Развод. Без права на любовь - Инга Бережная Страница 5

быть, у них есть какая-нибудь забытая пациентами одежда? Хоть что-то, кроме больничной рубашки и халата, в которых я лежала. По крайней мере, это было лучше, чем вечернее платье. Денег попросить я бы не решилась, но у меня все еще было обручальное кольцо и серьги с бриллиантами. Их можно продать, получить хоть сколько-то средств на первое время, а потом будет видно, что делать дальше. Егор не обмолвился и словом о разводе, но наверняка уже подал документы. Не имела ни малейшего представления, как все это происходит. До ночи, когда он убил нашего ребенка, я была уверена, что мы будем жить долго и счастливо, и умрем в один день. Но теперь надо подумать и о разводе. Вроде мне что-то полагается по закону. Усмехнулась горько, вползавшему в палату серому, пасмурному утру, не сильно Егор печется о нарушении закона, убийство ребенка уже сошло ему с рук. Пожалуй, только сейчас я задумалась о том, что мой муж непростой бизнесмен. Я не знала всех дел, которые он проворачивал, но была не настолько наивна и ослеплена счастьем, чтобы не видеть, что он связан с криминальными кругами и не все сделки, которые он заключал, чисты. Но только сейчас в полной мере осознала, чем это грозит мне. Когда Егор говорил, что уничтожит меня, он не угрожал. Он и правда способен это сделать, убить, как уже убил нашего ребенка.

После завтрака в палату вошла медсестра, в одной руке она несла документы на выписку, а во второй несколько пакетов.

— Вас ждут внизу в приемном отделении, — сказала она и добавила, — больше к нам не попадайте, — улыбнулась обнадеживающе и вышла.

Прежде чем я успела спросить, кто меня ждет.

В пакетах оказалась одежда, брюки, туника, полусапожки и кашемировое пальто. Все новое, но идеально подобранное по размеру. Может быть, родители вспомнили о том, что я все-таки их дочь? Или кто-то из друзей узнал о моей беде? Но переодеваясь я подсознательно уже догадывалась, что все это не то. Что внизу ждет мужчина, спасший меня той ночью, оплативший лечение и чье лицо я так и не смогла вспомнить.

В приемном покое царила суета, сновали медсестры в голубой форме, переговаривались старушки, которые выглядели как часть интерьера клиники, настолько комфортно они себя чувствовали в очереди. Я осмотрелась по сторонам, но не увидела его, зеленоглазого шатена. Даже почувствовала укол разочарования.

— Здравствуй, Лена, — раздался со спины знакомый голос, я обернулась. Он стоял позади меня, высокий, широкоплечий, такой знакомый и такой чужой.

— Кто вы? — Спросила вместо приветствия, — я вас знаю?

Глава 5

— Я брат Жени. Саша, — ответил шатен.

Дыхание перехватило, будто мне в лицо ударил порыв ледяного ветра. Голова закружилась. Если бы Саша не подхватил меня, я бы упала, перепугав посетителей клиники.

Я вцепилась в его плечи, стараясь дышать ровнее, успокоиться, но это новое потрясение наложилось на гибель сына. Воспоминания накрыли взрывной волной, выбив почву у меня из-под ног. Конечно, я видела его один раз, когда Женя позвал меня на свадьбу старшего брата, вернувшегося из ЮАР с чернокожей невестой. Его родители не одобряли этот брак, и Женя мне все уши прожужжал, что отец грозил лишить Сашу наследства. На свадьбе я больше разглядывала невесту, чем жениха. Она была удивительно красива, эбеновая, упругая кожа. Пухлые губы и яркие выразительные глаза, необычного золотистого цвета. Гости шептались между собой, что девушка — дочь племенного вождя, африканская колдунья. Жених на ее фоне казался невзрачным, ничем не примечательным мальчишкой. Неудивительно, что я никак не могла его вспомнить. Хотя лицо и казалось смутно знакомым.

Женя…

Иногда, слыша, как кого-то называют Женей, я вздрагивала, оборачивалась, но, разумеется, каждый раз это был не он. Мой первый жених, моя первая любовь, погиб почти десять лет назад, как и наша доченька.

— Лена, ты в порядке? — Спросил Саша, с тревогой вглядываясь в мое лицо.

— Ирисы? — Слезы побежали по щекам.

— Женя говорил, что это твои любимые цветы, — Саша не отпускал меня, и я была ему за это благодарна, без его поддержки я бы упала, захлебываясь рыданиями и отчаянием.

— Нет, он подарил мне букет черных ирисов, когда родители сказали, что вышвырнут меня из дома, если я выйду за него замуж, — я начала приходить в себя, голова больше не кружилась, а ноги не подкашивались. — Ты оплатил мое лечение и спас? Почему? Как ты оказался в лесу той ночью? Это ведь была неслучайность?

Саша кивнул:

— Ты права, Лена, неслучайность. Давай, я отвезу тебя домой, и мы поговорим.

— Нет у меня больше дома, муж думает, что я ему изменяю. Он выгнал меня, — как же стыдно признаваться в таком не потому, что я виновата. Из-за того, что человек, за которого вышла замуж, оказался таким подонком. Ведь это я не разглядела в нем будущего убийцу, не заметила, как вокруг меня сжималось кольцо изо лжи и предательства.

— В твой новый дом, Лена, — сказал Саша мягко, — я знаю о том, что с тобой произошло. Перед смертью Женя просил присматривать за тобой, не бросать, но и не вмешиваться в твою жизнь, если все будет хорошо. И до последнего времени, моя помощь тебе не требовалась.

— Ты следил за мной? — Почему-то я не испугалась. Не чувствовала угрозы. Женя много рассказывал о брате, о его стойкости, принципиальности, смелости, справедливости. Что его уверенность в положительных качествах брата передалась и мне.

— Приглядывал, Лена, особенно, когда узнал, что ты стала женой Егора Соболева. Твои родители выдали тебя замуж за страшного человека.

Да, вот только насколько он страшен, я узнала только несколько дней назад.

— Я сама этого хотела. Женя… — господи, как же больно было произносить его имя, думать о нем, — он взял с меня обещание, что я буду жить дальше, что не зациклюсь на горе и утрате.

— Я знаю, — сказал Саша, увлекая меня к выходу.

Стеклянные двери с тихим шипением разошлись в стороны, выпуская нас под ледяной дождь. Хорошо, что Сашина машина была припаркована совсем рядом и мы почти не промокли, пока дошли до нее. В салоне было тепло и сухо. В отличие от города.

Саша молчал всю дорогу до элитного дома на Арбате. И у меня было время прийти в себя от встречи с прошлым. Подавить, запрятать глубоко нахлынувшие воспоминания. Я еще не до конца пережила потерю сына, чтобы снова тосковать по дочке.

Пентхаус, куда он меня привез, занимал весь последний этаж. Стильная дорогая квартира