Леди с дурной репутацией - Тереза Ромейн Страница 17

Кассандра захлопала глазами. Джордж с удовольствием наблюдал за ее замешательством, потому что ему еще не доводилось видеть, как что-то вывело бы ее из равновесия.

— Право, неожиданно… — выдавила Кассандра.

Селина придвинулась к ней ближе, наверняка разыгрывая эту сценку для лакеев, которые перетаскивали тюки с платьями. Джордж с удовольствием смотрел на все это; он тоже даже придвинулся поближе, чтобы лучше слышать.

— Вы, можно сказать, спасли моего мужа, — проговорила Селина. — В прошлом году. От той сумасшедшей девицы. Вот почему мне хотелось бы продолжить знакомство.

Судя по всему, Кассандра совсем растерялась, и Джордж решил, что пора прийти на помощь.

— Я согласен.

Когда, наконец, карета Селины изрыгнула последнее платье и полный сундук того, о чем не принято говорить, все двинулись по лестнице вверх, в гостиную. Самая большая комната в доме превратилась на время в модную лавку, тем более что сегодня герцогиня не собиралась принимать визитеров.

Незаметно для Джорджа горничная Селины также оказалась в доме и сейчас раскладывала платья на креслах, столах и диванах.

Селина, легонько постукивая себя по щеке кончиками пальцев, посреди всей этой суматохи проговорила с едва заметной ноткой зависти:

— Вы немного выше меня ростом и стройнее. Повезло же вам! Но это неважно: с помощью лент и шпилек можно творить чудеса, в особенности если за дело возьмется моя горничная. Кобетт, сделай, что сможешь, вот с этим голубым: в нем она будет просто мечта!

— Гатисс тоже к вам присоединится, — сказал Джордж. — Я с ней договорился.

Селина обернулась к нему:

— Чудесно! Зови ее, а потом оставь нас; это женские дела.

Джордж направился к дверям, по пути оглянувшись на мисс Бентон.

При виде шелков и атласа, разбросанных повсюду, сдержанности, которую она демонстрировала с собаками, как не бывало: щеки ее покрывал очаровательный румянец.

Джордж уже был готов закрыть за собой дверь, когда сестра схватила его за руку, да так, что ногти ее впились в кожу, и привлекла к себе поближе.

— Никогда не предполагала, что ты додумаешься до такого.

Селина не выглядела рассерженной, и он терялся в догадках.

— До чего?

— До того, что надел кольцо ей на палец и почти не отходишь от нее.

О! Так она заметила кольцо!

— Это деталь имиджа, — объяснил Джордж. — Так нужно, чтобы помочь отцу, только и всего.

Селина вскинула бровь, такую же черную, как у Джорджа, и пронзила его недоверчивым взглядом. Взгляд этих глаз, таких же голубых и ледяных — передававшаяся по наследству родовая черта, — сбивал с толку.

— Кроме того, что тебя шокирует в этом плане? — он высвободился из ее когтей. — Я не переживаю из-за кольца да и женщин не боюсь. Я уже был помолвлен, если помнишь.

Селина задумчиво посмотрела на него:

— Да, но это было сто лет назад. А с тех пор ты вроде бы как избавился от матримониальных мыслей, хотя и остался предметом зависти для холостяков светского общества и самым желанным женихом для дебютанток.

— К чему это ты? Ка… Миссис Бенедетти совершенно непохожа на Лили, да и я ничем не напоминаю того Джорджа, каким был тогда.

Хотя это была правда, он все-таки не был уверен в ней до конца, потому что не мог с точностью вспомнить, какими Джордж и Лили были восемь лет назад. Тогда оба они были юными, беззаботными и уверенными, что никогда не расстанутся, не переживали из-за того, что их отцы могут подвергнуться нападению, или из-за существования огромного состояния, основанного на пари, которое зависело от смерти тех, кого они знали всю жизнь.

— Сейчас пришлю вам Гатисс, — сказал Джордж и на этот раз с облегчением выдохнул, когда двери гостиной захлопнулись за ним.

* * *

После нескольких часов, когда ее запихивали в платья, что-то подшивали, подгоняли и закалывали, Кассандра прекрасно себя чувствовала. Ей даже понравилось играть роль незаконнорожденной леди герцогских кровей: таких платьев она никогда не сможет себе позволить. Она привыкла носить платья, которые застегивались спереди, с лифом, который можно было зашнуровать самой, а теперь абсолютно во всем зависела от служанок. Самой ей ни за что не надеть то голубое шелковое платье, которое переливалось и было светлым и темным одновременно, — такой оттенок использовали старые мастера для окраски покрова Богородицы. Короткие рукава имели элегантные буфы на плечах, узкий поясок обозначал высокую талию, а дальше это был чистый поток неописуемой голубизны, который становился все шире, приближаясь к кромке подола, украшенного изумительной вышивкой, сочетавшей все оттенки пламени.

Ей казалось, что она непрерывно движется в танце. Сделав нарочито резкое движение пяткой, Касс смотрела, как в отблеске свечей вспыхивает и мерцает цветное пламя на подоле. При всем этом танцевать она не умела и не знала, нужно ли натягивать эти длинные перчатки выше локтей или можно приспустить ниже, а туфли казались легкими и хрупкими по сравнению с теми практичными сапожками, которые она обычно носила. Ее волосы были закручены в замысловатые локоны, и горничная герцогини, Гатисс, заворковала от удовольствия, когда закрепила в завитках несколько шелковых роз янтарного цвета.

О, да! Незаконнорожденная дочь герцога оказалась между двумя мирами, но одета куда выше своего статуса, как высокородная.

Кассандра нашла Джорджа в его лаборатории, среди всех этих полок и ящиков, которые он называл «камера-обскура». Тяжелые шторы были раздернуты, и красный свет заката проникал в полутемное помещение. В воздухе стоял металлический запах.

Поздоровавшись, она сказала:

— Я участвовала в таких же экспериментах, какие описаны в ваших бумагах.

Когда он обернулся, Касс затаила дыхание: не сказать, чтобы Джордж в вечернем костюме так уж сильно отличался от Джорджа в повседневной одежде. Все его костюмы были отлично сшиты из самой лучшей ткани, галстуки — высокие и накрахмаленные, по последней моде.

Джордж в вечернем костюме держал в руках небольшой стеклянный пузырек с выражением сосредоточенности на лице, а низкое красное солнце подсвечивало его со спины. К такому виду она была не готова: это был взгляд на человека, а не на сюртук или галстук, на человека, который опробывает вещества, который увлечен этим и не обращает внимания на течение времени.

Господи, какой потрясающий вид! В особенности, когда она заметила, что на руках у него рабочие перчатки, все в пятнах и брызгах от каких-то загадочных химикатов.

Он стоял и хлопал глазами, потом приветливо улыбнулся:

— Беспокоитесь из-за вечера?

Касс провела рукой по платью от талии к бедру.

— Никто в таком изумительном платье не станет