я с негодованием. — Делай как знаешь.

— Вот именно.

Он вышел из-за стола. Я скорчила ему вслед гримасу, нисколько в этот момент не заботясь о контурах своего пока еще моложавого лица. Хотя на самом деле мне было приятно, что Никитин злится на меня из-за Кирилла. Именно тогда-то я и смогла окончательно убедиться, что он ревнует, и эта простая догадка приятно согрела мне душу.

7

На этом непредвиденные неприятности закончились. И начались те, которые мы по недомыслию создаем сами. Так вышло, что в послеобеденный перекур я случайно застала в курилке Кирилла Кислевского.

«На ловца бежит овца», — подумала я, замешкавшись. Судьба предоставляла мне уникальный шанс, и грех этим было не воспользоваться. Поэтому, невзирая на Васино категорическое табу, я решительно попросила у Кислевского сигарету. Это был хороший повод остаться с ним наедине. Он угостил меня сигаретой и сам тоже закурил. Вернее, только собрался это сделать, но, увидев, как я тщетно борюсь с моей издыхающей зажигалкой, королевским жестом поднес свою. Я поблагодарила Кислевского за галантность, которой ему, чего уж там, было не занимать.

— Ну что вы, Алла Константиновна… мне даже приятно угодить вам.

Он молча курил, разглядывая меня в упор. Чувствуя себя примерно так, как если бы, поставив меня на шаткую табуретку, мне на шею накинули петлю, я забормотала:

— Слушай, Кирилл… кхм… Кирилл Артурович…

— Давайте, Аллочка, без церемоний…

— В общем… тут такое дело… это по поводу юбилея Виктора Сергеевича. То есть насчет подарка. Словом… Андрей… Туманов… потерял деньги, которые Ольга Романовна выделила на подарок… то есть у него их украли… в магазине. Вот мы и решили, что сами скинемся… так что…

— Кто это — мы? — с добродушной усмешкой прервал меня Кислевский.