Бандит Ноубл Солт - Эми Хармон Страница 38

– Я тоже не могу выбрать любимую книжку. Но эта книжка мне нравится. Она называется «Бандит Бутч Кэссиди». Вы о нем слышали?

О нет. Огастес что-то задумал. Порой она забывала о том, как он умен, как наблюдателен.

– Дай-ка поглядеть, – сказал Бутч.

Спокойствие в его голосе сменилось неверием, и она села в постели, зная, что ей пора вмешаться. Каюта завертелась, и она с тихим стоном повалилась обратно на постель. Будь прокляты все корабли на всем белом свете.

– Можете почитать, если хотите. Или я сам перескажу, – предложил Огастес. Судя по всему, он решил не отдавать книжицу. – Бутч Кэссиди родился в Юте. Как и вы. И его отца звали Максимилианом. Прямо как вашего. Когда у вас день рождения?

– Дай-ка мне поглядеть на эту книжку, Гас, – повторил Ноубл. Теперь в его голосе слышалось напряжение.

Услышав шорох страниц, она перевернулась на бок и медленно спустила ноги с кровати. Каюта осталась на месте. Она неуверенно поднялась и подошла к зеркалу. Выглядела она так, словно сбежала из сумасшедшего дома. Она взялась за щетку и попыталась усмирить свои волосы, распутать свалявшиеся длинные пряди. Ноублу Солту придется еще какое-то время держать оборону в одиночестве. Она быстро заплела волосы в косу, перебросила ее за спину, вычистила зубы, втерла капельку розового масла в поблекшую кожу, надела халат прямо поверх ночной рубашки. Ей следовало одеться, но она не была уверена, что справится. К тому же ей пора было спасать Ноубла.

– Какая работа вам нравилась больше всего? – спросил Огастес.

Они сидели за столом друг против друга, а между ними лежала стопка книжиц о ковбоях. Ноубл Солт медленно перелистывал страницы собственной жизни… Или жизни, которую ему приписали.

– Нынешняя работа мне очень даже нравится. – Он захлопнул книжицу и отодвинул от себя. Наверняка он прочел достаточно. – Работать на тебя и на твою маму… Эта работа мне по душе.

Его голос звучал искренне, но Огастес наморщил нос, словно показывая, что не верит ни единому слову:

– Вы что, решили быть со мной вежливым?

– Нет. Вежливость – это хорошо, но честность куда лучше. У меня никогда еще не было работы лучше, чем нынешняя. Красивый корабль. Прекрасная компания. Работа, которой можно гордиться. Мне даже нравится наряжаться и носить фрак.

– Вы правы. Честность лучше всего, – сказал Огастес, и Джейн сразу поняла, к чему он ведет. Ее смышленый сын расставил ловушку и теперь шел за добычей. – И я надеюсь, что вы будете со мной честны, мистер Солт.

Ноубл ничего не сказал. Он просто ждал, не сводя с Огастеса голубых глаз.

Огастес набрал полную грудь воздуха и выпалил:

– Я знаю ваше настоящее имя. Я знаю, кто вы такой на самом деле. Со мной вам не нужно притворяться. Но, может, нам стоит закрыть дверь, чтобы мама ничего не услышала.

– Слишком поздно, – сказала она от двери. Голос ее прозвучал хрипло – она давно им не пользовалась. И все же она была на ногах. – Но прошу, не прекращайте беседу из-за меня.

Оба подскочили от неожиданности.

– Мама! – ошеломленно выкрикнул Огастес, но тут же подхватил со стола веревку: – Ноубл называет это арканом. Ты знала, что он владеет железной дорогой? И медным рудником?

– Я ими не владею, не совсем так. Я просто вложил в них деньги. Я владею акциями.

– Он говорит, что в Нью-Йорке мы с ним пойдем на биржу, и я тоже смогу купить акции. Он меня научит. А еще куча историй в этих книжечках – полная ерунда. Ты знала, мама?

– Я подозревала.

– Хотите поесть, голубка? – тихо спросил Ноубл, вглядываясь в ее бледное лицо; она знала, что выглядит плохо, но чувствовала себя много лучше.

– Вам следует называть меня Джейн… Или миссис Туссейнт, – напомнила она, хотя Огастеса, судя по всему, не смутило ласковое обращение Ноубла.

Он кусал губы, пытаясь завязать узел на веревке, и глубокая борозда, пролегавшая у него между бровей, говорила, что у него на душе неспокойно. Ноубл выглядел так же. Он разгладил усы большими и указательными пальцами, провел ладонью по бороде. Она подметила, что он делал так всегда, если не мог сказать то, что, как ему казалось, следовало сказать.

– Я попросил принести к ужину суп и хлеб. Все уже здесь. Мы собирались поесть, но отвлеклись на Гасовы книжицы.

Спустился вечер, скоро снова пора будет спать. Они плыли уже три дня, а она почти не вставала с постели.

– Ноубл встречался с Уайеттом Эрпом и Доком Холлидеем. И с Биллом Коуди, и с Энни Оукли, – сдержанным тоном объявил Огастес.

– Ну и ну, – сказала она, хотя все эти люди мало ее интересовали.

Огастес опять что-то задумал, она это видела. Он собирался рассказать ей про Бутча Кэссиди. Ей придется признаться, что она все знала.

Ноубл убрал со стола книжки и расставил еду, которую стюард привез на тележке.

– Во Франции есть и музыка, и искусство, и культура… А у нас что? Бродячие ковбойские балаганы, – пробормотал он.

Огастес накрыл на стол, поставил стул для Джейн, подождал, пока она сядет, и лишь после этого сел сам. Ноубл уселся последним, склонил голову, сложил руки и произнес краткую молитву:

– Отец небесный. Благодарим за пищу. Во имя Христа.

– Вы даже молитву превратили в хайку, – заметила Джейн.

Ноубл склонил голову вбок, пересчитал слоги, кивнул:

– Не без того.

Спустя несколько минут, когда все принялись за тепловатый суп и хлеб с маслом, Огастес, странным образом не проявлявший к ужину никакого интереса, опустил ложку на стол, сложил салфетку вдвое, еще раз вдвое, а потом еще раз. И встал.

– Мама… тебе нужно кое-что знать. Я не хотел говорить, потому что не хотел тебя тревожить. Но Ноубл… на самом деле… не Ноубл Солт. Простите меня, мистер Солт. Но я должен защищать маму, вы же понимаете. – Он говорил через силу, руки, сжимавшие салфетку, дрожали.

– Конечно, понимаю, Гас, – отвечал Ноубл, продолжавший есть с самым невозмутимым видом.

Перехватив взгляд Джейн, он едва заметно кивнул, словно говоря ей: «Расскажите ему».

– Сядь, дорогой, и поешь. Я никуда не уйду. Мистер Солт тоже никуда не уйдет. А ты можешь сказать мне все, что считаешь нужным.

Огастес повалился обратно на стул, но лицо его теперь приняло хмурое выражение.

– Ты знаешь? – сердито спросил он.

– Да. Знаю.

– Все?

– Я знаю достаточно.

– И ты наняла его, чтобы… нас охранять? – В конце вопроса голос Огастеса взлетел до писка.

Ноубл тихонько фыркнул, его