Хелен Бьянчин - Хочу только тебя! Страница 29

— Хочу, — выдавила Мишель. Он отступил, и ей стало как-то холодно и неуютно. — Я не вижу необходимости в том, чтобы переселяться к тебе в пентхаус. А поездка с тобой в Сидней была бы похожа на трусливое бегство. Ты не несешь ответственности за меня. То, что произошло между мной и Джереми, все равно произошло бы рано или поздно.

Ее доводы прозвучали не очень убедительно, и Никос не преминул этим воспользоваться.

— Вот ты уверяешь, что хочешь остаться здесь одна, — начал он с подкупающей мягкостью. — А ты не думаешь, что Джереми найдет какой-то способ проникнуть в дом и ты столкнешься с ним у собственных дверей? Или спрячется в гараже под домом и выскочит, когда ты окажешься там одна?

Мишель живо представила себе то, о чем он говорит, и мысленно поежилась.

— Останешься с синяками или еще с чем похуже. И ради чего? Ради того, чтобы доказать, что способна сама защититься от неуравновешенного парня?

Ну да, если представить дело так, то ее поведение выглядит сумасшествием. Но как насчет ее чувств? Каждый новый день привязывает ее к Никосу все крепче и теснее. То, что начиналось как почти шутливый сговор, вышло из-под контроля, и она ничего с этим не может поделать.

— Ты хочешь, чтобы я отправился в Сидней и там каждую минуту трясся от беспокойства, как ты тут и не случилось ли чего? Ну уж нет, этому не бывать.

— Тебе-то чего беспокоиться? Можно подумать, это что-то для тебя значит.

Его глаза потемнели.

— Значит.

Ну все, с нее хватит! Она сыта всем по горло. Ни слова не говоря, Мишель прошла через гостиную и скрылась в спальне.

«Жаль, что тут нет замка, — подумала она, закрывая за собой дверь. — Хотя вряд ли это остановило бы его, с его-то силой; он вполне способен и дверь вышибить, если очень захочется».

Мишель дрожащими руками расстегнула молнию на платье, и оно мягко упало на пол. За платьем последовали туфли. Надев хлопчатобумажную ночную рубашку, Мишель на скорую руку стерла косметику, почистила зубы и скользнула под простыню. Затем выключила свет и замерла неподвижно, уставившись в темноту.

Мысли мешались с дремотными видениями, прошла то ли минута, то ли несколько часов, когда Мишель вдруг обнаружила, что лежит с открытыми глазами, и поняла, что спала.

Она беспокойно пошевелилась, и неожиданно ее рука наткнулась на что-то теплое. Мишель оцепенела.

— Никос?

— А кто еще это может быть, как ты думаешь, mellemou[10]?

Он придвинул ее к себе и, поцеловав в ямку под горлом, накрыл губами ее рот, и у Мишель перехватило дыхание.

Нет, то, что происходит между ними, не просто секс, это нечто иное.

Ладно, она подумает обо всем завтра, а сейчас был только этот мужчина и жаркая сладость его любви. И страсть, завораживающая, сводящая с ума, безоглядная, которая захватила их обоих и понесла на своих волнах.

Наутро Мишель поднялась рано. Приняв душ и одевшись, она отобрала кое-какие вещи, что могли понадобиться ей в Сиднее, мелочи, косметику и сложила все в сумку.

— Оставь свою машину здесь, — сказал Никос, засовывая ее сумки в багажник «БМВ». Сумка побольше была приготовлена для пентхауса. — Я буду ждать тебя у галереи в десять.

— Хорошо.

Он улыбнулся.

— Ты смотри, какая покорность.

Мишель сама настояла на том, что побудет часок в галерее, где ее ждут кое-какие бумаги, вместо того чтобы сидеть без дела у себя дома или в пентхаусе у Никоса.

Время только-только перевалило за полдень, когда их самолет приземлился в Сиднее, и примерно в час дня они были уже в гостинице «Дарлинг-Харбор».

— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил Никос, доставая из сумки свои вещи и раскладывая в шкафу.

— Похожу по магазинам, — ответила Мишель, которая сидела, бездумно наблюдая за Никосом.

— Я вернусь к шести. На семь закажу столик.

— Хорошо, — рассеянно бросила Мишель — и задохнулась, когда он обхватил ладонями ее лицо и крепко поцеловал. Только слишком быстро это кончилось.

Никос приложил палец к ее подбородку.

— В случае чего звони мне на сотовый. — Он надел пиджак и уже у двери бросил: — Будь осторожна.

Минут через пять Мишель спустилась на лифте вниз, служитель отеля подозвал такси, и она приказала ехать в Дабл-Бей.

Этот благоустроенный пригород был известен тем, что там, среди радующего глаз смешения современных зданий из стекла и бетона и богатых особняков, сбегающих уступами по склону холма, располагалось множество дорогих магазинов.

Был солнечный день, легкий ветерок шевелил листву величественных старых деревьев, возвышавшихся по обе стороны дороги.

Перед торгующими кофе магазинчиками и современного вида кафе располагались столики под большими цветными зонтами, что придавало общей картине праздничный, беспечный вид.

Мишель опустила на глаза солнцезащитные очки и решительным шагом двинулась по улице, намереваясь серьезно заняться покупками.

Двумя часами позже она сделала короткий привал, сев за столик и заказав каппуччино, затем, почувствовав новый прилив сил, подхватила свои многочисленные яркие пакеты и пошла дальше. Перед витриной, в которой была выставлена коллекция импортной обуви, она задержалась, с одного взгляда влюбившись в пару туфелек на шпильке, померила их и, убедившись, что они точно по ноге, добавила туфли к своим покупкам.

В полшестого Мишель выгрузилась из такси перед отелем и, добравшись до номера, с удовольствием полюбовалась своими обновками, прежде чем положить их в шкаф.

Взяв свежее белье и халат, она юркнула в ванную.

Там ее и нашел Никос: она стояла под горячей струей, вся в клубах пара, и была так поглощена своим занятием, что даже не услышала, как он вошел. Пару минут спустя послышался короткий стук костяшками пальцев в стеклянную дверь, которая тут же раздвинулась, и вот он уже стоит рядом с ней.

— Решил вместе мыться? — со смешком спросила Мишель, с удовольствием ощущая, как его руки ложатся ей на талию. — Должна тебя огорчить, я уже закончила.

— Нет, не закончила. — Его руки скользнули по ее влажной коже и мягко обхватили груди.

Пальцы затеребили нежные соски, и Мишель почувствовала, как в ней поднимается острое желание.

— Думаешь, нет?

Он не ответил, а подался вперед и выключил воду, а она не могла ничего сказать, потому что ее рот был запечатан его поцелуем, дразнящим, настойчивым, властным.

Мишель почти бессознательно прижалась к нему всем телом и крепко обхватила руками его голову. Единственное, что она ощущала, — это потребность ответить на его страсть, погрузиться вместе с ним в этот огонь и сгореть там.