Огнев на линии любви - Лина Коваль Страница 21

– А что вас удивляет? – спрашиваю, понимая, что она ждет ответ.

– До тех пор, пока я не услышала твое имя, даже обрадовалась.

– С моим именем что-то не так?

– Нет. У тебя красивое имя, девочка. Редкое. Но вероятность того, что девушка Александра – какая-то другая Есения, практически нулевая.

Опустив взгляд, чувствую, как щеки заливаются румянцем.

И почему я об этом не подумала? Зародыш с Огневым дружат со школьной скамьи. Конечно, она обо мне слышала.

Стыд-то какой.

Глава 22. Есения

– Мы с Сашей расстались, – признаюсь тихо.

– Ох ты. Из-за Антона, поди?

– Нет, что вы! – ахаю. – По правде говоря… Саша мне изменил… Я сама их застала.

И снова жгучий стыд вгоняет в краску. Не знаю, что происходит с женской психикой в момент, когда признаешься в том, что тебе предпочли другую, но, кажется, будто отчасти во всем и правда я виновата: недостаточно любила или была невнимательна. Не так обихаживала, не то говорила. Возможно, была грубой.

Качнув головой, хочу стряхнуть неприятные мысли.

– Вот паскудник, Сашка! – бабушка всплескивает руками. – Ну как увижу его…

Я неловко улыбаюсь.

– Поэтому мы расстались, а уже потом… с Антоном… Вы не подумайте, что я с двумя.

– Ладно, не буду тебя пытать, – вздыхает она, морщинистой ладонью поправляя салфетку на столе. – Но, конечно, теперича буду переживать за дружбу-то. Я ж мальчишек с детства знаю. Они еще в колготках спущенных у меня по дому бегали.

– Как-то не представляю Антона в спущенных колготках, – смеюсь.

– А то ж, и колготки были, и сопли по колено… Куда ж без них? – она вздыхает, а я с восхищением смотрю на эту женщину, которая одна воспитала такого внука. Честного, доброго, цельного. По-мужски правильного.

Никогда не была сентиментальной, а тут глаза предательски увлажняются. Откашливаюсь с надеждой, что бабушка ничего не заметила.

– Сложно вам было? – спрашиваю и тут же добавляю: – Простите… Я, наверное, зря такие личные вопросы задаю.

– Да ладно уж, – задумчиво вздыхает она, отворачиваясь к окну. – Иногда и сложновато бывало, конечно. Характер у него не подарок… Дак ведь и жизнь не праздник? – смеется. –  Он у меня был послушным мальчиком, но тихим. После всего, что случилось с родителями, переживал сильно. Зато учился хорошо… А Сашка Зародыш весельчак и двоечник всегда был…

Она смотрит на меня серьезно и прищуривается:

– Но, если что, его я тоже люблю как внука… Наш он, родной.

– Простите, – лепечу.

Как же сложно все.

– Эх, девочка. Ты на него зла не держи. Верность… ведь она признак ума.

– Это как? – удивляюсь.

– У каждого человека должны быть какие-то принципы и ценности. А если в голове пусто, то и нет ничего…

– Вы сказали, что Сашу тоже любите?.. – не понимаю.

– Ха, девочка. Любить – это видеть и недостатки. У Сашеньки много положительных качеств: он добрый мальчик и бесхитростный. Правда, немного ленивый. Но уж если начал что делать, доведет до конца. Упертый.

– Он вам про меня много рассказывал?

– Не он.

– А кто же?

– Антон рассказывал…

Из прихожей доносится стук двери, мы обе замолкаем на полуслове.

Обернувшись, жду, пока Огнев заявится на кухню, а когда вижу, что сначала из-за поворота появляется внушительный букет белых роз, улыбаюсь, как дурочка.

Это мне? За что?

– Привет, ба, – хмурится, увидев Елизавету Алексеевну. – А ты как здесь? Не позвонила… Я бы встретил.

Положив цветы на столешницу, Антон склоняется над бабулей и чмокает ее в щеку. Она тут же смущается.

– Не позвонила, – ворчит. – Экий у нас начальник большой стал. Звонить ему надобно. Бабка должна ко времени к тебе записываться?

– Не начинай давай, – усмехается он, кинув короткий взгляд на меня. Снова обращается к бабушке: – Останешься на выходные?..

– Вот еще. Че мне тут с вами? Огурцы солить? – Она поднимается и начинает беспокойно собирать со стола грязную посуду.

– Что вы? Я уберу, – останавливаю ее, вставая. – Не переживайте…

– У меня вообще-то электричка через час. Заболтались мы тут с Есенией твоей, пока ты, скворец, по делам порхал.

Антон снова награждает меня взглядом. На этот раз чуть насмешливым и непонимающим.

– Пойдем, я тебя отвезу, – подхватывает сумку с пола и хлопает ладонью по карманам на бедрах в поисках ключей от машины.

– Никуда я с тобой не поеду, – тараторит Елизавета Алексеевна. – У меня, когда ты за рулем, сердце прихватывает, потом опять по поликлиникам ходить, в очередях с пенсионерками лаяться. Я уж на автобусе, мне так спокойнее, Антошенька.

Мы все плавно перемещаемся в коридор. Бабушка суетливо одевается.

– До свиданья, – тепло прощаюсь, скидывая мужскую руку, нагло лежащую на талии. – И спасибо за пирожки. Вкусные очень… Теперь буду готовить по вашему рецепту.

– Да какой там рецепт? Были бы масло и курочка, приготовит и дурочка, – машет она рукой и уже построже смотрит на Огнева. – К остановке меня проводи. С сумками-то.

– Пойдем, конечно.

Молча наблюдаю за тем, как они выходят. В груди растекается беспокойство.

Конечно, Елизавета Алексеевна позвала Антона, чтобы спросить про Сашу. Настроение вдруг портится, и я занимаюсь посудой, двигаясь на автомате. Периодически поглядываю на роскошные цветы. Обалдеть какие. Несколько раз подхожу, чтобы уткнуться в крупные бутоны носом. Ворую их неповторимый аромат. Даже быстро пересчитываю.

Двадцать пять.

Двадцать! Пять!

Это ж целое состояние. Он… с ума сошел?

Из-за льющейся из крана воды пропускаю, как Антон возвращается домой. Чувствуя прикосновение, вздрагиваю. Обняв меня со спины, он следит за тем, как я намыливаю очередную тарелку.

– У меня, вообще-то, посудомоечная машина есть.

– Мне несложно. Я по привычке, – нервно смеюсь.

Развернувшись, поднимаю голову, чтобы заглянуть в горящие весельем глаза.

– Бабушка ругалась, да? – осторожно спрашиваю. – Из-за Саши?

– Ага. Крапивой меня отходила, – смеется он и снова лезет обниматься.

– Я серьезно, Антон, – отшатываюсь.

Он слабо морщится.

– Я тоже. Все хорошо, Есь. Чего ты разволновалась? День сегодня просто замечательный…

Подозрительно на него смотрю. Больно довольный обратно вернулся.

– А ты где был-то? – прищуриваюсь.

– Харлея продал, – со счастливой улыбкой произносит. – Наконец-то. С Нового года им занимался. Так что сегодня у нас, можно сказать, праздник. Можем отметить.

Облегченно выдыхаю. Всего лишь мотоциклом своим занимался?.. А я уж глупостей напридумывала.

– А почему сразу не сказал? – обиженно дую губы.

– Кто ж о таких вещах рассказывает? Удачу только сбивать. Примета такая.

Отклонившись, Антон по-джентльменски подхватывает букет и вручает его мне.

– Это тебе, Фюрер.

– Они обалденные, – смущаюсь, под внимательным взглядом зарываясь лицом в розы. Теперь уже на правах полноправной хозяйки. – Как