Его бывшая жена. Последний шанс - Ирина Шайлина Страница 27

Жизнь снова делилась на до и после. До мы с Никой были счастливы вдвоём. И это до кончается сейчас, в однокомнатной квартире, которая заставлена сумками и коробками.

– Игрушки возьмём все, – командовала она.

– А как увезем?

– В багажнике!

Так и решили – поедем на машине. Во впервые мне жалко было бросать здесь свою верную подружку, она так сильно меня выручала, пусть и дешёвая. Мы собирали вещи, старье безжалостно отбраковывали и выбрасывали. Смешно, но с каждым рейсом к мусорному баку я словно выкидывала и часть себя.

Мне было не грустно. Мне было никак, словно я закончилась.

В один из последних дней мы зашли в садик. Документы мы оттуда уже забрали. В коридоре, стены которого были разрисованы зверушками, мне буквально стало тяжело дышать. Прислонилась к стене, простояла минуту.

– Мама, все хорошо?

– Да, детка, – отозвалась я.

Просто у меня забирают мою жизнь.

Прошли в группу. Тихий час уже был позади, дети играли, при виде Ники бросились к ней сразу, у меня снова внутри, в самой грудной клетке что-то скрутило. Вдох, выдох.

У меня в руках большой бумажный пакет. В нем несколько красиво запакованных сладких подарков, в каждом ещё маленькая игрушка. Каждому малышу. Пусть они помнят Нику, несмотря на то, что детская память так избирательна.

Вышли на мороз, дышать стало легче.

– Мама, у меня будет новый садик?

– Непременно будет.

После этого обмена короткими фразами долго молчали. Я повернула к дому Мишки, но не доехав, остановилась. Я не знала, что ему сказать. Но полагаю, догадываюсь, что услышу. Он скажет, я же говорил. Он скажет, я знал, что так будет.

От этого нисколько не легче, как и от любви его, ненужной такой.

У подъезда нас ждал Тимофей, неожиданно.

– У вас все готово? – тихо спросил он.

– Почти, – ответила я.

– Вылет послезавтра. Билеты купил.

Ника внимательно смотрела на него сижу вверх. Она не боялась его, но опять же думаю не понимала всего, что происходит, и на откровенное сближение идти не спешила. Она просто приняла то, что он есть, и все.

– Мы поедем на моей машине.

– На этой? – показал он пальцем на мою машину. – На этой машине ты поедешь по трассе междугородней?

– Да. У меня есть такой опыт вождения. Мы с Никой дважды ездили так путешествовать.

Путешествовать громко сказано, раз мы ездили в санаторий для плоховидящих детей, расстояние было достаточно солидным, и ещё раз катались в соседний город. Но водила я достаточно уверенно.

– Зимой?

– Да.

Глубоко вдохнул. Видимо, призывает себя к терпению, бедный.

– Вы полетите на самолёте. Как и я.

– Нет, – я говорю предельно спокойно. – Ты лишаешь меня моей жизни, какой бы ущербной она тебе не казалась. Ты забираешь у меня все, Бессонов. Но здесь я тебе не уступлю.

– Мира!

Стоим друг на против друга. Смешно, но в прошлой жизни мы практически не ссорились. У нас все получалось делать дружно и вместе, а любовь сглаживала все острые углы. А теперь, пять лет спустя, словно добираем все эти ссоры.

Напряжение растёт.

– Мы поедем на своей машине, – вдруг сказала Ника. – Она наша, и мы что хотим, то и делаем.

За руку меня взяла и повела в подъезд, Тимофей остался стоять на улице и смотреть нам вслед. Уже дома, после ужина Ника вскочила, и побежала вдруг в прихожую, начала надевать куртку.

– Ты чего? – удивилась я.

– Давай все скорее отнесем в машину.

Словно боялась потерять либо нашу смешную независимость, хоть какое-то право выбора, либо лишиться того, что я записала в барахло, но для неё все оно дорого.

И мы добрый час носили вниз сумки, тщательно запихивали их в багажник, утрамбовывали, чтобы точно влезло. Часть осела на заднем сиденье, рядом с детским креслом, на пассажирском спереди тоже стояла сумка, и внизу на полу пару пакетов… потом стояли и удовлетворенно смотрели на дело рук своих, а я печально думала – вся моя жизнь влезла в эту маленькую машину.

Но главное, что рядом будет Ника. Если она будет рядом, я смогу все. В квартире стало совсем пусто, мы почти все либо выбросили, либо увозим, либо продали. И теперь она, прежде такая тесная, казалась удивительно просторной и большой.

– Всё будет хорошо, мама, – подбодрила меня дочка.

– Да, – кивнула я.

Но сама я в это не верила.

Глава 28. Мира

Мишка приехал сам, и это было правильно, я знала, что с ним нужно прощаться, только не находила в себе сил.

– Всё? – спросил он входя.

– Всё, – кивнула я.

Квартира пуста. В ней лишь самое необходимое, завтра уже уезжаем. Доедаем последние продукты из холодильника и смотрим мультики, вот, как мы проводим наши последние сутки свободы.

– Ты считаешь, что правильно поступила?

Я не хотела обвинений от него. Я не хотела оправдываться перед ним. Поразительно, но время и прожитые годы сделали меня ужасной эгоисткой.

– Я все делаю правильно. Я рассчитываю свои силы. Зло неизбежно, как бы патетически это не звучало. Я пять лет пряталась, но неизбежность меня догнала. Мне придётся быть гибкой.

– Где вы там будете жить?

– Тимофей сказал, что обо всем позаботился.

– Шикарно. Ты для того, училась самостоятельности, чтобы сейчас во всем полагаться на бывшего мужа?

– Я делаю так, как считаю нужным.

Молчим. Ника спит в комнате, последний тихий час в этой квартире. Завтра утром мы уезжаем.

– А жить ты там на что будешь? Тоже на его деньги?

– Устроюсь на работу, – упрямо ответила я.

Он покачал головой. В его глазах – жалость. Похожая на ту, что я видела в нем четыре года назад. Он приехал сюда, ко мне, хотя я не звала его. Мы с Никой живём в коммуналке. Ника белоснежная, но верещала так громко, что становилась практически красной. Нас не любили соседи. Я не любила тараканов. Я плакала от бессилия, пыталась уговорить себя держаться. Выдержала тогда, не сломаюсь и сейчас.

– А операция Ники?

– Тимофей…

– Тимофей, блять! – закричал Мишка. – Тимофей! Тимофей!

Я встала и закрыла дверь – не хватало воплями разбудить ребёнка, у неё и так в жизни творится полная неразбериха.

– Да, Тимофей, – согласилась я. – Именно от него я родила ребёнка. Этого факта не отменить. Я люблю Нику, я не готова её терять. Бессонов зол